Александр Трапезников - Новая история московских улиц Страница 2

— Здесь, — похлопал по карману Забавин. Пустую кобуру он также продолжал носить под левым локтем, словно пятидесятилетний ребёнок. — Но я сейчас не о Разгуляе. Я о времени, которое мы прогуляли. О песочных и солнечных часах, которые остановились. Песок кончился, Солнце скрылось.

— Тогда надо… идти ещё за одной, — предложил сосед, следуя своей логике.

И они спустились вниз, на улицу, где находился ночной магазин. Вот тут-то и произошла эта почти драматическая история. На соседа, шедшего впереди, вдруг неожиданно набросились какие-то двое, и, ни слова не говоря, принялись избивать, словно так было и положено, так велит время. Забавин с некоторым опозданием вспомнил о своём перечном пистолете. Но зато уж заряды «олеорезина капсикума» стал посылать от всей души, не экономя. Стрелял он по-голливудски, развернув ладонь с пистолетом параллельно земле. Досталось всем троим: и отмороженным незнакомцам, и соседу-шофёру. В темноте трудно было разобрать цель. Так все трое и полегли на древней площади Разгуляй.

Соседа Забавин притащил на себе домой, а минут через десять тот пришёл в чувство. Потом «меткий стрелок» вспоминал, что порция красного перца досталась ещё и случайно пробегавшей мимо собаке, и даже пролетавшей вороне, и те, якобы, тоже попадали на землю; но это-то уж он, кажется, присочинил.

В третий и в последний раз Забавин применил оружие через полгода. В позднее время шла какая-то очередная подловатая телевизионная передача. Супруга с таксой сажали на даче картошку. Забавин же сидел у голубого экрана, пестуя свою ненависть к мордатому телеведущему. Когда же тот в очередной раз вызвал «к барьеру» записных пустомель, ярость Забавина достигла предела.

— Дуэль? — громко сказал он. — Извольте!

И начал разряжать остатки «олеорезина капсикума» в телеящик и мелькающие там фигурки. Пострадал ли кто конкретно от красного перца с площади Разгуляй, трудно сказать. Но сам Забавин не испытал ничего, кроме усталой радости. Очевидно, за эти полгода смесь в баллончике потеряла свою убойную силу, выветрилась. Правда, к концу передачи ведущий как-то нехорошо дергал головой. А на телевизионном экране ещё несколько дней держались ржавые пятна в разводах. Тоже ведь символ времени. Времени Разгуляй.

Терем-теремок или Преображенский вал

Эта история начиналась во времена дикого капитализма, а закончилась в наши дни, хотя какая формация сейчас — сказать трудно, должно быть, рублёво-успенская: успеть побольше рублей спилить, а там трава не гори. С огнём всё это и было связано. На Преображенском валу стоял дом, в котором случился пожар. Вообще-то, там были и другие дома, и даже более древние, в которых тоже периодически что-то возгоралось с более существенными последствиями: в 1812 году, например, языки пламени уничтожили почти 70 % всех московских зданий. Когда-то, ещё в тридцатых годах XVIII века, купцы-компанейщики, взявшие на откуп продажу водки (как и теперь), подняли на неё цену, а чтобы спиртное не провозилось в город вне застав, устроили вокруг всей Москвы деревянную стену. Но жители столицы значительную её часть мигом растащили на дрова. Тогда Москву обнесли земляным валом со рвом, вдоль которого постоянно ездила конная стража. Каждый участок вала имел местное название: Бутырский, Преображенский и так далее. Но таможенную функцию вал и заставы выполняли недолго, поскольку бороться с палёной водкой бессмысленно — это всё равно что дуть на Луну. Поэтому, с 1754 года внутренние таможни были отменены по всей России, а на московских заставах отставные солдаты проверяли лишь «подорожные». Если документы на право следования были в порядке — поднимали шлагбаум, пропуская экипаж или подводу. По проезжать под шлагбаумом было небезопасно, он частенько обрушивался вниз, даже если не везли никакой водки. Ещё Пушкин в «Дорожных жалобах», раздумывая над тем, откуда придёт к нему смерть, шутливо писал:

Иль чума меня подцепит,Иль мороз окостенит,Иль мне в лоб шлагбаум влепитНепроворный инвалид.

С водкой наша история также сопряжена, а ещё и со шлагбаумом, потому что такова была фамилия-кличка главного персонажа. Захотелось ему побольше «зелени» срубить, а как — не знал. Это уже потом он стал палёное пойло гнать, а покуда промышлял мелочью, так, в райкоме комсомола отсиживался. Но тут школьный приятель Петя подвернулся, тоже какой-то инструктор.

