Евгений Перепечаев - Кошки Канта не читают Страница 2

   Темно, он бредет по ночному лесу, спотыкаясь о корни, надо быстрей, звук пилы приближается, ветки вязов бьют по лицу …фррр , оборачивается – нет, это не Фредди, - черноволосая фурия с бензопилой, поднимая по очереди арочные брови, улыбаясь и упруго ступая длинными ногами по палой листве, догоняет его: черный кожаный корсет, черные перчатки и сапоги, бедра в черной коже, высокие каблуки не мешают ей двигаться с кошачьей грацией; он застывает на месте, прислонившись спиной к дереву. Пантера, Catwoman? Что она хочет… зачем же …пила… не может же она… меня… надо ее…  уболтать. Кожа ее корсета мягкая, не лак, зиппер начинает сверху медленно двигаться вниз, сам, открывая… бронзовую кожу сменяет совсем белая полоска и… колыхание, обещающее еду и ласку, тепло и сон; он с трудом отрывает взгляд, поднимает – она совсем не злая. Переводит дух и судорожно ищет слова:

- Послушай, не нужно… ты же добрая, я знаю, мы же можем… с тобой… давай… брось…

- Да, я добрая, и я сделаю то, что ты хочешь, но сам не знаешь об этом. За тем ты здесь и есть, больше тебе некуда спешить, но ты должен…

   Ее рука с бензопилой медленно поднимается и описывает полукруг у него над головой; на него сыплются срезанные ветки вяза, в низу живота все сжимается и холодеет, он завороженно смотрит в ее глаза, - резким движением она отбрасывает пилу, та медленно кувыркается в воздухе. Холод сменяет тепло: ее бедра прижались к…  ну вот, ну давай, детка, давай. Он трогает мягкую черную кожу, потом бронзовую… белую, достает до… их надо освободить. Пила падает на землю, ударяется о корни, издавая скрежещущий звук; я знаю, я хочу… его голова дергается: поезд тормозит, за окном виден огромный дебаркадер со стеклянной правой стеной, за ней – море, рейд, корабли.  Амстердам.  Что же она… обещала,  и что я хотел, что я должен… бл… чччерт…  fuckkk… merdeee… Scheißeee!

***

   Тогда он искал ее глазами весь Амстердам, до самого отъезда; искал, разглядывая «Ночной дозор», и в Diamond Museum, и у Ван Гога, искал на набережных каналов и в «Храме Венеры»; однажды ему показалось, что он увидел ее в  Red Light District, но это была не она. Когда они курили с ямайским парнем в вязаной шапочке, валяясь на газоне в парке, мимо прошло несколько женщин, удивительно похожих на нее. Он так и не смог втолковать тому парню, что Боб Марли был православным.

   За пять лет чувство неудовлетворенности не покинуло его, это «что ты хочешь, но сам не знаешь об этом» часто пыталось всплыть, пробиться в сознание, - когда он сидел на совещаниях или проводил их сам, когда ему дарили Rolex или вымогали мзду за сохранение должности, когда вручали орден энной степени на юбилей или объявляли выговор на Коллегии, когда он возвращался домой или начинал новый день. И сейчас, когда он брел к вокзалу, смутная надежда теплилась в душе: вот за этим углом, вот сейчас. Что же ты хочешь… куда ты бежишь… от кого убегаешь. Зачем тебе Килиманджаро. Пора уже в аэропорт.

   Оставалось минут пятнадцать до регистрации, Алекс купил три майки разных цветов с надписью What do you want и выпуклым клевером каннабиса, покурил и пошел искать ворота в Африку.

   Объявили рейс KL 565 до Найроби. Вместе с посадочным талоном ему дали яркий буклет с видом заснеженной вершины; снега не хотелось, и Алекс положил буклет в сумку. В «боинге»  он нашел свое место, уселся и стал думать, что бы такое почитать, чтобы не думать о сигаретах.

- Извините, мое место у окна, - он поднял глаза, увидел девушку с прямоугольной сумкой и пакетами дьюти фри, встал, чтобы ее пропустить, получил углом сумки по чувствительному месту, помянул Джейн Биркин недобрым словом и сел в свое кресло. Девушка тоже села – у окна,  порылась в своей сумке, достала телефон и стала колдовать над экраном. Алекс достал планшет и буклет и положил сумку в багажный отсек над головой. Девушка встала:

- Можно я….

Алекс опять поднялся, и, пропуская девушку, получил по тому же месту, теперь уже бедром.

- Ой, извините.

- Давайте, я Вам помогу.

Они уселись на свои места.

- Вы не из Киева?

- Да. Это так заметно?

- Я, по-моему, видел Вас в Борисполе.

- Так и Вы – «Safari-Tour»?

- Точно. А Вы за чем в Кению?

- Решила сбежать с юбилея, папа купил мне тур. Хочется чего-то нового…

- Юбилей? Погодите, это не в Вашу честь американцы выпустили новый позолоченный quarter?

