Барбара Константин - А вот и Полетта Страница 2

Она поднимает голову, глядит в потолок.

Он чешет макушку. Пытается побыстрее что-то придумать.

– Знаете, очень важно время от времени вспоминать, что есть и такие, кто несчастнее вас. Это все ставит с головы на ноги. Ну, или переводит стрелки часов в правильное положение, если вам так угодно. Время от времени это просто необходимо, верно?

У нее отсутствующий вид. Ему хочется сказать что-то забавное.

– Раз уж никто никогда оттуда не возвращался, чтобы рассказать, лучше там или нет, может, не стоит торопиться, а, мадам Марселина? Лучше поспешать не спеша, а?

Он хмыкает. Ждет ее реакции.

Ноль эффекта.

Он начинает всерьез волноваться. Наклоняется к ней. Вы понимаете, что я вам говорю? Может, некоторые слова вам не совсем… Она протягивает руку к шлангу от газовой плиты и с легким дребезжанием в голосе говорит, что вот же оно, а она-то себе голову ломала, а теперь вся ясно, вот же оно. Все из-за ее старого кота. Он пропал несколько дней назад. Может, сдох? Не дай боже. Было бы слишком грустно… А пока что в доме настоящий хаос. Мыши совсем обнаглели. Творят что хотят. Такие пляски устраивают. Всю ночь и весь день. И в шкафу, и под кроватью, и в кладовке. И все время грызут и грызут. Ей кажется, она с ума сойдет! Если так и дальше пойдет, они на стол заберутся и к ней в тарелку залезут, такие они нахальные, эти маленькие твари.

Фердинанд отключился. Он ее едва слушает. Совсем с ума съехала, бедная старушенция. Наверняка из-за газа. Чего стоит одна ее история про дохлого кота и танцующих мышей, просто ни в какие ворота. Он глянул, как она продолжает рассказывать, потом перевел глаза на ее руки. Красивые и натруженные. Он подумал, что это от возни с землей, ей бы за собой последить, кремом помазать, все было б лучше. И однако, выглядит она моложе, чем он думал. Шестьдесят…

Внезапно она встала. Удивленный, он привскочил и тоже поднялся. Она заявляет, что говорить в пустоту – это очень даже раздражает. Ну да ладно, сейчас ей уже лучше. Спасибо за все, он может идти, а она приляжет и немного передохнет. От газа у нее голова как дурная. Фердинанд поднимает глаза на настенные часы: полпятого, ложиться спать еще рано. Странно. Она говорит, что не будет его провожать, дорогу он и сам найдет. Пряча улыбку, он отвечает: да, конечно. Попробуй заблудись в доме, где всего одна комната! Гладит собаку по голове. Ну что ж, до свиданья, мадам Марселина. Если вам что-нибудь понадобится, звоните. А как же, обязательно. Она пожала плечами, пробормотав про себя: как только подключу телефон, так сразу…

Возвращаясь к машине, Фердинанд попытался представить себе всю картину происшедшего: вот дама, которая едва не умерла от удушья, она живет в крошечном домике, в двух шагах от него, уже много лет, он наверняка сотни раз с ней сталкивался – на дороге, на почте, на рынке, но и пары слов не сказал – ни о погоде, ни о том, сколько меда удалось собрать… И вдруг бац! Он встречает ее пса… ну, собаку… Но если бы он не остановился на дороге, чтобы подобрать ее, эта самая мадам Марселина на данный момент наверняка была б уже мертва! И некому было бы о ней позаботиться.

Вот дерьмо.

Как это невесело.

Он забрался в машину, тронулся с места. Сказал себе: жаль, что не ответил на ее вопрос, вот только что. Ну ничего, заедет завтра или в другой день. Вот тогда и выскажет откровенно, что он думает об этом ее сливовом вине. Что оно удалось на славу, честно-честно, а уж для первого раза – просто слов нет, мадам Марселина. Когда-то Генриетта, его почившая супруга, тоже такое делала. Но так хорошо у нее не получалось. Да точно вам говорю, я же по-честному.

В своем домике Марселина укладывается в кровать. Голова болит немного меньше. Она уже может думать.

