Гюлюш Агамамедова - Город-призрак Страница 2

— Значит так, уважаемый Малик Гафур, — неспешно, с расстановкой, глядя на Малика проговорил майор, — значит так, вы сейчас собираетесь, машина ждет у подъезда и мы едем с вами, вы знаете куда. Я думаю, вы взрослый человек и понимаете, что шутить с нами не стоит. По дороге обдумайте ваше положение. Самое лучшее для вас, во всем сознаться, а дальше будет легче.

Гафур сидел на стуле, разглядывая собеседника. Прежде чем ответить, он несколько раз провел рукой по волосам, жест означающий у него степень крайней взволнованности.

— Извините меня за мою непонятливость, но я не представляю, о чем идет речь. В чем я должен сознаться? Я в растерянности и недоумении.

Второй мужчина, все это время с обожанием взиравший на майора, обернулся на Гафура, затем снова перевел умильный взгляд на своего начальника. Майор усмехнулся:

— Уважаемый Гафур, я и не сомневался, что вы будете все отрицать. Поэтому беседовать с вами мы будем не здесь, а в другом, более подходящем для этого месте. А сейчас я хочу попросить передать мне ваш мобильный телефон. Ведь у вас есть мобила, да?

— Есть, я купил его по случаю. И что в этом криминального? Я не понимаю.

— Ах, мой дорогой, как вы себя выдали, своим заявлением! Ведь почти во всем сознались. У меня и свидетель есть. Как ты считаешь, Мустафа? А, Мустафа? Ты слышал? Наш клиент, сам, сам сказал о криминале. Ты слышал?

Мустафа ожесточенно закивал. Майор с удовлетворением продолжил:

— Так что, дорогой Гафур, ваше признание у меня в кармане.

Малик почувствовал, как покрывается испариной:

— Я имею право знать, в чем вы меня обвиняете? Есть у меня такое право или нет?

— Есть, конечно, есть, дорогой. Мы тебе все расскажем, только не здесь. Собирайся. Я сегодня доброй, и потом, я же понимаю, я сам интеллигентный человек, — тут он подмигнул Гафуру, — не чета многим, у меня дома почти столько же книг, как и у тебя, дорогой.

Майор закончил вступительную часть и естественным образом стал «тыкать»:

— Собирайся, и поедем. Наверняка, ты стер этот звонок, это неважно, он все равно зафиксирован у оператора, и никуда тебе не деться, уважаемый. Все улики против тебя.

Малик попытался встать и не смог, ноги отказывались служить ему. Совсем недавно, пережив смерть своего самого близкого друга, Малик неделю не мог подняться с постели; у него отнялись ноги. Сейчас он почувствовал те же симптомы. Он сделал еще одну бесполезную попытку. Майор и его товарищ с подозрением смотрели на него.

— Ну, ну дорогой, не устраивай нам представление. Мы всякое видели на своем веку. Вставай и поживее.

Майор подошел к Гафуру, схватил его за воротник рубашки и попытался поднять со стула. Ворот рубашки врезался Малику в шею и стал душить, лицо его побледнело. В наступившей зловещей тишине, прерываемой тяжелым дыханием Малика и майора, резко прозвучал звонок мобильного телефона. Майор отпустил Гафура и приказал:

— Отвечай. Веди себя так, как будто ты один, ты понял, гаденыш?! — последнее слово майор просипел утробным голосом.

Малик испытывал странное чувство ирреальности. Ему казалось, что он смотрит на происходящее со стороны. Как будто это не у него отнялись ноги, не у него в доме сидят люди в черном и что-то пытаются от него заполучить. Майор схватил телефон и сунул его в руки Гафуру. Малик нехотя нажал на кнопку ответа. На экране появилась давешняя странная физиономия. Майор подошел к Малику и взглянул на экран. Человек на экране оживился, насколько такое бесстрастное лицо могло оживиться:

— А, я вижу у тебя гости? Я тебя предупреждал Что, не поверил ты мне, а зря.

Майор от удивления опустился на стул рядом с Маликом. Он хотел что-то спросить, но голос не слушался его. Между тем незнакомец продолжал:

— Гости чувствуют себя хозяевами в твоем доме, я угадал? Да разве только в доме? Они хозяева вашей жизни! Малик, ты должен пройти всю дорогу, чтобы что-то понять. А гостей нужно привечать, на то они и гости. Пока, Малик! До встречи!

Во все время разговора майор и его товарищ не могли прийти в себя от изумления. Подчиненный майора безумно вращал глазами, не в силах остановить взгляд на конкретном предмете. Тяжелое дыхание майора выдавало застарелую астму. Малик сидел, забыв о своих гостях. Первым очнулся майор:

— Какая у тебя техника. А прикидываешься интеллигентом, оторванным от мира. Ты посмотри, Мустафа! Я слышал, что есть уже такие телефоны. Этот тип с экрана видел все, что происходит здесь, понимаешь? Мустафа! Нет, ты понимаешь?! — Майор справился со своим дыханием, щеки его порозовели. Он вскочил и стал возбужденно ходить по комнате. Мы с тобой, наивные дураки, предполагали, что Малик Гафур мелкая сошка. Ну, не совсем так, шантажист, киднапер!

