Стефано Бенни - Девушка в тюрбане Страница 2

Сегодня наконец представляется возможным, не вдаваясь, прикрытия ради, в расшифровку бесконечных «измов», взглянуть на великое внутреннее «я» с более конкретной точки зрения.

Согласно практически всем религиозно-духовным учениям, существует три мира человеческой эволюции. Первый из них — физический мир, в котором человек живет во время своего воплощения в физическом теле. Это мир причин, где человек осуществляет свой посев (пожинать плоды он будет по ту сторону смерти). Это обстоятельство и придает такое большое значение физическому миру, несмотря на то что пребывание в нем человека весьма непродолжительно.

Второй мир, куда человек переходит после смерти, имеет множество названий и подразделений (рай, чистилище, страна вечного лета, ад и т. д.), но все они относятся к промежуточным состояниям.

И, наконец, третий мир — небесный. Здесь нет места какому бы то ни было злу, здесь царят радость выше всяких земных представлений и мир, превышающий всякое человеческое понимание. Эта радость и этот мир являют собой удел всех здесь пребывающих.

Такие стадии человеческой эволюции признаются и в случае, когда верят, что человек проходит через них много раз, пока не достигнет полного совершенства, и тогда, когда утверждается, что он проходит через первые два мира лишь однажды, а в третьем остается навсегда.

Предвижу скепсис, саркастические улыбки и традиционные возгласы: «Бред!» Но задумаемся на минуту о том, что первое значение этого ставшего жаргонным слова определяет признаваемое серьезной наукой психическое состояние человека!

Предполагая легкомысленно-высокомерный подход ко всему, что выходит за рамки обыденности, идеолог современного теософского движения (о самом движении — несколько слов позже) Анни Безант, чьи мысли излагались выше, указывает: «Относительно последнего мира трудно себе представить образованных людей, которые могли бы веровать, что небесное состояние человека является вечным, закристаллизованным в неподвижном счастьи, причем люди всех ступеней несовершенства превращаются каким-то чудом после смерти или в день Страшного суда в совершенных и такими остаются навсегда и безвозвратно. Еще труднее представить себе верующих в то, что в переходном мире мучения длятся бесконечные века, выражаясь в страшных пытках и в закристаллизованном неподвижном зле и скорби. Мимо этих немногих, разделяющих тяжелое наследие темных веков, мы можем пройти не останавливаясь. Огромное большинство христиан, хотя и отвергает перевоплощение и признает, что человек живет лишь однажды, все равно, на какой бы ступени и с каким характером он ни вступал на свое земное поприще, — это большинство все же верит, что человеческая природа прогрессирует после смерти и что человеческое страдание является лишь временным и необходимым очищением, после которого люди продолжают развиваться при более или менее счастливых условиях на протяжении бесконечных веков...» (Здесь и далее курсив мой. — А. В.).

Надеясь на внимание и хотя бы на минимум любопытства читателя, впервые сталкивающегося с этой проблематикой, продолжаю цитату: «Сношения человека с названными тремя мирами во время его физической жизни не прекращаются. Посредством своих телесных деятельностей он живет в физическом мире; сюда принадлежат все процессы мысли, желания и действия, совершающиеся через мозг и нервную систему, а также и обыкновенные растительные и животные отправления. Эмоциями своими и желаниями человек связан с переходным миром, материя которого тесно переплетена с физической материей; тогда как своими умственными способностями человек принадлежит небесному миру; эти последние являют собой то, что современная психология называет субъективным разумом, огромные возможности которого все более и более признаются современной наукой»[1]., а религия всегда называла Душой.

Ни в коей мере не навязывая эти постулаты, сознавая их схематичность и потому ограниченность в данном контексте, я лишь предлагаю читателю ключ для понимания идеи «завершающего начала», а значит, и всего сборника «Девушка в тюрбане».

Однако было бы в высшей степени несправедливо, а для знакомых с темой читателей и непонятно, если бы я, упомянув теософское движение и воспользовавшись трудом Анни Безант, ни слова не сказал о первоисточнике этого могучего движения современности — о Елене Петровне Блаватской (1831–1891), русской дворянке из Екатеринослава (ныне Днепропетровск), чье имя, ошельмованное всеми и вся, только сейчас возвращается в нашу духовную жизнь. Герой одного из рассказов Табукки направляется как раз в Адьяр, самый красивый и зеленый район индийского Мадраса, где непременно поклонится сокровенным реликвиям, вот уже более века живущим уверенностью Блаватской в том, что «нет религии выше истины»...

