Магнус Флорин - Братцы-сестрицы Страница 2

И вдруг спрашиваю:

— А где же Рагнхильда, Гертруда, Гунхильда и София?

Я пристально слежу за тем, чем занимаются братцы-сестрицы.

Отец сказал:

— На тебя в качестве ученика в аптеке «Лев» возлагается обязанность отпускать лекарства по ночам через окошечко, не спрашивая у меня разрешения. Фармацевта дозволено будить лишь в том случае, когда нужно срочно отпустить лекарство по рецепту.

Сестрица Рагнхильда въехала на велосипеде в канаву. Расшиблась и упала головой в воду. Я вытащил ее, дал ей сухую одежду. Братцам-сестрицам же сказал:

— Смотрите, что с Рагнхильдой случилось. Учитесь не заезжать в канаву на велосипеде.

Отец сказал:

— На ученика возлагается обязанность приготовлять пластыри и мази.

Я играю с братцами-сестрицами и пою:

— Мы цепочку заплетем, а кого ж в нее вплетем?

Объясняю им, в чем состоит игра:

— А теперь говорите свои имена.

Вся семья спит, а я бодрствую. Я боюсь, что если засну, то братцы-сестрицы проснутся и исчезнут.

Мне нравится изучать пиявок, которых держат в аптечном погребе.

Я нарисовал чернилами рожицы на кончиках пальцев и показал братцам-сестрицам:

— Смотрите, это — вы. Видите, как вы кланяетесь и приседаете?

Учитель математики рассказывал, как молодой Архимед чертил на песке квадратики. Я люблю слушать истории про молодого Архимеда.

Двадцать седьмое августа. Именины Рольфа. Мать зовет:

— Обед готов. А где же братец Рольф?

Я искал его на площади Тегнера, по всей улице Серых братьев (францисканцев), возле дома епископа. Нашел на вокзале: сидит и смотрит, как отходят поезда в Треллеборг.

Я сказал:

— С днем Ангела тебя, Рольф.

Отец выдал мне аптекарские инструменты:

— Вот лопаточки для мази. Вот скребки. Вот лопаточки для пилюлей. А теперь покажи мне, умеешь ли ты ими пользоваться.

Я пою братцам-сестрицам:

— Мы ищем наших сыновей, сыновей, сыновей, ищем наших сыновей, аски-даски-вей.

А потом спрашиваю:

— А где же Рольф, Сверкер, Ингвар, Нильс и Свен?

Мать сказала:

— Когда кричит коршун, это к дождю.

Сентябрь. Я чувствую запахи касторового масла, карболовой извести, осадочного гипса, дуста, ирландского мха и кассии кустистой.

Пропала сестрица Гунхильда. Я нашел ее возле приюта для слабоумных: сидит и смотрит на пациентов.

Учитель химии рассказывал о выпадении в осадок, фильтровании, промывании, сушке, прокаливании и взвешивании.

Мать сказала:

— Вот если бы тебе когда-нибудь удалось добиться, чтобы братцы-сестрицы заговорили.

Октябрь. Отец объяснил мне значения медицинских мер веса. В одном римском фунте двенадцать унций. В одной унции восемь драхм. В одной драхме три граны.

Мать кричит:

— А где же твой братец Рольф?

Я стал искать его возле кафедрального собора и университетской библиотеки. Нашел возле школы для глухонемых: сидит и смотрит на глухих детей.

Ноябрь. Учитель латыни сказал:

— Repetitio est mater studiorum. Что это значит?

Я перевел:

— Повторение — мать учения.

Я играю с братцами-сестрицами, кричу им:

— Кто останется последним начнет все с самого начала.

В особом месте в приемной хранятся «Положения об аптекарских товарах». Отец прочел мне тринадцатый параграф:

— «Один экземпляр настоящих положений должен всегда быть доступным для посетителей в каждом помещении, где отпускают аптекарские товары».

Декабрь. Школьные товарищи спрашивают меня:

— Почему ты так часто остаешься дома и в школу не ходишь?

А я им:

— Потому, что братцы-сестрицы часто болеют или балуются. И мне приходится за ними присматривать.

А товарищи мне на это:

— Ну до чего ж вы чудные.

Январь. Отец сказал:

— Досконально изучи эти положения. Я потом проверю тебя по содержанию.

Учитель по математике сказал:

— Что за жизнь была бы без арифметики? Один сплошной ужас.

Февраль. Я играю с братцами-сестрицами, кричу им:

— Здравствуйте, здравствуйте, горшки на продажу есть?

Объясняю им:

— А вы в ответ кричите: есть, конечно, есть, вам какого цвета?

