Игорь Рыбинский - Время карликов Страница 2

Я не упомянул рыжих, но о них лучше ни слова, потому что все рыжие женщины – ведьмы.

Простите меня, судари мои. А сударыни, надеюсь, просто пролистнули эту страницу. Но я возвращаюсь к лимузину, в котором разговор как раз подходил к концу.

– Ну что же, прощайте, – сказал самому главному чиновнику его приятель, – желаю приятно провести выходные.

Городской голова пожал протянутую ему руку и повернулся было к двери, как вдруг услышал обращенную к нему просьбу:

– Позвоните сегодня же министру: пусть уволит в понедельник свою референтшу. Министр Вам не откажет.

– Да-да, – согласился большой начальник, – мы с ним хорошие приятели. Только Вам это зачем?

Хозяин «мерседеса» отключил телевизор и, глядя на погасший экран, вздохнул:

– В понедельник ее уволят, во вторник она поплачет, а в среду я позвоню и предложу ей высокую должность в моем московском офисе. С зарплатой, которую она сама себе назначит.

На том и порешили. После чего приятели расстались: один по коридору из спин охранников проскочил в парадную дверь своего дома, а другой покатил дальше со своим скромным эскортом – впереди джип с телохранителями и следом точно такой же. И на всех трех машинах крутились голубые мигалки, почти незаметные в ярком солнечном свете. Оставшийся в одиночестве на заднем сиденье огромного лимузина человек, ненавидящий красную икру, оказался совсем маленьким, что и не удивительно, потому что он был роста невысокого и сложения почти тщедушного. Но эти мелочи не мешали ему быть лицом значительным. Впрочем, это лишнее подтверждение всеобщего закона нашей Вселенной – маленькие объекты обладают большей энергией. Астрономы могут подтвердить, что белые карлики светят ярче, чем желтые великаны. История, даже очень недавняя, тоже имеет свои свидетельства этому. Октябрьскую революцию, как известно, организовали карлики. В состав первого советского правительства вошли люди, как будто специально отобранные в театре лилипутов – каждый из них ростом не превышал полутора метров. Хотя память мне подсказывает, что был один из них великан – почти метр семьдесят, но он был очень скромным и ходил на полусогнутых, чтобы не выделяться. А то мало ли что! Короче говоря, карлики – великая сила, а все остальные, в особенности те, кого любят девушки, должны помнить об этом и быть настороже.

2

Человека, который летел в бронированном «шестисотом» к своему загородному дому, звали Владимир Фомич Высоковский. Личностью он был весьма выдающейся. Легенду о черной икре по большим праздникам и о ненависти к лососевой он придумал сам, а может быть, сказал так, чтобы показать разницу между собой и тем большим начальником, проплававшим все свое детство в мелкой провинциальной речушке, не выпуская изо рта кусок хлеба, политый подсолнечным маслом. Я никого не хочу убеждать, но мне доподлинно известно: Владимир Фомич родился в семье более чем скромной, в которой и минтаевую икру в глаза не видели, не то чтобы деликатесы, украшающие столы партийного начальства. Выбиться в люди у Володи шансов почти не было, потому что в прежние годы вершители судеб могли закрыть глаза на низкое происхождение, если человек был высокого роста. Время революционных карликов уже ушло в историю, дочери высокого начальства предпочитали накачанных великанов с прилизанными волосами, а кому был нужен студент ростом метр шестьдесят, и то только тогда, когда он вставал на цыпочки. Но если бы девушки во французских дубленках, подъезжающие к дверям Альма Матер в папиных служебных машинах, знали тогда, сколько энергии может аккумулировать в себе маленький человек! Если бы преподаватели экономического факультета могли догадаться, что по коридору, прижимаясь к стене, скромно передвигается небольшая водородная бомба! Никто не знал, даже я. Хотя уже на третьем курсе популярность студента Высоковского начала расти. Именно тогда он написал экономический труд, который широко ходил по рукам. Школьную тетрадку из сорока восьми листов, исписанных аккуратным почерком, перелистала вначале бабушка-бухгалтер, потом мать, затем ее подержал в своих ладонях отец, но он читать не стал. После чего с ней ознакомились, заперевшись в кабинке туалета, двое невысоких студентов из параллельной группы. A потом уж Володя осмелел настолько, что предложил оценить его творение одной девушке, для чего пригласил ее пройтись по Таврическому саду, который был в двух шагах от факультета. Студентка покраснела, потому что не сразу догадалась, чего от нее хотят, а когда поняла, то решила отказаться, но за окном светило осеннее солнце, с деревьев осыпались золотые листья, а Высоковский настаивал. Они опустились на садовую скамью, на которой еще лежала пустая бутылка портвейна «Ереван» и стакан с розовыми разводами на стенках. Девушка углубилась в чтение, а Володя украдкой поглядывал на ее прыщавый лобик, прикрытый редкой челкой. Наконец сокурсница закрыла тетрадь, посмотрела на коротышку влажными глазами и выдохнула:

– Ты – гений!

