Макар Троичанин - И никаких ХУ! Страница 2

- Не боись, как-нибудь разберёмся общаком, - успокоил остепенённый руководитель, - не трать времени понапрасну, выкладывай суть, детали оставь на вопросы. Давай, туфти, интеллектуал ты наш продвинутый, фекалист-корифей, - не жалел начальник ответных лестных эпитетов, заставив коридорного героя удовлетворённо поёрзать, переваливая брюхо с одного колена на другое.

- Как прикажете, - смирился он с регламентом. – Извините за точные научные формулировки, но Г-ГоМо – это генно-говённо-модифицированный био-туалет, прошу любить и жаловать… - У начальника лицо вытянулось, даже морщина на лбу обозначилась, и брови поднялись, а аудитория дружно прыснула, вразнобой закашлялась, подавившись дымом, и у некоторых он попёр из носа и даже из ушей, но созидатель продолжал презентацию, не обращая внимания и экономя дефицитное время. – Кто-нибудь в курсе генной инженерии? – спросил он, и многозначительное молчание было ему ответом. – Слышали, хотя бы, что на основе её можно сотворить? – с надеждой обвёл глазами насквозь продымлённых окружающих, и только один плечистый розовощёкий блондин, помедлив, неуверенно поделился ненадёжными сведениями, почерпнутыми из какого-то научно-популярного журнала:

- Из… этого… самого… - постеснялся дать настоящее научное определение «этому», - говорят, конфетку можно сделать.

- Умница, Царевич! – обрадовался туалетных дел мастер, похвалив парня, зардевшегося от нечаянно обнаруженных в себе уникальных данных. – Прямо в десятку! – удовлетворённо затянулся сигаретой и пообещал: - Мы конфекты делать не станем, не будем гробить кондитерскую промышленность и лишать детей и женщин сладких радостей жизни. Мы вырастим специальные генетически модифицированные, сверхпрожорливые и мгновенно размножающиеся фека-бактерии, запустим их в спецпосудины под каждый стульчак, и они, трудяги-обжоры, в две-три минуты преобразуют нам «это самое» в terra vita, т.е., в живую землю и, фактически, в готовое эффективное удобрение. Сколько добра зря пропадает! Усекли идею?

- Впечатляюще! – зачухлый кандидатишка прямо-таки обомлел от грандиозности проекта, и, главное, там, где его и ожидать-то было невозможно. – Вот откуда твоя ХУ, гигант фекалогии!

Гигант снисходительно улыбнулся.

- Погоди хвалить, как бы не пришлось дважды. Ты только вдумайся в перспективу: у нас, в нашей необъятной благополучной стране ни много, ни мало, а почти 140 миллионов засранцев. Каждый в день даёт в среднем… ну, скажем, по килограмму этого самого, причём, заметь, в нормальное время, а частые стрессовые периоды: выборов, там, денежных реформ, скачков цен или больших урожаев овощей и фруктов – и того больше! Врубился в масштабы? – Первооткрыватель и сам разволновался и отёр бисерный пот с сократовско-платоновского лба.

Но, как всегда, в любом ясном и чистом деле находятся нытики и скептики, которых всё тревожит и пугает, и даже получая премию, они не верят, что её потом не высчитают, не верят не только в собственные возможности, но и целого коллектива и даже страны.

- Нет, - засомневался Серый, тревожно замигав маленькими влажными глазками на посеревшем от неудачливой жизни лице, - по килу с нашими зарплатами не осилим. Циркуль, вон, как плохо ест, - скептики всегда замечают негативные процессы, с кем бы они ни происходили, - больше полкила не даст, - и укоризненно замигал на худого соседа толстяка.

- Ничего, - успокоил Гусар сообщество, замешенное в общем перспективном деле на «этом самом». – Макс компенсирует.

Толстяк недовольно заколыхал животом.

- Вот всегда так: чуть что – Макс! Сделай за того, помоги этому. Что бы вы делали без меня в своём задрипанном НИИСантехники?

- Да… - удручённо протянул прилизанный со всех сторон шатен с серыми, всё считающими, глазами и тщательно отутюженными зауженными брючками и защитными нарукавниками, - и здесь мы, в этой стране, явно отстаём от развитых государств. В телике вон какие американцы и всякие немцы, где уж нам до них – они явно не меньше двух кг дают.

Начальник, наконец, не выдержал и заразительно захохотал, захлёбываясь смехом и утирая слёзы. И про регламент забыл, так ему понравилась злободневная тема развитого интеллектуального общества.

- Ты, - еле выговорил сквозь смех, - статистику-то проводил какую-нибудь? Ошибёшься на 100 г, а потери-то миллионные! И все в золоте, - и снова неуважительно заржал. Но несерьёзное отношение руководства к сверхсерьёзной теме не сбило серьёзного настроя золотаря.

