Сергей Арсеньев - Ведь так не бывает на свете Страница 2

Мы с Маринкой так удивились от всего этого, что даже и не сопротивлялись. Ну в самом деле, это ведь полицейские, уж они-то точно нас не обидят! Непонятно только, зачем ранцы наши выбросили. Как-то вот ну совсем это на действия полицейских ну ни капельки не похоже.

Автобус тронулся и принялся догонять колонну. Оба полицейских расположились вблизи входа, а я с Маринкой в салон прошёл. Почти весь автобус оказался заполнен девчонками лет так от десяти до пятнадцати. И от многих из этих девчонок пахло, скажем так, своеобразно. В общем, я сразу понял, что это – беспризорники. И нас с Маринкой зачем-то в эту кучу запихали.

Пока ехали, Маринка кое-как разговаривать пыталась с соседками (меня девчонки несколько стеснялись и со мной разговаривали неохотно). Зато Маринка смогла выяснить, что все девчонки до сегодняшнего дня проживали в городе Сочи. А сегодня с самого утра по всему городу прошла грандиозная облава на беспризорников (на бесиков, как они сами себя называют). Такого на их памяти ещё не случалось. Полицией были перекрыты все известные им лазейки. Может, кто из мальчишек и смог уйти, но явно не очень многие, практически единицы.

И вот тут-то в голове у меня и щёлкнуло. Конечно! Сочи. Олимпиада. Иностранцы. Витрина страны. Наверняка не только беспризорников, но и просто БОМЖей переловили. Скорее всего, в Москве в 80-м году происходило нечто подобное. Может, размахом поменьше из-за более низкой популяции беспризорников, но по сути аналогичное.

Непонятно только, я-то с Маринкой каким боком тут оказался. Уж мы-то не беспризорники ни разу, у нас родители есть, мы в школу регулярно ходим. К тому же, живём вовсе не в Сочи, а аж за полсотни километров оттуда. Вот с этими вопросами я подошёл к одному из полицейских близ выхода из автобуса и всё это ему и высказал.

Маринка и ещё какая-то коротко и неряшливо подстриженная девчонка успели подхватить меня подмышки и за голову. Так что спиной я почти не ударился, а голова и вовсе уцелела. Но живот! Мой живот! За что?! Я всего лишь вежливо спросил, почему нас незаконно забрали и когда отпустят. И за это – удар берцем в голый живот и обещание при следующем вопросе бить уже не по животу, а по яйцам. И это – полицейские?! Да полицейские ли это? Бандиты ведь тоже полицейскую форму надеть могут легко.

Нас что, захватили? И мы с Маринкой что теперь – заложники? А другие беспризорники тогда зачем тут? Почему в заложники бандиты захватили беспризорников, а не обычных детей? И что означала та обмолвка липового полицейского, что платят им по головам? Причём собирали они только девочек, а я попался им "по ошибке". Ничего не пониманию.

Тем временем, уже окончательно стемнело. Что любопытно, колонну автобусов впереди нас я больше не вижу, она куда-то потерялась. Наш автобус остался единственным, но ни усатого водителя, ни лжеполицейских это нимало не волновало. Автобус же наш, судя по всему, всё ниже и ниже спускался по какой-то полузаброшенной дороге к морю. Один из лжеполицейских несколько раз выходил с кем-то на связь по рации. О чём он говорил, я не понял, не знаю такого языка. Точно не по-татарски, татарский я бы опознал. Похоже, либо турецкий, либо грузинский. А может и абхазский, кто их там разберёт. В общем, не понял я нифига.

И вот мы приехали. Куда-то приехали. Море, слышу в темноте, как шумит прибой. Доброе, ласковое и тёплое сентябрьское Чёрное море. Только вот сейчас оно отчего-то не кажется мне ни добрым, ни ласковым. Совсем не кажется.

Нам командуют выйти из автобуса. Выходим гуськом, Маринка поддерживает меня, так как у меня всё ещё болит живот. К тому же кожа на нём довольно здорово разодрана подошвой полицейского берца и мне на шорты стекает кровь.

Какие-то люди кругом. Мы все, что вылезли из автобуса, то есть я, Маринка и девчонки-бесики стоим в центре освещённого мощными ручными фонарями круга. Откуда-то из-за пределов светового круга слышен приглушённый лай собак. Друзья человека, блин.

Опомниться и осмотреться нам не дают ни минуты. Новая команда – и вот мы по освещённому фонариками коридору и под всё то же сиплое собачье подвывание куда-то идём. Ага, к морю идём, прибой слышится громче. А вот и он. Ну, так я и знал.

Старый, вероятно, ещё советских времён, полуразбитый пирс. Но пирс не совсем разбит, видно, что о нём заботятся. Только аккуратно так заботятся, старательно. Никаких новых досок или свежей краски. Всё, даже новое, тщательно замазано грязью и ржавчиной. Наверняка издалека и с воздуха этот пирс выглядит старой развалиной, хотя на самом деле находится во вполне себе рабочем состоянии.

