Марк Довлатов - Fifty Shades of Michael Duridomoff Страница 2

- Про миллиардеров?

- Не – про монастырь.

- Да хер с ним, с монастырем. Не верю я этому.

- А в миллиардеров веришь?

- В них верю. За такие бабки не то что по заднице… Любая согласится.

- И Белка?

- Ты Белку не трожь! Она моя любимая су… эээ девчонка.

- И она не такая?

- Она классная.

- Да я и не спорю. А ты думаешь, ей не хочется чего-нибудь такого?

- По заднице? Так это запросто.

- Не, я про прибамбасы всякие.

- Че – прищепки?! Ты, блин, сдурел?!

- Ну можно… просто наручники.

- Наручники?

- Ну да. Будешь доминант из Мухосранска.

- Так у меня вертолета все равно нет.

- Вот ты Дуридом какой. Они все и без вертолета этого хотят.

- А ты откуда знаешь?

- Из конъюнктуры. Рынка.

- Правда? Свистишь.

- Ну че б я лучшему другу врал.

- И у тебя есть?

- Самый ходовой товар.

- Покажи.

   Темка вынул из пластикового пакета упаковку: на картонке под плексом лежали блестящие наручники с розовой опушкой.

- А еще есть?

- Есть.

- Давай мне две пары.

   Михаил зашел после работы в магазин, купил обычных продуктов и гроздь бананов. Дома он положил бананы на столик, осмотрел диван, нашел нужные отверстия и поставил чайник. Проскрежетал ключ в замке, и в прихожую вошла Белка. Михаил выключил чайник и вышел из кухни.

- Привет, Мишка. Голова болит?

- Нет. Ты меня вылечила.

- Да?! Чем же?

- Своей смской.

- Правда? Так я тебе всегда буду присылать – не надо будет за пивом бегать.

- Присылай. Только мне все равно захотелось побежать.

- В магазин?

- К тебе. И он тоже захотел – чуть сам не убежал. Еле остановил.

   Девушка взяла его руками за плечи, прижалась к нему бедрами и поерзала влево-вправо. 

- Так ему нравится? Так он хотел?

- Уууух, Белка. Если б ты знала, как он хотел.

- А сейчас?

- А ты не чувствуешь?

- Я чувствую. Ты весь горячий. И опухоль. Тебе нужно в больницу. Срочно.

- Так ты ж у меня медсестра. Ты и сама можешь… меня полечить.

- Я смогу. Только я голодная.

- А я тебе что-то принес.

- Шоколадку?

- Нет. Ты что с утра хотела?

- Банан?!

- Да.

- Какой ты у меня хороший! Ты же знаешь, как я люблю бананы.

- Ну что ты, Белка. Это ты у меня – самая лучшая.

- Правда?!

- Да.

- Так ты, может, меня немножечко любишь?

- Я тебя люблю как волк овечку.

- Это как?

- Все время хочу тебя съесть.

- А мне будет бооольно!

- Ну, помучишься немножко. Ты согласна?

- Ладно. Ты же будешь есть меня нежно? И оставишь немного на потом?

- Понимаешь, я бы хотел тебя съесть всю сразу. Но что я буду делать потом.

- И как нам быть?

- А мы как в сказке: польем тебя волшебной жидкостью – ты и оживешь и вырастешь опять.

- А где ты возьмешь волшебную жидкость?

- Да есть у меня… в заначке.

   Девушка засунула руку в карман его джинсов.

- Это не здесь?

- Как ты догадалась.

- А я у тебя умненькая девочка. Видишь, как утром тебя полечила. Потому что я знаю, что ты хочешь.

- Да. Но если ты не все знаешь.

- А ты мне скажи – я и буду знать.

- А если ты рассердишься.

- Это ты опять про попу?

- Нет.

- Так ты расхотел?

- Не, ну не расхотел… ну ты что… я всегда хочу.

- Так ты что-то новое придумал? Еще?

- Скажи, что не рассердишься.

- Мишка.

- Да.

- Это что-то новое?

- Да.

- Приятное?

- Да.

- Тогда почему я должна сердиться?

   Михаил зарылся лицом в волосы девушки, погладил носом ее шею, провел по ней губами и слегка прикусил мочку уха.

- Ты у меня такая… нежная. Такая вкусная.

   Белка посмотрела ему в глаза.

- Так и будь со мной нежным. И ешь на здоровье.

- Ну пошли.

   Он взял девушку за руку и потянул за собой в комнату, упал в кресло и посадил ее сверху.

- Сначала поешь.

   Белка оторвала от грозди банан, сдвинула шкурку вниз, взяла его в рот и посмотрела на Михаила – лукавые искорки мелькали в ее глазах.

- Хочешь?

- Ну Белка…

- Нет?

   Он через ткань маечки ущипнул ее за соски.

- Нууу!

   Она откусила треть банана и стала жевать. Михаил положил ладони на внутреннюю сторону ее бедер, слегка раздвинул ноги и повел руками вверх. Девушка сжала ноги, но не сильно, не до конца, откинула голову ему на плечо, повернула голову, откусила кусок банана и прислонила к его губам; они вдвоем потихоньку сгрызли его и встретились языками.

