Збигнев Ненацкий - Остров преступников Страница 2

— Ну как, берете пять тысяч? — Спросил ветеринар. Я отрицательно покачал головой.

— Даю вам десять, — вдруг надбавил он.

И именно это убедило меня, что машина моего дяди стоит большего, чем могло показаться вначале.

— Мне пришло в голову, — сказал я ветеринару, — что все-таки эта машина осталась на память о моем дяде, и я не могу так сразу с ней расстаться.

— Как хотите, — обиделся ветеринар. — Но в Кракове все знают, что ваш дядя был чудак. И машина эта тоже странная.

Я вздохнул с притворным сожалением.

— Ничего не поделаешь. Это памятник для нашей семьи, и я заберу машину в Лодзь.

Ветеринар пожал плечами, заплатил за гараж и попрощался со мной очень холодно. Он, видимо, обиделся на меня, потому что сначала я горячо убеждал его купить машину, а потом отказался продавать.

Мне было немного страшно садиться за руль дядиного рыдвана. Прежде я убедился, что в баке осталось только десять литров бензина. Затем налил воды в радиатор, проверил уровень масла в двигателе и убедился, что, кроме топлива, машине ничего не хватает, чтобы можно было осуществить на ней путешествие от Кракова в Лодзь.

Тормоза действовали хорошо, машина послушно повиновалась малейшем движении руля и сразу реагировала, только я нажал педаль газа.

Я выехал из ворот на улицу и сразу почувствовал себя уверенно. Генератор заряжал аккумулятор — чего еще можно было требовать от этого рыдвана? Правда, ехать мне было неспокойно, потому что на улицах машина вызвала сенсацию. Когда я остановился на перекрестке перед красным светом, сразу же какой-то прохожий заглянул ко мне сквозь целлулоидная окошко и насмешливо спросил: «Господин, где продают такие паровозы?» Даже милиционер — регулировщик, увидев мой рыдван так удивился, что даже руки опустил и это сразу же сбило с толку водителей всех машин на перекрестке.

Через город я ехал медленно, надеясь проверить скорость машины на шоссе.

На окраине я подъехал к бензоколонке. В очереди стояли уже три частные машины — желтый «Вартбург», зеленая «семерка» и «Москвич». Не успел я подъехать к колонке, как из этих машин выскочили водители и окружили мой рыдван.

— Ох и напугали же вы нас! — Воскликнул толстый владелец «Вартбурга», шутя схватившись за сердце. — Я думал, что это летит вертолет, у которого оторвался пропеллер.

— Нет, — покачал головой владелец «семерки», — оно же похоже на подводную лодку.

— Или на железнодорожную дрезину, — добавил водитель «Москвича».

А работник бензоколонки в засаленном комбинезоне, подойдя ко мне, насмешливо спросил:

— Простите, а чем вы будете заправлять свой танк? Нефтью? Углем? Салициловым спиртом или самогоном? А может, вашу машину приводит в движение баллон? Так мы водорода не продаем.

Не говоря ни слова, я вышел из машины и направился к кассе оплатить тридцать литров бензина. Сказать откровенно, что когда я отошел от окошка и посмотрел на очередь машин у бензоколонки, у меня перехватило дыхание. Среди автомобилей, сверкающих лаком, машина дяди Громилла поразила меня своим ужасным видом. То было чудовище, а не автомобиль. Лодка на четырех колесах стояла среди новеньких, обтекаемой формы, блестящих машин и смотрела на меня выпученными глазами фар. Казалось, что это притаился огромный гадкий червь, нацелившись кого-то изжевать. На мгновение мне захотелось бросить машину и тайком убежать отсюда, оставив ее на произвол судьбы. Но я поборол себя. Наконец, «червь» очень прилично вез меня по городу, может и дальше он будет вести себя так же?

Тучный владелец «Вартбурга» уже заправил топливом свою машину.

— Сударь, — обратился он ко мне, уезжая, — вы, видимо, в музей ведете это чудище?

Я ничего не ответил.

Владелец «Москвича» спросил вежливо, но голос его звучал насмешливо:

— Можно этой машиной еще и пахать?

Опять я не отозвался. Наконец они оставили меня в покое. Машины одна за другой отъезжали от бензоколонки и когда место для меня освободилось, я подъехал к резинового шланга. Работник в комбинезоне, узнав от меня где отверстие бака, налил тридцать литров бензина. Когда я закручивал крышку отверстия, он конфиденциально шепнул мне:

— Господин, признайтесь, что это за машина?

— Семейная реликвия.

Когда я пошел, он крикнул вдогонку:

— Наверное, в вашей семье не все были в своем уме.

