Эдгар Доктороу - Эджмонт-драйв Страница 2

В какой-то мере.

Но так лучше.

Да.

Не знаю, почему я так взъелся.

Просто ты обычный недоразвитый мужчина.

Значит, мы все такие? Благодарю.

Да. Мужской пол несовершенен.

Я жалею о том, что наговорил…

Знаешь, я думаю, теперь, когда они все трое целый день в школе, мне стоило бы пойти работать.

Кем именно?

Или, может быть, окончить какое-нибудь учебное заведение. Приносить пользу.

Что это даст?

Времена меняются. Я все меньше и меньше нужна им. У них друзья, тренировки. Я только отвожу и привожу их. А когда они приезжают домой, то сидят в своих комнатах со своими играми. Ты работаешь допоздна. Мне бывает одиноко в этом доме.

Нам надо чаще ходить в театр. Проводить вечера в городе. Ты ведь любишь оперу. Я не против оперы, если это не чертов Рихард Вагнер.

Я говорю не об этом.

Если выбираешь жизнь в пригороде, этим все определяется. Я работаю, чтобы выплачивать ипотеку. Плюс три платы за обучение. Плюс взносы за две машины.

Я не виню тебя. Мы можем включить на минутку свет?

Что-нибудь случилось?

Сегодня луны нет, а в темноте чувствуешь себя, как в гробу.

Это очень неприятно.

А что вы делали здесь в три часа ночи?

Спал. Только и всего. Я никого не беспокоил.

Да, копы последнее время что-то въедливы. Что тут такого — человек спит в своей машине.

Раньше здесь было бейсбольное поле. В детстве я играл тут в софтбол.

Теперь это место для гуляния.

Вы не в обиде, что я сослался на вас?

Нисколько. Мне даже нравится, что я буду известен как пособник преступника. А почему вы не направились в здешний «Марриотт»?

Хотел сэкономить. Погода теплая. Я подумал, почему бы и нет?

Теплая. Да, определенно теплая.

Как вы думаете, полицейские обыскивают задержанные автомобили? Может быть, они полагают, будто я торгую наркотиками или чем-то в этом роде. Но в машине можно обнаружить только книги, мой компьютер, багаж, одежду, походное снаряжение и несколько памятных вещей, значимых только для меня. Противно, что чужие люди копаются в моих вещах. Если бы я остановился в гостинице, то сейчас был бы уже в пути. Мне, правда, жаль, что я навязался вам.

Ну, а зачем еще нужны соседи.

Забавно. В такой ситуации юмор особенно ценен.

Очень приятно.

Но мы могли бы быть соседями, только если бы прошлое интегрировалось в настоящее. В таком случае мы были бы больше чем соседями. Мы бы жили вместе, каждый в своем времени и пространстве.

Как в меблированных комнатах.

Если хотите, да. Как в своего рода меблированных комнатах.

Так, значит, он здесь. Что, ухлестывал за твоей женой?

Нет. Он не по этому делу. Я совершенно уверен.

Тогда в чем проблема?

Он приехал — этакий суетливый, нервный поэт, у которого все не ладится, — на какой-то развалюхе. Утверждает, что оставил преподавание, но, скорее, был уволен. И при всем этом, представьте себе, игрок.

Угу, я таких встречал.

И все трудности идут ему на пользу. Он получает, что хочет.

А чего он хочет от вас?

Не знаю точно. Это непонятно. Дом? Будто я не выплатил ипотеку, а он — банкир, который приехал изымать дом за неплатеж.

Тогда зачем вы пригласили его к себе? Он мог бы спокойно посидеть в «Старбаксе», пока обыскивали его машину.

Ну, он позвонил нам. Я бросаю трубку, а она смотрит на меня. И вдруг оказывается, что мне надо что-то ей доказывать. Понимаешь, что происходит? Я бы перестал быть собой, если бы сказал этому типу: «Я тебя не знаю. Какое кому дело, жил ты тут или не жил? Тебе вернут твой чертов автомобиль, и катись». Но нет, он устраивает так, что мне приходится убеждать свою собственную жену, что я могу быть милосердным.

Мне кажется, ты можешь.

Получается, что он как бы наш новый родственник. Это связано с основной проблемой в нашем браке. Дело в том, что она наивна — она все всем прощает. Всегда оправдывает людей, находит разумное обоснование всяким гадостям, которые они делают. Продавец обсчитывает ее, а она воображает, что он ошибся по рассеянности.

Что ж, это милая черта.

Да знаю я, знаю. Ее философия заключается в том, что если доверяешь людям, они будут достойны доверия. Бесит меня.

Ну, ему вернут автомобиль, и он уедет.