- Господи, какая ты вкусная. Не могу больше – раздевайся.

   Белка вскочила, положила остатки банана на стол, сняла маечку, расстегнула юбку и вышла из нее. Михаил стянул с нее трусики – она стояла перед ним без ничего, прикрыв груди ладошками, что всегда умиляло его; он притянул ее к себе за бедра и легонько укусил в венерин холмик.  

- Ложись.

   Девушка легла на диван и закинула руки за голову, уже не стесняясь, но сдвинув коленки.

- Я принес тебе игрушек.

- Плюшевых мишек?

- Нет.

   Он достал из-за дивана еще не распакованные наручники и положил ей на живот. Белка быстро взяла одну упаковку и посмотрела на Михаила.

- Красивые.

- Ты согласна?

- Зачем тебе это? Ты хочешь меня помучить?

- Нет.

- Тогда что?

- Я хочу, чтобы ты была вся моя.

- Я и так вся твоя, Мишка. Вот лежу. Вся твоя. Что ты хочешь сделать? Опять будешь приставать к попе?

- Я не буду делать ничего, что ты не хочешь.

- Тогда зачем тебе эти игрушки? Я не понимаю. Ты и так делаешь со мной все, что хочешь. Или ты задумал что-то еще?

- Нет. Я хочу, чтобы ты согласилась. Чтобы ты мне доверяла. Если не хочешь – я вообще ничего не буду делать – просто полежишь так.

- Здрасти – он ничего не будет делать. Обрадовал.

- Я буду делать только то, что тебе нравится.

- Так делай сейчас.

- Соглашайся. Я сниму их, как только ты скажешь.

- Тебя это заводит?

- Ужасно.

- А что именно?

- То, что ты согласишься. Сама. Добровольно.

   Девушка смотрела ему в глаза, лица обоих были абсолютно серьезны.

- И ты их снимешь, как только я скажу?

- Да.

   Еще минуту Белка пыталась высмотреть в его глазах правду, потом бросила упаковку ему в живот и подняла руки к спинке дивана.

- Ладно. Давай.

   Михаил судорожно разорвал плекс на обеих упаковках, отбросил их, ключом открыл все четыре «тортуры» и защелкнул две на запястьях девушки; она следила глазами за всеми его движеньями. Он попробовал высвободить ее запястье, проверил, чтобы не было туго, пристегнул два кольца к крепежу спинки дивана и сел рядом. Они молча смотрели друг на друга, дыхание высоко поднимало грудь девушки, но в глазах ее не было заметно страха: она решилась, бросилась в омут и теперь ждала, что он будет делать. Он провел тыльной стороной пальцев по ее подмышкам – они были слегка влажными, коснулся их языком – это был терпкий вкус безрассудного доверия и покорности, вкус ожидания неизведанного, это было самое вкусное, что он когда-либо пробовал. Он поднялся и навис над ней, упруго уперся ей в живот, наклонился над запястьями – голубые жилки бешено пульсировали; он приник к ним губами,  потом посмотрел ей в глаза.

- Ты моя хорошая. Ты моя самая красивая. Ты моя самая лучшая. Ты моя вся моя. Ты мой Бельчонок дикий. Ты моя пушистая Белка в капкане. Я тебя выпущу. Но побудь еще так.

- Ты меня любишь?

- Да. Я никого не любил, кроме тебя. Я никого так не хотел, как тебя. Я хочу даже свой телефон с твоим смайликом в смске. Я хочу тебя всю.  

   Михаил поймал губами верхнюю губу девушки, тихонько потянул, отпустил, провел губами по ее горлу, сдерживая желание присосаться к нему; опустился к ее груди, поласкал языком ее торчащие соски, покусал их, двинулся вниз. Белка дышала как паровой котел, вздрагивала от его прикосновений, живот ее судорожно втягивался. Он раздвинул ее ноги и ткнул в нее носом – она дернулась.

- Оййй, Мииишка, не могу больше!

- Тихо, тихо, подожди еще, не спеши.

   Михаил встал, подошел к столику и сел в кресло.

- Ну ты подлец какой, Мишка! Ну давай! Выпусти меня! Я тебя задушу!

- Нет, Бельчонок, помучайся немножко. Я сейчас приду.

- Ты куда?! А я?! Вернись!!!

   Михаил вернулся из ванной с двумя бананами и присел на край дивана.

- Мишка, Мишутка мой, ну я не могу больше, ну не мучай меня, ну пожалуйста, мой хороший, ну я хочу, ты же видишь, скотина ты бессердечная.

- Хочешь банан, Бельчонок?

- Ну дааа! Давай свой банан скорей, ходишь там где-то, а бедная девочка… умирает…  привязанная пиратами… на необитаемом острове…

- Ну все, моя девочка, все хорошо, все будет хорошо.

   Он взял один банан, сел между ее ног и медленно вставил в нее.

- Ааах… Ну что ты делаешь! Ну не тот же! Скотина! Ну я убью тебя!

- Тот, тот, будут тебе все, не спеши.