Я хотел уже остановить машину и обругать его, но передумал. Мой рыдван был такой странный, что это могло оправдать настырный смех…

Шоссе было широкое, ровное и совершенно безлюдное. Никакой машины до темной стены леса, виднеющегося где-то на горизонте. Рыдван дяди Громилла шел прекрасно, уже через пятнадцать секунд спидометр показывал шестьдесят километров, затем стрелка подскочила до восьмидесяти. Когда она показала девяносто, я включил четвертую скорость. Стрелка спидометра и дальше двигалась вправо — сто, сто десять, сто двадцать, даже сто сорок километров. Казалось невероятным, что машина несется с такой скоростью, ведь это совсем не ощущалось. Она имела относительно узкий и длинный кузов, однако широко поставленные колеса, и потому мчалась, будто спортивная машина.

Вскоре я догнал «Москвича», которого видел у бензоколонки. Его владелец увидел меня в зеркало и прибавил газу. Он ехал посередине шоссе и не собирался давать мне дорогу. Видимо, ему казалось невероятным, что я способен его опередить. Я трижды просигналил, пока он сдал вправо. Когда я промчался мимо «Москвича» со скоростью сто сорок километров в час, водитель даже не вздумал гнаться за мной.

Десять минут спустя я поравнялся с «семеркой». Чтобы похвастаться превосходной скоростью моего «червя», я нажал педаль газа. «Семерку» я перегнал, когда стрелка спидометра показывала сто пятьдесят километров, и сразу же уменьшил скорость, ибо был поворот, а дальше серединой дороги ехала крестьянская телега. «Семерка» догнала меня, и через минуту я снова вырвался вперед и мчался так, пока чуть не налетел на «Вартбурга». Скорость теперь достигала ста семидесяти километров в час. «Вартбург» остался далеко позади, хотя его владелец сделал все, чтобы я его не обогнал.

На шоссе становилось все больше машин и я поехал медленнее. Теперь я знал, чего стоит рыдван дяди Громилла, поэтому не хотел подвергать себя опасности.

«Вартбург» догнал меня и опередил, его толстый владелец высунул руку в окно и подал мне знак остановиться. Я съехал на обочину.

Владелец «Вартбурга» рысью подбежал к моей машине.

— Господин, господин, — лихорадочно сказал он, — что это за чертовщина? Что за сатана? Продайте его мне или поменяемся. На «Вартбурга».

Я пожал плечами.

— Не продается. Это семейная реликвия.

Тогда он взмолился, чтобы я позволил хоть взглянуть на мотор. Конечно, я позволил.

Подъехала «семерка», а потом «Москвич». Они остановились около нас и водители вылезли из машин.

— Запорол двигатель, да? — Победно спросили они, увидев, что капот машины поднят.

— Нет, нет, я только так, из любопытства заглянул внутрь, — пояснил тучный владелец «Вартбурга». — Двенадцать цилиндров! Слушайте, господа, это чудовище — отличная машина!

Водители сняли пиджаки, рассматривали мотор, лазили под машину.

— Или оно и по воде может плыть? — Спросил владелец «Москвича». — Ведь тут сзади есть якорь!

— Конечно, эта машина может плыть и по воде, — убежденно ответил я. Теперь я был уверен, что автомобиль дяди Громилла может все. Или почти все.

ГЛАВА ВТОРАЯ

«Феррари 410». — Навстречу приключениям. — Тайна причудливой машины. — Девушка с автостопом. — Автомобилем по Висле. — Гениальный дядя Громилл. — Цехоцинек. — Прощание с Терезой

В течение пяти дней мой рыдван стоял на платной автостоянке, плотно укрытый брезентом. Оказался он среди блестящих современных машин и никто, кроме контроллера стоянки, даже понятия не имел, какого кошмарного, гадкого червя скрыли под этим брезентом.

Между тем в отделе коммуникаций я зарегистрировал его на свое имя, определив в регистрационном бланке тип моей машины как «сам» конструкции инженера Стефана Громилла. Я подготовился также к будущему отпуску и прикупил необходимое, поэтому деньги, полученные за гараж в Кракове, мне пригодились.

«Сам» дяди Громилла обогатился на радиоприемник. Купил я еще современную, красивую, предназначенную для отдыха палатку с большими окнами и верандой.

Как-то вечером я снял с «сама» брезент и поехал в автомобильную мастерскую нашей редакции, где механик должен осмотреть машину, пообещав мне никому о ней не говорить. Ведь я боялся стать объектом насмешек моих редакционных коллег, владельцев хороших новейших машин.

Когда я привез своего «сама» в мастерскую, механик взорвался хохотом. Но едва он поднял капот моего рыдвана, как перестал смеяться.