Метин Ардити - История одного предательства, одной страсти и трех смертей Страница 2

Но и здесь поиски работы закончились неудачей. Братья, покинувшие Калимнос шесть недель тому назад, уже истратили все свои сбережения. Стоял январь, как обычно в этих местах холодный, влажный и очень ветреный. Им нужен был кров. Братья постучались в ворота монастыря и предложили свои услуги в качестве рабочей силы.

— Немного хлеба с сыром и постель, нам много не нужно. Мы будем делать все, что потребуете, — сказал тогда Спирос настоятельнице монастыря.

Игуменья испуганно воззрилась на пришельцев: оба являли собой жалкое зрелище. Полтора месяца они не мылись, их подбородки забыли, что такое бритва, а волосы — что существует гребешок. Единственное, что они могли себе позволить без всяких ограничений, это ничего не есть и худеть, сколько влезет.

Но сестра-игуменья, никогда не забывавшая, что она христианка, осенила себя крестом и поспешила предоставить им работу и крышу над головой. В качестве пристанища братьям был предложен заброшенный сарайчик рядом с кладбищем.

— У нас больше ничего нет, только это можем предложить, — виновато посмотрела на братьев монахиня.

А те и не надеялись на такую удачу.

— Да пребудет с тобой Господь, — сказал Спирос игуменье.

На севере владения монастыря ограничивались спускавшимся к морю холмом, поросшим сосной и кустарником. Босые, полуголые братья принялись вырубать деревья. Трудились самозабвенно. Пядь за пядью обрабатывая землю, они сделали ее пригодной и для посева, и для скотоводства. Посадили виноград, развели овец, а в шалаше, который соорудили буквально за один день, устроили сыроварню, где и приступили к изготовлению сыров фета и манури из овечьего и козьего молока. Через шесть месяцев после водворения братьев в монастыре буквально каждый квадратный метр его почвы начал приносить прибыль.

На кухне монастырской трапезной Спирос приметил Магду, местную жительницу албанских кровей, молодую, со светлыми волосами дочери севера и с золотистой кожей дочери юга, с глазами настолько светло-голубыми, что, казалось, их радужная оболочка сливается с фоном белков. Спиросу, грубому и загорелому до черноты детине, она показалась идеалом женской красоты. Странный взгляд девушки, то покорный, то дерзкий, приводил его в замешательство. Спирос потерял покой. Каждое утро с рассветом он отправлялся на кухню и с замиранием сердца ожидал появления Магды.

Через несколько недель после того, как Спирос узнал о существовании Магды, хотя так и не посмел обменяться с ней ни единым словом, он заявил своему брату:

— Я нашел себе жену.

Он напросился на прием к игуменье, а в его ходе не преминул сообщить ей на своем грубом, убогом языке, что Магда ему подходит. После чего попросил настоятельницу замолвить за него словечко перед ее родителями.

Спустя два дня отец Магды передал Спиросу приглашение зайти в бакалейную лавку, которую он держал в квартале Кунупитцы. Спирос попросил брата подстричь ему волосы, помылся и тщательно выскоблил бритвой скулы и подбородок. Переступив порог лавки, он увидел сидящего человека, который указал ему палкой на стоявший рядом стул. Хозяин лавки был калекой — у него не было одной нижней конечности. Заметив удивление жениха, он сказал:

— Нога в море. — И пояснил: — Динамит.

Они поговорили о рыбной ловле и виноградниках. Отец Магды владел оливковой рощей на сорока арах земли в Кора-кии на Пелопоннесе.

— Когда-нибудь эта роща перейдет к моей дочери, — сказал он. — У меня только одна дочь.

Спирос женился на Магде, а Никос покинул сарайчик, который делил с братом, и перебрался в столярную мастерскую, построенную ими у подножия холма.

В монастыре Магда познакомилась с Фотини, которая была родом из расположенного на побережье Пелопоннеса городка Каламаты, где ее родители жили в крайней бедности. Когда Фотини исполнилось семь лет, они отдали ее в один приличный и нуждавшийся в прислуге дом на Спетсесе. С тех пор она всегда сопровождала свою госпожу, когда та отправлялась по делам в монастырь. Фотини ждала хозяйку на кухне, где Магда давала ей разные мелкие поручения, которые та с радостью выполняла.

Каждый раз, глядя на Фотини, Магда думала о том, как она худа, даже чересчур. Хватит ли у нее сил вести хозяйство? Но зато девчонка нежна и покорна, а главное, довольно некрасива. «А значит, — продолжала рассуждать Магда, — ей никогда не придет в голову обманывать мужа…»

И Магда попросила у настоятельницы монастыря разрешения познакомить свою протеже с Никосом.