— Шура! — говорит. — У меня есть дальняя родственница из Одессы. Бабла — немеряно. Хочет в Москву перебраться. Ты заключи с ней фиктивный брак и пропиши, а она тебе и отвалит, сколько запросишь. Пока она будет квартиру себе подыскивать, вы и разведётесь, не пройдёт и полгода. Жить-то она всё равно покуда у меня будет.

Шура ещё не был акулой капитализма, клюнул. Ударили по рукам, а через неделю появляется этакая лягушонка в очках. Не слишком-то она понравилась, но с лица воду не пить. Показала она Шуре деньги, правда, издалека, и говорит, что как только — так сразу. В смысле, после регистрации брака и прописки. Первые подозрения в его сердце закрались после оформления всех документов, когда она осталась ночевать в его квартире. Причём в самой лучшей из трех комнат.

— Чего это она, а? — спросил он у своего школьного приятеля. — Где деньги, Петя?

— Жди, Шура, — ответил тот. — Полгода пролетят быстро. За эти полгода уже Советский Союз развалился, а лягушка-квакушка никуда съезжать не собирается. Развестись, впрочем, развелись. Но легче ли от этого? Соседкой она оказалась скверной, с бранливым характером, всю квартиру какими-то ее тюками заставила да ещё что-то подливала ему в суп.

Шура, не выдержав, пошёл плакаться к своей старой подружке, с которой вместе ещё в детский сад ходили, и совершенно неожиданно признался ей в любви.

— Не печалься так! — говорит ему эта подружка, смахивающая профилем на полевую мышь. — Дело поправимое. Мы её из твоей квартиры вместе выжимать будем. Ты только женись на мне и пропиши.

А почему бы и нет? Сказано — сделано. Так в доме на Преображенском валу поселилась ещё и мышка-норушка. Однако и у неё характер оказался не сахар, даже похуже, чем у первой жены в очках. В детском саду вела себя гораздо скромнее. Но ведь сколько воды утекло! А тут — уже совершенно другая эпоха, где всё бесовское наружу и полезло. Каждый стал зубами щёлкать.

Шура затужил ещё крепче. Что ж дальше делать? Развёлся он и с этой женой. А две бывшие супружницы подружились, вместе какие-то тёмные дела с тюками обделывали, да и жили в самых лучших комнатах, а у Шуры из всех щелей дуло. Дальше — больше. Лягушка вдруг вышла замуж за Петю, школьного приятеля, а детсадовская подруга привела в дом какого-то братка, похожего фигурой на ёжика, и такого же злого и колючего. Шеи не было, одни плечи. Петя стал постоянно занимать у Шуры-Шлагбаума деньги — под будущий окончательный расчёт, а ёжик даже и не занимал вовсе, а просто брал всё подряд, да ещё и поколачивал хозяина, если спьяну под руку попадался. Совсем тяжёлые времена настали.

Жили они таким образом, как в тереме-теремке: лягушка-квакушка, мышка-норушка, петя-петушок, ёжик — ни головы ни ножек и бывший комсомольский инструктор Шура. Жаловаться некому, но обидно. Иные уже нефтяными вышками владели, а он всё никак свою жилищную проблему не решит. И понял однажды, что жить так больше нельзя. Надо идти по стопам партии. Пока ещё какая-нибудь лиса или медведь в его квартиру не завалились. Пошёл он ночью на злодеяние: облил стены теремка керосином, запалил спичку, но сам же потом и пожарных вызвал, помогал всю эту живность вытаскивать.

И очень уж ему с тех пор жечь понравилось. Следите за движением мысли? Затеял он бизнес на палёной водке, совместно с Петей, ёжика взяли в охранники, мышку с лягушкой — в топ-менеджеры. Быстро поднялись на ноги, потому что Шура всех конкурентов пожёг. Потом, правда, и этих своих представителей животного мира — тоже, чтобы лишнего не трепали. Прочим, кто мешал или под ногами путался, также опустил на голову шлагбаум. А вскоре его и самого сожгли, из огнемёта. Но это уже совершенно другая история, неинтересная. И к Преображенскому валу никакого отношения не имеет.

Занимательная футурология

Накануне очередных выборов, примерно за месяц до их официального старта, в Москве начали происходить странные вещи. Прежде всего, и это надо отметить особенно, в некоторых храмах и даже у отдельных прихожан в квартирах стали мироточить иконы. Сейчас уже трудно сказать, где это произошло впервые, существуют разные версии, но факт остаётся фактом. Знающие люди, вспоминая прошлое, говорили, что грядут какие-то грозные события. В истории России такое случалось не раз, примеры приводить излишне. Но каких бед из этой нескончаемой чаши следует ожидать теперь? Народ, а в его числе был и отставной полковник Корольков, терялся в догадках…