Небольшой грязно-серый кораблик покачивается на волнах. Нас по очереди запихивают куда-то внутрь, в трюм. И только со мной вышла заминка. Мужик в чалме и с небольшой аккуратной бородкой схватил меня за волосы и задрал мне лицо вверх, аж слёзы брызнули из глаз. А лжеполицейский, который меня по животу бил, что-то со смехом тому ответил. Бородач в чалме рассмеялся тоже, и толкнул меня в трюм, к девчонкам.

Долго погрузка не продлилась. Едва девчонки-бесики и мы с Маринкой оказались в трюме, как три-четыре человека перешли на катер, убрали сходни, и катерок начал отваливать от пирса, пятясь кормой в сторону моря.

Катер быстро развернулся и набрал ход. Чувствую, как волны бьют в борт. Увозят? Меня? Меня увозят куда-то?! А родители? А баба Таня? И ведь даже позвонить-то я не могу им, мой мобильник в ранце остался. И у Маринки такая же история. Нас увозят? Как же так?! Мы ведь российские граждане! А как же полиция? Армия? А где же наш Черноморский Флот? Ведь нас увозят, увозят чужие!!

Мы с девчонками, наступая друг другу на ноги и руки, начали кое-как рассаживаться в полутьме по грязным лавочкам. Расселись, сидим, ждём чего-то. Ничего не происходит. Десять минут сидим ждём, двадцать минут, полчаса. Всё так же мерно рокочет двигатель, плещется вода за бортом, катерок едва ощутимо подпрыгивает на волнах. И всё это молча, никто нам ничего не объясняет, просто увозят куда-то и всё, без объяснения. Наконец, что-то изменилось. Мотор катера неуверенно чихнул, булькнул, и неожиданно затих. Катер немного прошёл вперёд по инерции, остановился и закачался на волнах. И что это значит?

Открылся люк в палубе и на хорошем русском языке нас всех просят подняться наверх. Предупреждают ещё, чтобы головы берегли, тут полоток низкий в двери. Скажи пожалуйста, какие вежливые!

Вылезли кое-как. Девчонки пахучие (впрочем, к их запаху я как-то уже и притерпелся), да мы с Маринкой. В неровную кучу на корме сбились, стоим, мнёмся. А мне, между прочим, ещё и в туалет надо.

Похитителей наших пятеро всего. Ну, то есть это я пятерых вижу, а так, наверное, ещё есть в рубке или в машинном или ещё где. Четверо относительно молодых бородатых вооружённых автоматами мужчин и тот самый бородач в чалме, что меня за волосы таскал. У носителя чалмы автомата нет, зато есть кобура на боку. Вероятно, он тут у них главный. Судя по тому, что говорить с нами начал именно он, так оно и было.

Правда, говорить с нами начали не сразу. Сначала один из молодых дал из автомата длинную очередь поверх наших голов. Просто так дал, ни за чем, даже без предупреждения. Я так понимаю, он лишь показать хотел, что никого они тут не боятся и что-то кричать ну совершенно без толку. А ещё то, что пристрелят они любого из нас с лёгкостью неимоверной. Потому что мы уже больше не и не люди. Мы – скот, товар, и с нами они могут делать всё, что захотят, вот так.

И вот тут только, когда эта мысль дошла до всех нас, начал говорить хмырь в чалме. Собственно, ничего нового, о чём мы бы и без него не догадались к тому времени, он и не сказал. Заявил, что купил нас и что все мы теперь его собственность, его рабыни, с которыми он может делать всё, что ему угодно. Захочет – на ленточки порежет, а захочет – шашлык изжарит. Смеётся. Это у него типа шутка такая, человечины он, мол, не кушает. Ну, спасибо, утешил.

А если серьёзно, говорит бородач в чалме, то нам предлагается хорошая и, в общем-то, непыльная работёнка. Мы тут все молодые, красивые, здоровые в основном. Опять же, белые, за это дополнительная наценка. И нам предлагается стать наложницами в гаремах различных богатеньких буратин. За покупателями дела не станет, покупателей он на себя берёт. Делать, говорит, вовсе ничего не нужно. Покупатели в основном старенькие и сами уже не могут ничего. Средней студентке секса достаётся раз в десять больше, чем средней наложнице. При том, что уровень оплаты у наложниц не в пример выше. Да и хозяин ваш не вечен, а там… всё в руке аллаха. Как, мол, сами поведём себя (особенно если Ислам примем, да сына от хозяина родить удастся). Так что может, говорит, вы ещё этот день и с радостью в сердце вспоминать будете, как день освобождения. Кем, говорит, вы были? Нищие, никому не нужные отбросы. У вас и так дорога либо на зону либо на панель. Как вариант – наркомания. Впрочем, можно и совмещать. А теперь… Теперь у вас такие возможности открываются, просто ух! Он прямо благодетель наш и спаситель, так по его словам выходит.