Март. Вечер. Ясное звездное небо. Мать показывает мне:

— Вот эта яркая звезда — не звезда, а планета Венера. До середины апреля она вечерняя, а потом, до самого Рождества — утренняя.

Я:

— А что потом?

А мать мне:

— Потом все с начала.

Я читаю «Положения об аптекарских товарах»:

«В соответствии с настоящими положениями к аптекарским товарам относятся те вещества и препараты, которые могут употребляться исключительно или в основном как лекарства или для изготовления лекарств».

Апрель. Поздний вечер, я еще бодрствую. Братцы-сестрицы спят в своих кроватках. Мать с отцом тоже уже легли, но мать встала, увидела, что я не сплю, и сказала:

— Тебе пора спать ложиться. Ты выглядишь усталым, а уже поздно. Нам всем завтра рано вставать.

Я ответил:

— Скоро лягу.

Пятнадцатое мая. Именины Софии. Она исчезла, и я ищу ее на Большой Южной улице, возле зоологического института, на Широкой улице, около физиологического института и на улице Всех святых. Нашел около эпидемиологической больницы: сидит там в парке и смотрит на пациентов. Я ей:

— С днем Ангела тебя, София.

Когда я не занимаюсь делами, то люблю рассматривать странные картинки, развешанные по стенам в аптеке.

Братцы-сестрицы начали понемногу говорить. То одно слово скажут, то другое. Говорят они только со мной. Ни с кем больше говорить не хотят.

Отец опрашивал меня по «Положениям об аптекарских товарах». Я привел ему цитату из второго параграфа:

«Если замечено, что употребление какого-то товара представляет собой опасность для здоровья, то по ходатайству медицинского правления на продажу такого товара должен быть наложен запрет, или же данный товар следует считать аптекарским товаром».

Отец сказал:

— Меня радует, что ты совершенствуешься в аптекарском деле и проявляешь замечательное рвение.

Июнь. Июль. Август. Братцы-сестрицы спят в своих кроватках. Я подоткнул им одеяла, убедился, что им тепло и удобно.

Двое других аптекарей в городе тоже были владельцами аптек: «Олень» и «Лебедь». Отец мой никогда ни словом не упоминал ни их самих, ни их аптеки.

Учитель латыни сказал:

— Ex nihilo nihil fit. Что это значит?

Я перевел:

— Из ничего ничего не будет.

Сентябрь. Октябрь. Я играл с братцами-сестрицами и пел:

— Мы цепочку заплетем, а кого в нее вплетем?

Братцы-сестрицы четко и громко пропели свои имена. Нильс, Гертруда, София, Гунхильда, Сверкер, Рагнхильда, Ингвар, Свен и Рольф. Все они хором пели:

— Нас в цепочку заплетут.

Ноябрь. Отец занимался изготовлением цапонского лака. На одной из полок стояли бутылки со светло-желтой жидкостью. Когда откупоришь одну из них, то вначале чувствуется резкий запах ацетона и камфары, а потом долго держится слабый кислый запах.

Пятое декабря. У Свена именины. Я:

— С днем Ангела тебя, Свен.

Холодная зимняя ночь. Братцы-сестрицы проснулись, вылезли из постелей и говорят мне:

— Мы замерзли и спать не можем.

Я увидел, как они дрожат, завернувшись в простыни, и сказал:

— Ложитесь поближе друг к дружке, прижмитесь покрепче. Тогда вы лучше сохраните температуру тела во сне.

Отец сам производил Бьеркхольмский солодовый элексир с помощью особого аппарата с мешалкой и отопительной установкой, который загружался солодом и водой.

Братцы-сестрицы говорят мне все больше слов.

Я проснулся среди ночи. Встал, прошелся по комнате, осмотрелся и увидел, что все: мать, отец и братцы-сестрицы — спокойно спят в кроватях.

Я спросил отца:

— Что это за странные картинки висят на стенах в аптеке?

Отец ответил:

— Это китайские цифры. Видишь? Неужто не видишь?

Я заколебался. А отец продолжал:

— А теперь-то видишь? Видишь? Один. Два. И все остальные до десяти.

Братцы-сестрицы все чаще говорят со мной. Они даже начали говорить с матерью и отцом, с некоторыми родственниками и кое с кем из постоянных посетителей аптеки.

Тридцатое января. Именины Гунхильды. Я:

— С днем Ангела тебя, Гунхильда.

Отец:

— Какие ингредиенты входят в мой цапонский лак?

Я:

— В твой цапонский лак входит нитрат целлюлозы, разведенный ацетоном, а также камфара.