Нет. Нет, насколько я ее знаю. Она повезет его забрать машину. День пройдет, и она пригласит его остаться на ужин. Потом станет настаивать, что ехать так поздно нельзя. А мне придется сидеть там, смотреть на нее и соглашаться. Потом она покажет ему гостевую комнату. Готов держать пари.

Что-то ты разволновался. Выпей-ка еще.

А почему бы нет, черт возьми!

С годами начинаешь понимать, сколько всего вымышлено. Не только вещи отвлеченные, но и вполне реальные.

Не уверена, что поняла.

Ну, вы еще так молоды.

Спасибо. Мне бы хотелось чувствовать себя молодой.

Я говорю не о том, как себя воспринимаешь. И не о том, что жизнь одинакова изо дня в день. Не о несчастье в чистом виде.

А я несчастлива в чистом виде?

Тут я не судья. Но давайте скажем, что меланхолия, кажется, вам к лицу.

Боже, это так банально.

Так я хочу сказать, что можно заниматься напряженной умственной деятельностью, быть предельно занятым, участвовать в интеллектуальной, физической, политической конкуренции, искать справедливость, совершенствовать имеющиеся социальные институты. Все это только различные способы выживания. Таким образом мы творим историю, пополняем копилку наших вымыслов. Как будто контекста не существует.

А он существует?

Да. Некое огромное — как его назвать? — медленно подступающее безразличие, которое с годами делается все более настойчивым. Именно это я хотел объяснить. Боюсь, что не очень удачно.

Нет, правда, интересно.

Я стал слишком разговорчив после бокала шерри.

Еще?

Спасибо. Я пытаюсь объяснить отчужденность, которая приходит с возрастом. К кому-то раньше, к кому-то позже, но неизбежно.

И к вам пришла?

Да. Это вроде изношенности, мне думается. Словно жизнь проносилась до дыр и стала проницаемой для взгляда. Отчужденность начинается с кратких резких суждений, которые вдруг на мгновение возникают в мозгу. Вы отмахиваетесь от них, хотя они кажутся вам захватывающими. Потому что это самое подлинное ощущение, которое может испытывать человек. И вот оно приходит снова и снова, пробивается сквозь вашу защиту и наконец озаряет вас, подобно некоему холодному, очень холодному свету. Может быть, мне лучше перестать. А то говорить об этом — все равно что все это отрицать.

Нет, я признательна вам за такую откровенность. Вы потому и вернулись сюда — взглянуть на место, где когда-то жили?

Вы проницательны.

А словом «отчужденность» вы, возможно, обозначаете депрессию.

Понимаю, почему вы это сказали. Я кажусь вам воплощением колоссальной неудачи — невразумительный поэт, третьеразрядный преподаватель проводит жизнь в дороге в побитой машине. Может быть, все это ко мне относится, но я не в депрессии. Это не клинический случай, а четкое осознание действительности. Давайте я объясню вам: это больше похоже на то, как чувствует себя инвалид или человек на пороге смерти, когда отчужденность служит защитой, способом смягчить ощущение утраты, уменьшить сожаления, когда желание жить становится неважным. Но уберите эти обстоятельства, и останусь я — здоровый и независимый, возможно, я не произвожу сногсшибательного впечатления, но вполне могу позаботиться о себе и живу свободно, делая то, что хочу, и не испытывая при этом больших сожалений. Но отчужденность пришла, истина озарила меня, и я чувствую себя освобожденным, потому что нахожусь снаружи, в контексте, где больше нельзя верить в жизнь.

Почему обязательно было приехать умирать в Нью-Джерси?

Сэр?

И дом — ничего особенного, вы со мной согласитесь. Обычный колониальный стиль, белый виниловый сайдинг, гараж на одну машину, желоба, забитые мусором неизвестно скольких осеней. Вообще-то я как раз хотел добраться до них.

Сэр, прошу вас. Мы зададим вопросы, вы ответите, и мы уедем. Можете рассказать нам что-нибудь еще о покойном?

Видите ли, он мне известен по преимуществу как труп в коридоре. Ну да, я вижу ваш скептический взгляд. Оно и понятно, потому что жена моя рыдает, словно он был нашим близким родственником.

Так вы говорите…

Трудно поверить, правда? Он даже не ее бывший бойфренд, даже и этого нет.

Какой ты бездушный!

Ну, это потрясающе интересный опыт, когда совершенно незнакомый человек падает мертвым в нижнем белье, направляясь в ванную. А потом его выносят из дома в мешке для перевозки трупа! Такое зрелище нельзя пропустить ни за что в мире. Для детишек тоже неплохо, такой жизненный опыт перед уходом в школу. Их первое самоубийство.