Сегодня в СССР уже не считается «бредом» наука биоэнергетика, исследования в сфере которой координирует вполне официальный Комитет по проблемам энергоинформационного обмена в природе, действующий при правлении Союза научных и инженерных обществ страны. В нашей прессе немало писалось об исследованиях американского ученого Станислава Грофа, который побывал в Москве и показал коллегам свой метод погружения в необычные состояния сознания. А в Симферополе и Ялте в апреле 1990-го состоялась международная конференция «Духовность и новое мышление»: наши ведущие философы всерьез и основательно вступили в спор со своими коллегами из США, Индии, Польши по проблеме «Духовность — душа — нравственность»; в зале то и дело пролетало, не вызывая ни смеха, ни недоумения, слово «реинкарнация». Прошло еще несколько месяцев, и вот уже ассоциация «Мир через Культуру», выступившая одним из инициаторов Крымской конференции, объявляет 1991 год «Годом Блаватской» и находит понимание и поддержку миллионов людей и в СССР, и за рубежом.

А 1 августа в «Известиях» вдруг читаю «...вероятностный прогноз внешних воздействий и их следствий», который «основан на способе, применявшемся древними цивилизациями и включавшем комплекс астрогеофизической и парапсихологической информации. Теоретические основы прогноза объединяют исходные концепции синергетики, космобиоритмики, закономерной обратной связи. Методика его составления включает некоторые положения шумерской, халдейской, древнеиндийской философии, точки зрения Бероэса, Вернадского, Чижевского...».

Понимаю, что многие термины мало что говорят читателю. Но это уже предмет иного разговора. Здесь же словами автора весьма любопытной брошюры «Миры внутри нас?» М. А. Дмитрука «замечу только, что факты, которые не укладываются в представления традиционной науки, заставляют усомниться в том, что она знает истину в последней инстанции. Существует много феноменов, которые можно объяснить только нетрадиционными способами. Эти концепции могут стать основой новой парадигмы — совокупности научных знаний о мире и человеке. Она будет гораздо шире, чем старая парадигма, которая принципиально не изменялась со времен Ньютона и Декарта и может быть лишь частным случаем новой...».

Всего этого даже при самой свободной фантазии нельзя было предвидеть каких-то три года назад, когда задумывался этот сборник. Тем более отрадно сегодня вместе, скажем, с Джузеппе Конте поразмышлять над словом «Бог», разумеется принимая тот факт, что понятие это безмерно шире, чем обыденные «спасибо» и «слава Богу».

«Боги — это все то, что продолжает нашу жизнь; но чтобы она продолжалась, мы должны пережить потрясение. Молитвы и заклинания бесполезны. Боги должны явиться и завладеть нами. Потрясти нас, вырубить нас, как просеку в лесу, позолотить, как лист каштана, обагрить кровью, как виноградник, сделать серыми, пурпурными и невесомыми, как куропатки, вспархивающие по склонам.

Мечтатель повинуется далекой луне, это она мечтает в нем. Жизнь познается в жестокой и хрупкой тайне, в жертвенной красоте мира».

Вы впервые приехали в гости к хорошим друзьям — в новый для вас город, и они дают вам ключ от своей квартиры. Вы уже знаете ее в силу совместной жизни в одной эпохе со всеми ее приметами — географическими, общественными, бытовыми. И все же эта квартира незнакома для вас: иная судьба совсем иначе распорядилась привычным пространством и привычными вещами. (Когда-то, но разве так уж давно, фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!» воспринимался и трактовался лишь как бытовая комедия!)

Поворот ключа — и вы в ином мире...

II 

— Как же я дошел до жизни такой! Может, я — это не я, очень уж она глупа, такая жизнь. Наверно, все же это кто-то другой, а я только смотрю на него со стороны, я все о нем знаю, и мне безумно стыдно за него. Но если я смотрю на него со стороны, то где же я сам? Может, меня и вовсе нет?

Лишь волею такой банальной вещи, как алфавит, Стефано Бенни открывает наш сборник. А может быть, это тоже особый знак: в общем контексте «Девушки в тюрбане» «Комики, напуганные воины» — книга, с одной стороны, наиболее традиционная в нашем понимании, с другой — именно в ней заложена идея «завершающего начала», давшая толчок к созданию этой своеобразной духовной антологии.