Войцех Тохман - Бешеный пес Страница 2

Однажды, вместо того чтобы навестить отца, я поехал в Берлин. Заранее разыскал адреса соответствующих клубов. Это было открытие, потрясение — столько совершенно голых мужских тел. Я был красивым юношей, still beautiful, immer noch schon, поэтому пользовался успехом. Может, лучше назвать вещи своими именами: я был прямо-таки нарасхват!

И вернулся в семинарию, где холод, равнодушие, отторжение.

Почему? Неужели нашей Церкви недостает любви к ближнему?

Молодой человек, загнанный в жесткую систему правил, идет из семинарии к прихожанам и видит, что все, чему его учили, не имеет ничего общего с жизнью. Какое silen-tiuin sacrum? Компьютер, Интернет, чат, гей.

Тысячи геев онлайн.

Как ты выглядишь? Сколько тебе лет?

24/188/80/19

Неплохо. Я 26/180/78/ 17, шатен, волосатый. А ты?

Я гладкий, только на ногах немного. Что ты любишь?

Разные вещи. Ты пассивный или активный?

Любишь реально или дрочишь? Пришли фотку и тел.

Молодой ксендз взволнован и испуган. Поспешно выходит из чата, бежит от вожделения к виртуальному собеседнику.

Ему стыдно.

Моим коллегам тоже нравятся разговоры онлайн: Интернет, чат, свидания.

Милая, киску побрила?

Конечно, но оставила узенькую полосочку.

Чудесно! А она уже влажная?

Конечно, ждет тебя, котик.

Тогда включи камеру и послюнявь пальчик.

Сейчас не могу, муж сидит поблизости.

Ой, нехорошо. У меня жена на работе, так что все зашибись.

Противный котик! Уже забавляешься своим стволом?

Но есть ксендзы, у которых вообще нет в комнате компьютера и которые только молятся. Таких большинство, дорогие братья и сестры, без сомнения.

Сначала молодой ксендз боится ночью выйти из плебании [4]. Ему вбили в голову образ Бога, награждающего за добро и карающего за зло. А зло — это банка пива. И Бог ее видит. Бабушка мне всегда повторяла: будь послушным — Господь тебя видит.

Большой Брат, соглядатай, полицейский, люстратор, судья.

Такой образ Бога — угроза развитию человека, его свободе. Впрочем, свобода (это мы тоже выносим из семинарии) — нечто подозрительное.

Я верил, что духовный сан защитит меня от гомосексуализма.

Но я ошибся, братья и сестры.

Если мне еще можно вас так называть.

Интернет, чат, гей. Тысяча сто геев онлайн.

Я буду ждать у автозаправки через полчаса.

Супер. Ты будешь после ванны или примем душ вместе?

Мне нравятся игры в душе.

ОК, я сделаю тебе это под душем. Жду в черном «саабе».

ОК, уже иду.

Многие ксендзы верили, что сан спасет их от вожделения. И многие ошиблись. Достаточно понаблюдать за исповедальнями. Мы, ксендзы-гомосексуалисты, мужчин исповедуем дольше.

То, что говорят женщины, нам не так интересно. Ну разве что они рассказывают о своих эротических снах с мужьями в главной роли. Блаженный Августин вопрошал: «Ужели рука Твоя, Всесильный Боже, не сильна исцелить всех недугов души моей и преизбытком благодати угасить эту распутную тревогу моих снов?» Ни один сон, мои дорогие, даже самый постыдный, грехом быть не может. Сны не подвластны нашей воле и всегда невинны. Господь не будет никого за них наказывать. Не будет помнить наших снов, как и мы о них забываем. Не исповедуйтесь в сонных видениях — жаль время тратить. Вы только разжигаете сексуальные фантазии духовников, в том числе и гетеросексуальных.

По телевизору говорили о епископе, который домогался семинаристов, но это по телевизору, где-то далеко. Впрочем, может, преувеличили, как это свойственно журналистам.

Лучше не задаваться вопросом, есть ли и рядом с нами гомосексуальный ксендз.

Есть!

Интернет, чат, гей, тысяча двести геев онлайн.

29/178/76/20, брюнет. Жду у банка.

Любопытство нарастает. Возбуждение. Страх. Секс.

А потом приходит пустота. Тоска.

Вы говорите: довольно? Зачем вникать в это так глубоко? Чему это должно служить?

Правде!

Вы предпочитаете над педиками издеваться, смеяться над ними. Я и сам иногда смеялся, чтобы никто не подумал, что я — один из них.

Мне часто снится бешеный пес, агрессивный, пасть в пене, рычит. Но не кусается. Он бросится на меня, когда я сделаю шаг. Поэтому я стою на месте, не дышу. Делаю вид, что меня нет, что я не существую. Боюсь сглотнуть. А пес смотрит на меня. И выжидает.