— Фотини будет хорошей женой, — сказала Магда Спиросу, который в свою очередь принялся убеждать брата жениться на Фотини.

Никос нашел Фотини привлекательной. Конечно, он мог претендовать на более миловидную жену. Сам-то Никос отличался красивой и даже породистой внешностью. Но он всегда много работал, ел и спал рядом со своим братом. И ему показалось правильным и тут последовать его примеру. Два месяца спустя Никос и Фотини поженились.

Море было у братьев в крови. Через год после своего появления на Спетсесе они принялись за постройку шестиметрового баркаса — требандири, типичной для здешних мест деревянной лодки с вытянутыми кормой и носом. Требандири означает бегущая под парусом.

Не щадя издержек, они вложили в нее все свои силы и все небольшие сбережения до последней драхмы. Каждый день, закончив работу в монастыре, они без всякого перерыва и с каким-то непонятным ожесточением начинали пилить, стучать молотками и подгонять доски одну к другой до тех пор, пока сумерки не вынуждали их остановиться.

В четыре месяца построив баркас, братья взяли за обыкновение чуть ли не каждый вечер, если позволяли волна и направление ветра, уходить в море. Через два года на вырученные от рыбной ловли деньги они купили участок земли на холме Святого Николая и все с тем же необъяснимым упорством принялись возводить в этом месте дом из камней, доставленных сюда на баркасе из рыбацкой деревушки под названием Килада. Им пришлось таскать камни от причала до стройки на собственном горбу в больших кожаных мешках с ременными лямками. Дорога занимала около сорока минут. Братья работали босиком, поднимая в гору раз за разом по восемьдесят килограммов.

Площадь дома составила тридцать пять квадратных метров, он имел два этажа в высоту, на каждом по две комнаты и кухня. Спирос и Магда заняли второй этаж, на него следовало подняться по сложенной из камня со стороны фасада наружной лестнице. Никос не любил спорить, поэтому сказал, что они с Фотини предпочитают жить на первом этаже.

Двенадцать лет братья ловили рыбу сетями. Их главной добычей стал мелкий окунь, которого они продавали деревенским жителям по шесть драхм за килограмм.

В тысяча девятьсот сорок девятом году двоюродный брат Магды по прозвищу Лико-Скило, то есть Волкопес, полученному из-за его манеры ходить, заложив руки за спину и вытянув вперед шею, открыл первую на острове таверну с горячей кухней. В качестве помещения он использовал бывшую овчарню, расположенную на возвышенности в Кастели. Волкопес купил в Пирее плиту с угольной топкой, вывел на улицу вентиляцию и поднял на чердак четыре большие бочки вина, в которое бросил для вкуса собственноручно добытую смолу.

На следующий год «Посейдон», красивая гостиница, построенная на 6epeгy моря вернувшимся из Нового Света местным уроженцем, превратилась в туристический центр и стала бойким местом. После того как закончилась гражданская война, четыре года терзавшая страну, афинская буржуазия искренне, беззаветно полюбила Спетсес и привила здешним жителям свои привычки и амбиции. Ничто не казалось туристам ни слишком роскошным, ни слишком дорогим. Спирос понял, что мелкий окунь слишком простая еда для таких постояльцев и нужно разнообразить выбор: предлагать мероу, дораду и даже барабульку, необычайно вкусную рыбу, которая может стоить около двадцати драхм за килограмм. И Никос снова согласился с братом.

За полтора года каторжного труда, жертвуя всеми вечерами, когда они не выходили в море, и всеми воскресеньями, работая по двенадцать — пятнадцать часов кряду, Спирос и Никос построили требандири «Два брата». Это был одиннадцатиметровый, самый большой рыбачий баркас из всех когда-либо имевшихся на острове, притом единственный на моторной тяге. Братья приглядели в расположенном неподалеку селении Краниди трактор с двигателем мощностью тридцать пять лошадиных сил. Крестьянин, который собирался перебраться в Австралию под крыло своей укоренившейся там дочери, просто мечтал расстаться со своим сельхозагрегатом. Однако покупателей интересовал исключительно его мотор. Торговались долго, пока в конце концов не ударили по рукам. Новое благоприобретение обошлось купцам в пятьсот драхм. Дорого, но теперь они могли выходить в открытое море в любую погоду и глушить крупную рыбу динамитом.