Экономический труд был и впрямь замечательный. Я его, правда, не читал, но мне его пересказал один приятель, у двоюродного брата которого была тетка, дружившая в то время с бабушкой Высоковского. Идея была проста и гениальна. Поскольку Советский Союз является общенародным государством, а каждый член общества – собственником части природных ресурсов, основных фондов, недвижимости и движимости, музейных собраний и золотовалютных запасов, то надо выдать каждому советскому человеку документ, подтверждающий его право на эту собственность. Высоковский даже придумал название для такого сертификата. Он должен называться «ваучер». Этот документ должен иметь денежный эквивалент, свою номинальную стоимость. Володя определил ее в десять тысяч рублей, так как большей денежной массы он не мог себе представить. После того как каждый, включая даже только что родившихся младенцев, получит в руки по ваучеру, начнется второй этап. И он будет важным звеном в повышении благосостояния государства и всего народа. В стране будет создан рынок капитала. Само слово «рынок» Высоковскому не очень нравилось: оно является синонимом слова «базар», и потому не каждый сможет понять его правильно. Но Володя сослался на Карла Маркса, привел пару цитат, а с классиками у нас не спорили. Кто-то, правда, пытался, но потом у него это желание пропадало лет на восемь. Идея Высоковского в том и заключалась, что созданный рынок капитала не обозначает превращение всех советских граждан в капиталистов. Как раз наоборот: ваучер можно продать по рыночному курсу, который будет неуклонно расти вместе с ростом отечественной экономики, можно будет заложить его в банк и получить под него кредит, можно ваучер передать в управление. Последнее и являлось самым главным. Все наши сознательные граждане, дабы не утруждать свое сознание, передают ваучеры в управление государству, но чтобы не было обезлички, чтобы можно было прийти к кому-то и спросить: «Сколько миллионов заработал мой ваучер в прошлом году?», то договоры от лица государства должны подписываться в специально созданных общественных фондах, возглавить которые должны умные, инициативные и честные люди. На последнем листе был помещен проект письма-обращения Владимира Фомича Высоковского с просьбой поручить ему возглавить общесоюзный ваучерный фонд.

– Ты – гений! – повторила Рита.

Была суббота, птицы улетали в теплые края, накануне выдали стипендию, а пивной бар «Медведь» был через дорогу.

Вова с Ритой сидели за дощатым, покрытым светлым лаком столом, пили кислое пиво и переговаривались шепотом, так как рядом сидел высокий рыжий парень и прислушивался. Девушка прижималась к плечу Высоковского, и это нравилось Вовке, да и сама сокурсница казалась уже вполне симпатичной. Рите надо было отлучиться из-за стола, а Володя решил взять еще пару кружек. Когда он опустился на место, рыжего за столом уже не было, а когда вернулась девушка, они вдруг оба заметили, что пропала и тетрадь с гениальным проектом. Ее не было ни на столе, ни под ним, на подоконнике и на барной тоже. Вовка даже слетал в мужской туалет, мало ли – выпала из кармана. Но все впустую – там не нашлось ни одного, даже скомканного листочка из заветной тетрадочки.

«Рыжий украл», – догадался Высоковский. И тогда он испугался, ведь совсем неподалеку – менее чем в полукилометре от бара «Медведь» – находилось управление КГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Надо было бежать спасаться, но ноги отказывались идти. А потом, куда бежать? Все равно отыщут, ведь на последней странице Высоковский сам указал свои данные, включая и домашний адрес.

– Тебе плохо? – спросила Рита, взглянув на побледневшее Вовкино лицо.

Высоковский кивнул, и отважная сокурсница, подхватив его под руку, вытащила Володю из-за стола.

– Тогда поехали ко мне: у меня родители до завтрашнего вечера на даче.