Сегодня мы отмечаем Всемирный день больного. Говорим о страдании, об уходе в обитель Отца. Знаете ли вы, что умрете? Мне тридцать три года, и я знаю: я умру. Но осознал я это совсем недавно. Когда сдавал в школе выпускные экзамены, не знал. Когда заканчивал семинарию — не знал. Совершил в первый раз таинство причастия, в сотый раз — и не знал. Хотя Христос умер на кресте в том числе и за меня, хотя я глубоко в это верю — не знал. Смерть, эта составляющая жизни, в моей жизни не существовала.

Молодой человек, даже ребенок, понимает, что каждая жизнь когда-нибудь придет к концу. Но не его. Смерть касается других, больных, старых. Но его — нет. Он в этом мире будет жить вечно.

Те, кто постарше, знают, что это не от гордыни. Осознание приближающейся смерти приходит в разном возрасте. Пока человек здоров, пока живы все, кого он любит, — этого сознания нет. И хорошо. Это позволяет нам взрослеть, учиться, работать, рожать детей, преодолевать трудности и радоваться окружающему миру.

Осознание смерти не должно вызывать у нас, христиан, никакой тревоги. Смерть — лишь проход через врата, за которыми ждет радостная встреча с Богом Отцом. Радостная, ибо мы верим, что милосердный Господь простит нам все грехи.

Тогда почему смерть вызывает страх?

Мне тридцать три года, и только сейчас я осознал, что умру. Не смотрите так, я пока еще не умираю. Возможно, доживу до преклонного возраста, хотя сомневаюсь. Я хотел как можно дольше служить Господу как священник. И вам, дорогие братья и сестры. Но после того, что я сказал, уже не могу. Тем паче, что должен рассказать вам еще больше.

Какая тишина, ни покашливаний, ни шепотка. А костел полон.

Господи Иисусе, смилуйся надо мной.

Господь посылает мне задание, испытание, трудный экзамен. Я заражен вирусом СПИДа. Когда вы получаете положительный результат теста, время замирает. Нет никакого «завтра», никакого «через неделю», жизнь останавливается, конец. А мысли в голове бушуют: какой конец? когда? где? кого следует о конце предупредить? кому сказать? кто об ЭТОМ узнает? ЭТО сидит во мне, размножается, как паразиты, плодится, пожирает изнутри.

Вы принимаете душ. Вода льется сильной струей, обжигает кожу, но ЭТОГО ей не смыть. Страх смешивается в голове с жалостью к себе, потом с бешенством, отнимает разум: наверняка витамины, которые я каждое утро глотаю за завтраком, изменили результаты анализа. Витамины могут повлиять на результат, это же очевидно. Анализ необходимо повторить!

Но зачем?

Остатки сознания лишают надежды: анализ, прежде чем выдадут результат, повторяют минимум два раза. С двумя пробами крови. Нет шансов на ошибку, нет вообще никаких шансов. Покой бесповоротно уходит в прошлое. Улыбка тоже. Вскоре придет улыбка наигранная, чтобы никто не догадался, пока тело не выдаст симптомов. Появляется напряжение, селится где-то за грудиной и оттуда будет не раз и не два сотрясать все тело. Или слегка покалывать. Или у тебя пересыхает горло. Или только слабеют ноги. Тогда надо присесть на первую попавшуюся скамейку в парке, отереть но г со лба и ждать, пока отпустит. А оно не отпускает. Напряжение становится твоей повседневностью, будет с тобой постоянно, до самого конца. Но в первый день ты об этом не думаешь. Ты хочешь сразу заснуть, на веки вечные.

А Он велит жить!

Ибо от ЭТОГО уже не умирают. Теперь с ЭТИМ живут. Двадцать лет, сорок, до старости, если все хорошо сложится. Существуют таблетки, все более современные, более эффективные. Сегодня врачи говорят, что это — хроническая болезнь. Как многие другие. Не лечишься — умираешь. Лечишься — живешь. Но вы свое знаете. Вы меня уже в мыслях кладете в гроб, уже хороните. Лопаты, комья земли. В голову к вам лезут стереотипы, готовые схемы, матрицы, они уже занимают заранее определенные позиции, уже готовы аргументы для оценки, осуждения, приговора.

Педик — известно — это СПИД. Заслужил — вот и мучайся.

Кара небесная!

От Иисуса? Которого я люблю, как маму и папу? Который обо мне заботится?

Вы знаете ответ!

Не нужно его жалеть! А пальцем показывать — почему бы и нет? Плюнуть в лицо — с радостью. Закрыть перед ним дверь — как же иначе. Потому что СПИД в нашей стране — клеймо, невидимая черная метка, доказательство распутной жизни, доказательство зла. Потому что это болезнь, передаваемая через секс. А секс — нечто подозрительное.

К тому, что подозрительно, следует внимательно присматриваться. Ведь секс других — мое дело. Я буду оценивать, судить, отворачиваться с омерзением. Испытываешь отвращение — тогда почему задницы других тебе так интересны? «Эта порода ретива разузнавать про чужую жизнь, — пишет Блаженный Августин, — и ленива исправлять свою». Почему оценка ближних, их осуждение так необходимы вам, люди? Вы что, осуждая других, вырастаете в собственных глазах?