- Нет, - сознался он. – Думаю, что это работа для целого института, так что – ставь в творческий план. – Начальник ещё больше заколотился в неудержимом рёготе, представив себе, как он будет защищать тему в главке. А инициатор святого дела, нисколечко не сумняшись, растолковал: - Для чистоты теоретического обоснования я взял максимальную цифру. Но даже и при такой ежедневной норме, вдумайтесь, только в день получается 140 миллионов килограммов или 140 тысяч тонн. В день! Никто ещё не озвучивал эту знаменательную цифру. – Викеша снова затрясся, пытаясь сдержать радость, распираемую гордостью за страну. – Если всё, - продолжал генно-говно-революционер, - превратить без потерь, от которых наше производство всегда больше всего страдает…

- Не позволим! Усилим жесточайший контроль за каждым сортиром! Поставим на автоматику каждый унитаз! Внедрим строгую отчётность! Всё до грамма должно быть взвешено! – послышались негодующие голоса потенциальных подельников, уже поверивших, что деньги не пахнут.

- …в удобрения, то сколько говновозок освободится для народного хозяйства!

Слушатели так и рухнули, скорчившись от радостной перспективы: дело пахло совсем не тем и не одноразовой месячной премией. А изобретатель уже всё подсчитал:

- Если каждая машина берёт по три тонны в среднем, то освободится почти 50 тысяч машин! – Он для большего впечатления и осознания масштабов проекта помолчал, обозревая слушателей, замерших с открытыми ртами и прилипшими к губам сигаретами. – И не только машин, но и дефицитных шоферов. – Кто-то не выдержал напряжения и громко икнул. А генетик манил их дальше: - А отмыть их и машины да продезинфицировать для порядка, то можно использовать и для молоковезения – и потечёт оно белковой рекой в обессилевшие изголодавшиеся города, и тогда жители осилят по килограмму. Как миленькие! Чуете, как всё увязывается и смыкается в едином жизненном перпетум мобиле?

- А говнотрубы можно переключить на водоснабжение, - нашёл ещё один мощный резерв экономии кучерявый чёрный мужик с грузинской грудью, сплошь заросшей до шеи орангутанговской шерстью.

- Лишними удобрениями предлагаю безвозмездно засыпать Сахару и Кара-Кум, превратив их в оазисы, и заселить лишними выходцами из Китая, решив тем самым мировую демографическую проблему, - увидел дальнюю глобальную перспективу сугубо частного генного производства старший из компании, убелённый на висках сединой мудрости. Подумал, подумал и передумал по-новому: - А лучше всего вывезти их прямо в пустыню, снабдив недельным пайком из фондов ООН и максовыми унитазами. – Все одобрительно зашумели, подтверждая истину, что наш добросердечный народ ничего не пожалеет для других страдающих народов.

Худой еврей с выпяченными влажными красными губами глядел уже и мыслил привлекательнее:

- Если проектные материалы хорошенько обосновать и проветрить, то и на Нобеля можно замахнуться.

- Как бы в НАТО не дознались! – забеспокоился Серый скептик.

- Про НАТО ничего не могу сказать, - высказался, утирая слёзы, чересчур чувствительный для руководства трезво мыслящим коллективом начальник и предположил совсем узко, - а вот многие НИИ для повышения эффективности могут перевести на унитазное содержание. Всё, господа фекалологи! – решительно отмахнулся рукой. – Закрываем эту трепотему. И так ясно, что лечить надо. И не одного Макса, а всех нас. И у меня, кстати, есть действенное средство не только от ХУ, - улыбнулся, не выдержав, - но и от других хитроумных болячек.

- Ну, нет! – опять заартачился самый больной. – Я не могу доверить своё драгоценное здоровье, нужное науке и народу, доморощенным коновалам. Где гарантия того, что ты не ошибёшься хотя бы раз, и как раз на мне? – смачно поплевал на окурок и щелчком отправил в форточку.

Едва добровольный целитель собрался убедить невежду в безопасности народных средств, как с улицы донёсся болезненно-негодующий рёв с нелестным упоминанием каких-то мерзавцев и негодяев, которых надо привлечь. Оказывается, обсмолённый, но не затушенный окурок, описав красивую дугу, смачно, с брызгами и искрами, шлёпнулся на широкую бильярдную лысину начальника местного ЖКХ, совершавшего с вместительным пухлым портфелем дежурный обход вверенных ему территорий и сооружений. Умиротворённый рабочий настрой вмиг был испорчен. Он остановился и осторожно указательным пальцем стёр пакостный снаряд с ответственной лысины. С отвращением рассмотрев липкий и упорно тлеющий предмет, начальник брезгливо тряхнул ладонью, пытаясь сбросить прилипший к пальцу окурок на вверенный выметенный тротуар, но липучка не хотела сбрасываться. Тщетно и энергично потряся несколько раз всей рукой, комбосс в отчаяньи сунул палец со зловредным окурком под подошву сапога, придавил, вскрикнул, выдернул палец и сунул от боли в рот, но, слава богу, без окурка. Утишив боль в указательном персте, лысый представитель самой зловредной местной власти поднял возмущённое лицо, искажённое от унижения и жаждавшее справедливой мести, на стену здания, обнаружил открытую форточку, из которой вылетел напалм, и решительным шагом, высверкивая так и не смирившимся окурком, двинулся в подворотню, чтобы с заднего входа найти нарушителей общественного порядка, найти и призвать к ответственности.