- Квотер? – на лице девушки отразилась напряженная работа мысли, - Вы говорите о монете?

- Да.

- Нет, что Вы! Мне уже будет тридцать. Завтра.

- А что мне написать в открытке?

- Вы хотите прислать мне открытку?

- Нет. Я спрашиваю, как Вас зовут.

- Ааа… Дарья. Даша.

- Александр. Саша.

- А можно я буду звать Вас Алекс?

Он вздрогнул.

- Конечно. Как Вам удобно.

   ***

   «Килиманджаро — покрытый вечными снегами горный массив высотой в 19710 футов, как говорят, высшая точка Африки. Племя масаи называет его западный пик «Нгайэ-Нгайя», что значит «Дом бога». Почти у самой вершины западного пика лежит иссохший мерзлый труп леопарда. Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может.»

… потому что не курят, поэтому и не могут…

«…название происходит из слова языка кичагга kilemanjaare или kilemajyaro, означающего «тот, кто побеждает леопарда».

… тот, кто побеждает, не курит, чтобы леопард не учуял…

   «Заповедник Масаи Мара расположен на юго-западе Кении, являясь продолжением танзанийского Национального Парка Серенгети. Заповедник получил свое название в честь племени масаи — традиционного населения региона — и реки Мара.

Ландшафты Масаи Мара — это травянистая саванна с рощами акаций в юго-восточной части. Масаи Мара больше всего знаменит грациозными львами, обитающими здесь в больших количествах. Все остальные животные «Большой пятерки» - слоны, белые и черные носороги, буйволы и леопарды - также обитают в заповеднике.»

… и никаких киосков с сигаретами. Масаи не курят… никто не курит…

   ***

   Аэропорт имени Джомо Кениата, Найроби, давайте ребята быстрей, уши опухли, забирайте свои пятьдесят баксов, отдайте чемодан.

      Через все кордоны-препоны Алекс заметил Sade с гирляндой цветов на шее и табличкой «Safari-Tour»,  они с Дашей двинулись к ней. Рядом с кенийской принцессой стояли мужчина лет сорока пяти и женщина средне-бальзаковского возраста – они уже были в гирляндах. Последовал ритуал приветствий, поклонов, огирляндивания, в процессе которого Алекс узнал, что мужчину зовут Андрей, женщину – Светлана, Sade – забыл как, что это вся их маленькая группа, едут они сейчас в Nairobi Hilton Hotel, вечером можно погулять по городу, но не долго, а завтра рано утром они отправятся в заповедник Masai Mara, на самолете местных авиалиний, и первое место, в котором они остановятся -  Mara Lion Lodge.

***

   Двухмоторный восьмиместный самолет «местных авиалиний» приземлился на грунтовую полосу – пейзаж напомнил Алексу фильмы о мексиканских наркоторговцах. К самолету подъехала машина, помесь «лендровера» с дилижансом: в ней было три ряда сидений, и из нее выпрыгнул парень неопределенного возраста цвета нью-орлеанского блюза. Он улыбался, пожимал всем руки, говорил, что зовут его Мбобо и он будет помогать им получить в Mara Lion Lodge максимум удовольствия. Багаж был перенесен из самолета, Андрей со Светланой заняли заднее сиденье, Алекс поместился с Дашей на среднем, Мбобо включил мотор и газанул так, будто уже началось сафари, с кормы виден мчащийся гепард, а у их «антилопы гну» спидометр заканчивается на цифре девяносто.  Крыша у машины была полностью сдвинута назад, окна опущены, ремней безопасности не было, доехали до Lion Lodge за двадцать минут и въехали в ворота с названием, справа и слева от которых ничего не было.

   Лагерь стоял прямо посреди саванны: сквозь рощицы акаций кое-где виднелись тростниковые крыши, ухоженная дорога привела их к центральному «зданию», Мбобо лихо затормозил. Слегка обалделые после местной авиации и езды в машине, они вышли. Здания, как такового, не было: был только деревянный настил и тростниковая крыша на резных деревянных столбах,  все это с трех сторон продувалось ветерком. Четвертая стена была – перед ней расположилась рецепция, за ней была пристройка. В «холле» стояли диваны, столики и кресла, интерьер был украшен масками и примитивными деревянными скульптурами,  отличался от обычного,  был отмечен «колониальным» шармом. Портье, правда, был без пробкового шлема, рыжий, с загоревшей докрасна кожей. Он выдал всем регистрационные карточки, Андрей со Светой попросили «номера» рядом, а Алекс – в тихом месте. Пока он ее заполнял, Мбобо забрал троих спутников Алекса, на ходу прокричал ему, что сейчас за ним вернется и уехал. Алекс отдал карточку портье, получил взамен глянцевую карту лагеря, вернулся на диван и закурил. Чернокожий официант принес ему фруктовый коктейль в высоком бокале. Сквозь «стену» был виден «домик» со столами и барной стойкой, также открытый с трех сторон. Вернулся Мбобо и, не выходя из машины, прокричал что-то типа: