Анна Габамик - Ничего личного (сборник) Страница 2

Трудно было скрыть радость и торжество на лице, с которым она, буквально, ворвалась в палату.

– Что, выписывают? – участливо спросили соседки по комнате.

– Совсем наоборот, – сказала девочка и уткнулась в книгу.

– Да у нее же тут любовь.

– Глупости! – и девушка, хлопнув дверью, выскочила из палаты.

В коридоре мальчика не было. Зато ее ждал сюрприз, давно уже, как оказалось, ждал. Мама! Это была она. Зачем? Почему? Никогда это не предвещало ничего хорошего. Вот и сейчас тоже:

– Собирайся.

– Мне же еще нужно долечиться, – с надеждой сказала девочка.

– Массаж? Да, врач сказала. Я тебя на Новый год отпросила, первого снова сюда придешь. Давай, собирайся, а то мне уже жарко тут стоять.

Мысли лихорадочно проносились в голове. Найти мальчика. Предупредить его. Где же он. В палате нет. В манипуляционной только медсестра. В умывалке нет. Где он?! И тут пришло другое решение. Она собрала вещи, спрятала то, что оставалось в больнице до возвращения, заправила койку и попросила:

– Если ОН спросит, где я, скажите, что выписалась, хорошо? – улыбнулась своему розыгрышу и уехала домой.

Дом был чужим и отвыкшим от нее. Праздник, а у них даже не прибрано. Мать с братом сидят в обнимку на диване и смотрят телевизор.

– Чем ты опять не довольна, убирай – скоро уже праздник.

Девочка молча ушла в ванную. Ей всегда было хорошо с водой. Она ее успокаивала, с ней хорошо думалось. И огромный плюс – ванная закрывалась, можно было побыть одной. Девочка помылась. Стала рассматривать свое лицо в зеркале и решилась сделать то, чего не позволяла себе никогда. Девочка взяла рейсфедер и выщипала брови на переносице и вообще сделала их немного тоньше. Лицо стало сразу другим. Может красивым? Она очень надеялась на это. Очень. Только бы мама не заметила, а то, как начнет… Мама не заметила.

Была новогодняя ночь. И было так приятно загадать желание, вернее предвкушать, как уже днем она увидит Голубого Мальчика, как он удивится и обрадуется, и они будут смеяться над ее розыгрышем, над ее подарком – возвращением.

Девочка влетела в палату и остановилась с ужасом глядя на скорбные лица соседок.

– Бедная девочка, а его нет, – услышала она.

– Он умер?! – других вариантов его отсутствия она не могла представить.

– Нет! Бог с тобой! Он выписался.

Квартирант

Она вышла из поезда. Дошла до скамейки и присела покурить. Вот все хорошо на море, кроме жары в поезде на обратном пути.

– Простите, не помешаю? – парень явно нервничал и, не дожидаясь ответа, уселся рядом.

Она равнодушно курила возле ерзавшего и все время поглядывавшего на часы молодого человека. Он начинал нервировать ее. После духоты вагона, это уже было слишком.

– Поезд опаздывает или Вас забыли встретить? – спросила она.

– Забыли, – уныло выдохнул он и обмяк сразу, затих.

– А Вы не местный, да? Учиться приехали?

– А Вы, что ясновидящая? – огрызнулся он.

– Угадал. Бери мой чемодан, пошли.

Юноша молча послушался.

Всю дорогу до дома, она ни разу не обратилась к нему, не оглянулась, следует ли он за ней. Эта ее уверенность, вела молодого человека. Он покорно нес вещи, боялся не поспеть, потерять из виду.

Жила она в самом центре города и так получилось, что рядом с институтом, где ему предстояло учиться. Старый дом, еще довоенной постройки. Огромные окна, серый фасад, большой двор. Так называемый, тихий центр. Он не мог позволить себе снять здесь комнату. Он даже и не мечтал об этом. «Вот донесу чемодан, – думал он. – Классно жить здесь. Все рядом».

Огромные пролеты лестниц. Прохладный подъезд. Поднялись всего лишь на второй этаж, а казалось, что все, ну не четыре, а три, так точно. Она открыла дверь, вошла и ждала, когда он переступит порог.

– Вот, доставил, – начал было, он.

– Доставил и хорошо. Входи. Закрывай дверь. Поставь здесь вещи, сейчас разберемся, что куда, – она ушла в коридорчик, где располагались ванная и туалет.

– Ты все еще здесь? – спросила хозяйка вернувшись.

– Я же не мог уйти – кто бы за мной закрыл?

– А кто сказал, что ты можешь уйти? Я имела в виду, что ты все еще в коридоре стоишь, – она улыбнулась и подтолкнула его в направлении кухни.

– Смотри, как я готовлю кофе, это будет входить в твои обязанности, а повторять я не люблю. Кстати, ты будешь?

– Да, спасибо, но я…

– Подожди, – перебила она, – сейчас отдышусь и все обсудим.

Она разлила кофе по маленьким чашкам из тонкого фарфора и села напротив него.

– Давай знакомиться. Жанна.

– Саша.

– Редкое имя, – засмеялась она, – Сейчас я покажу тебе твою комнату, Александр. Сколько ты можешь платить?

Он ответил.

– Это недостаточная сумма, как ты сам понимаешь, но у меня есть предложение.

– Я думаю, что приму его, – ответил Александр и поднял глаза от остывающей чашки, в которую вцепился так, что даже кончики пальцев побелели.

– Хорошо, пойдем, покажу, где ты будешь теперь жить.

Комната была справа от входной двери, светлая и просторная. Хозяйка продолжала экскурсию по квартире. Еще одна, просто огромных, как ему показалось, размеров. В этой комнате была какая-то темная, замысловато отделанная мебель и зашторенные окна, создававшие полумрак. И комната ее, хозяйки. Окна здесь выходили во двор, в ней было тише всего и уютнее. Саше очень нравилось в этой, новой для него, обстановке. Высокие потолки, огромные окна, непривычно большие комнаты с лепниной и старой мебелью. После маленькой и тесной квартиры в таком же маленьком провинциальном городке, где он вырос, ему представлялось, что он попал в какой-то иной срез времени. Туда, где живут еще размеренно и чинно, не спеша пьют кофе по утрам, а в пять вечера собираются за чаем. «Как в английских романах», – подумал он. Только вот хозяйка его притягивала и пугала одновременно. «И не сказала же она про дополнительные условия! – вспыхнула и погасла мысль. – А может она, все-таки добрая колдунья? – улыбнулся он про себя. – И всегда можно уйти».

И так, он живет и учится в этом большом и незнакомом городе.

В городе снобов, которые, как бы невзначай, говорят знакомому с соседней улицы: «Да, жаль, что Вы живете не в центре. Я бы не смог жить нигде, кроме Нагорного».

В городе, где говорят на языке, понятном всем, но этот язык все же не официальный в стране. Здесь у каждого района есть свой сленг и даже акцент. Со временем, Александр тоже стал «ясновидящим».

В этом городе жило, училось, работало, приезжало на время и оставалось навсегда столько людей, что никакая перепись населения не могла быть достоверной.

В городе, который, наравне со всеми возможными оттенками серого, любил и лелеял свои карамельные домики. Улицы старого центра были похожи на коробку с леденцами, а брусчатка оказалась на столько, не подвластной времени, что пережила все тротуары вдоль нее.

«А Вы знаете, если посмотреть налево, то эта улица похожа на Питер, а если направо – то на Москву,»– заметил как-то столичный актер, стоя спиной к любимому театру горожан. Такая оценка грела сердце, хотя этот факт и отдавал провинциальностью. Город знал про себя, что он уже не столица. Знал, но благосклонно принимал гастрольные спектакли сразу после столичной премьеры. У него была и своя театральная школа, и традиция, и легенда-скандал, с нею связаные.

Город знал, также, что жить в нем спокойнее, сытнее, чем в столицах. Что здесь многое рождалось, вызревало, но вынуждено было уйти, чтобы не уснуть, не успокоиться, чтобы развиваться дальше. Город был щедр и равнодушен одновременно. Просто нужно было знать, где и что лежит и взять, если ты мог. Город был не против.

Саша привык вставать рано, но так рано, как будили его дворники, весело, шумно и с матерком сгребающие листья, ему и не нужно было вставать. Почти сразу же начинали ходить троллейбусы. Остановка, на которую смотрели окна его комнаты, наполнялась людьми, голосами, шумом проходящего транспорта. Город просыпался, открывал двери и окна, варил кофе, закуривал первую утреннюю сигарету, обычными маршрутами разбирал своих подопечных по рабочим местам. Город осматривал постепенно проявлявшиеся в солнечных лучах дома, мыл их дождем, украшал осенними деревьями и цветами.