— Начальник, как ты сказал? Кид на пер? — Мустафа преданно, не мигая, смотрел на майора.

— Ээээ…., какая разница, как я сказал, Мустафа! Я не с тобой, я с собой разговариваю. Не сбивай меня, Мустафа. Этот Малик Гафур, оказывается резидент иностранной разведки. Не зря у него такое странное имечко. Его специально придумали и не где-нибудь, а на Западе. Ты понимаешь? Мустафа?

Мустафа осмелился лишь кивнуть. Майор возбужденно продолжал:

— Поэтому…, именно поэтому они ему дали такой идиотский псевдоним. Что они знают о Востоке? «Тысяча и одна ночь»- вот предел их познаний. Малик Гафур, они вытащили имя оттуда. А, Малик, я ведь попал в точку? Мустафа, твой начальник умный человек, очень умный! Учись, пока я жив.

Мустафа восхищенно покачал головой, выкатив до предела, бараньи, карие ласковые глаза. Малик тихонько тер то одну, то другую коленку.

— Ну что, уважаемый? Поехали?

Гафур сделал усилие, чтобы подняться, и со стоном опустился на стул.

В голове майора происходила усиленная работа мысли. Расклад менялся на глазах. Если Гафур и в самом деле был связан с иностранной разведкой, то действовать обычными методами: тащить его в машину, надавать ему по шее и выбить из него любое показание, неосмотрительно. Еще чего доброго можно нарваться на международный скандал. Майору было глубоко плевать на любого уровня скандалы, но вот полететь с насиженного места, обеспечивающего безбедное существование его семье и ближайшим родственникам, никак не хотелось. И во что превратился бы майор, лишившись выстраданного места? Умный и циничный человек он прекрасно понимал, что без поста он всего лишь отработанный материал, который при первой же возможности выбросят на свалку люди, ловящие сегодня каждое его слово. Оценив сложившуюся ситуацию, он изрек:

— Значит так. Я вижу, что Гафур не транспортабелен.

— Как ты сказал, начальник? — Мустафа заискивающе заглянул в глаза майору, стараясь не рассердить его.

— Я сказал, что ты останешься здесь, и будешь следить за Гафуром; ну и поможешь ему, если нужно. Мы же не звери, люди, — он похлопал по плечу Малика и выразительно посмотрел на Мустафу, — а когда он придет в себя, тогда мы с ним и поговорим.

— А может я, начальник, с ним поговорю? — глаза Мустафы загорелись хищным огнем.

Майор оценивающе посмотрел на него, открывая в своем подчиненном новые качества:

— Не нужно, Мустафа. Не смей, я тебе запрещаю говорить с Гафуром. Я сам буду на связи. Ты меня понял? Хорошо понял?! — Мустафа торопливо закивал.

Майор поспешно вышел, радуясь возможности хоть на некоторое время избавится от Мустафы, ходившего за ним тенью уже несколько месяцев. Недавно поступивший на службу Мустафа, проявлял необыкновенное рвение, отягощенное трудным восприятием. Майор первое время раздражался до крайности, видя рядом с собой восторженную физиономию Мустафы. Он попытался избавиться от него и порекомендовал Мустафу своему коллеге в качестве помощника. В тот же день майора вызвали к начальству и подробно объяснили многочисленные достоинства Мустафы, а среди них одно из самых главных: наикратчайшая цепочка родственных связей с одним из самых влиятельных сановников их ведомства. Майор проглотил наставления начальника. Не видя энтузиазма у своего смышленого подчиненного, начальник, напоследок решил его подбодрить:

— Ты не понимаешь своей удачи. Мы приставили его к тебе, потому что считаем тебя перспективным кадром! Понимаешь? Ты же не мальчик, я могу с тобой говорить откровенно. Мустафа далеко пойдет, понимаешь? Вот тогда он о тебе вспомнит! Попомни мои слова!

Майор еще больше скис, представив себе радужную перспективу работы под начальством Мустафы, но больше не выказывал недовольства и терпеливо отвечал на многочисленные незатейливые вопросы Мустафы. Майор догадался, правда не сразу, что перед Мустафой была поставлена сверхзадача — разобраться, хотя бы в общих чертах, в чем состоит работа в ведомстве. Задача, как оказалось для Мустафы непосильная, что, однако, не умерило его пыла и не разрушило обоснованных надежд на счастливое будущее. Майор ничего не стал менять в отношениях с Мустафой, он по-прежнему относился к нему покровительственно, с легким оттенком пренебрежения. Время от времени он ловил себя на мысли, что если судьба распорядится так, что Мустафа и в самом деле станет его начальником, то ему придется окончательно сломать свой хребет, и без того измученный бесконечными упражнениями на гибкость. Мысль, не дававшая ему покоя и вносившая в жизнь майора элемент нестабильности.