Странный тип этот Фердинанд. А уж как болтлив! Ни на секунду не замолкал, пока сидел здесь, просто в голове звон. Она не все поняла. А эта история про стрелки часов, например, при чем она тут? Загадка. Наверняка у него глубокая депрессия, видно было, как он хотел выговориться. Не совсем ко времени, но уж выслушать его она была должна. Во всяком случае, очень мило с его стороны привезти собаку. В следующий раз нужно будет обязательно его отблагодарить. Может, горшочек меду, если он его любит. И тут внезапно память вернулась. Она вспомнила его жену. У-ю-юй… очень неприятная! Можно сказать, отвратительная. Это было в самом начале, она еще ничего и никого не знала. Животные голодали, и она тоже. Кормилась с огорода. А потом, естественно, стала его обрабатывать. Чтобы продолжать кормиться, а может, и заработать несколько грошей. И чтоб было время решить, как быть дальше. Ладно. Несмотря на все усилия, первый год обернулся полным провалом. Уже созревшая, ее морковь была размером с редиску, а луковицы – с детский бубенец! И каждую неделю мадам Генриетта, приходя на рынок, останавливалась перед ее прилавком и разглядывала товар с видом легкого отвращения. На следующий год дела пошли лучше. Морковки стали похожи на морковки, а порей перерос размер карандаша. И эта самая Генриетта начала покупать у нее по мелочи, но всякий раз с таким видом, словно подавала милостыню. Как бы ей хотелось послать ее куда подальше. Но она была не в том положении. Да, эту женщину она действительно на дух не переносила.

И она сказала себе, что супружеские пары – это вечная загадка. И ее собственная тоже, разумеется. Но ей не хотелось особо об этом задумываться. Все осталось далеко в прошлом, как в другой жизни. И все же эти двое… Генриетта и Фердинанд – она их по-настоящему и не знала, но не могла не задаться вопросом, как они умудрились прожить всю жизнь вместе, будучи столь несхожими. Как получилось, что они не кинулись со всех ног в разные стороны, едва только пламя страсти поутихло? Ладно, не так уж это интересно. Во всяком случае, он на первый взгляд кажется другим. С виду, конечно, немного чопорный и отстраненный, но вроде бы не злой. А незаживающая рана в груди, которую он так старается скрыть, делает его даже трогательным. Когда он говорит о внуках, сразу видно, как ему их не хватает; он еще не успел свыкнуться с их отъездом. Наверное, для него это стало ударом: оказаться совсем одному на большой опустевшей ферме.

Бедный старикан.

Как это невесело.

Когда опустилась ночь, Марселина встала. Головная боль прошла. Сначала она проверила шланг от газовой плиты, изгрызенный мышами. От него еще оставался большой кусок. Она сумела залатать его и сварить суп.

3

Утренний подарок

Назавтра, проснувшись поутру, Фердинанд вскричал: Ах ты ж! С недавнего времени он старательно следил за своим языком. Чтобы этот самый язык не стал очередным предлогом для его снохи Мирей не давать ему видеться с внуками. Итак, он вскричал: Ах ты ж! – чтобы не употребить слово «дерьмо», когда обнаружил, что его простыни мокрые. Очевидно, ему приснился тот же сон, что и в три предыдущие ночи. Сон, где он плавает, как рыба, в синих и теплых водах с компанией приятелей-дельфинов. Единственных дельфинов в своей жизни он видел по телевизору, в передачах о жизни животных или в рекламе Талассы! И это еще было не все. Одуревший со сна, он, как каждое утро, попытался нашарить левой ногой затерявшуюся у кровати теплую тапку. Когда пальцы ноги коснулись чего-то мягкого и теплого, он автоматически встал, чтобы надеть это.

И тут он вскричал: Вот ведь дерьмо! И был отчасти в своем праве, потому что наступил на труп! Ежедневная мышь, подарок от его кота. А если быть точнее, от котенка его обожаемых внуков. У Мирей вдруг возникла аллергия на его шерсть всего за два дня до отъезда, и ему пришлось согласиться оставить котенка у себя. Да-да, все в порядке, дедушка Фердинанд позаботится о вашем котике. Не волнуйтесь, я за ним пригляжу. А вы сможете приезжать повидаться с ним когда захотите, хорошо? Ну же, ласточки мои Люлю, не надо плакать, пожалуйста…

Будь у него выбор, он бы предпочел собаку.

Хотя за полгода до этого он бы поклялся, что никогда не возьмет никакой другой собаки после Велькро. Полная идиотка, совершенно непослушная, никудышный сторож, но такая любящая. Это компенсировало все остальное. Ох, как ему ее не хватает. С котами – и вопроса нет, он их просто не любил. Коварные, скрытные, вороватые и так далее. Только и годятся, что ловить мышей и крыс. И то если дельный кот попадется. Что до послушания, тут заранее известно, что ждать нечего. А любовь – это уж когда они пожелают. Очень может быть, что тоже не дождешься!

Результат: вечером после их отъезда пушистый комочек пристроился на его кровати, а он не посмел его согнать, такой тот был маленький… назавтра он забрался под перину, прижавшись так плотно, что мордочка уткнулась Фердинанду в ухо, и такой оказался симпатяга, на четвертый день он точил когти о кресло, а хозяин и в ус не дул, будто ему и дела не было, а к концу недели он ел на столе из миски, на которой красовалось его имя. Для полного комплекта не хватало только персонального кольца для салфетки!