Дэвид Митчелл - Лужок Черного Лебедя Страница 2

Скоро мы услышали за деревьями вопли, крики и возню ребят.

— Кто последним добежит до озера, тот калека! — крикнул Дурень и помчался, застав меня врасплох. Но тут же споткнулся о край мерзлой колеи, взлетел в воздух и приземлился на задницу. Дуран в своем репертуаре.

— Кажется, у меня сотрясение, — сказал он.

— Сотрясение бывает, когда ударишься головой. Но если у тебя мозги в жопе, тогда конечно.

Какая отличная реплика! Жаль, кто надо этого не слышал.

Озеро в лесу было просто эпическое. Во льду застыли пузырьки воздуха, совсем как в мятных карамельках. У Нила Броза были настоящие олимпийские коньки, и он сдавал их напрокат всем желающим по 5 пенсов за раз. Питу Редмарли Броз разрешал кататься бесплатно, чтобы другие ребята увидели коньки и тоже захотели прокатиться. На льду и без коньков трудно. Я упал тыщу раз, пока наконец не приноровился скользить на подошвах кроссовок. Пришел Росс Уилкокс со своим двоюродным братом Гэри Дрейком и с Дон Мэдден. Все трое неплохо катаются. Дрейк и Уилкокс теперь тоже выше меня. (Они были в перчатках без пальцев — пальцы специально отрезали, чтобы похвалиться шрамами, заработанными в игре «Королева шрамов». Меня бы мама за такое убила.) На кочковатом островке посреди озера, где летом живут утки, сидел Подгузник и орал «Зопой квелху! Зопой квелху!» каждый раз, когда кто-нибудь падал. У Подгузника не в порядке с головой, потому что он родился раньше времени. Поэтому его никогда не бьют. Во всяком случае, сильно не бьют. Грант Бэрч взял велосипед-чоппер своего слуги Филипа Фелпса и прямо выехал на нем на лед. Сперва он держался, но потом решил задрать переднее колесо и взлетел в воздух. Когда велосипед приземлился, то выглядел так, как будто Ури Геллер замучил его до смерти. Фелпс криво ухмылялся. Наверняка пытался сообразить, что скажет отцу. Потом Пит Редмарли и Грант Бэрч решили, что замерзшее озеро идеально подходит для игры в «британских бульдогов». Ник Юэн сказал: «Я за», так что дело было решено. Я терпеть не могу «британских бульдогов». Когда мисс Трокмортон в начальной школе запретила нам в это играть — после того, как Ли Биггсу выбили три зуба, — я чуть не умер от радости. Но сегодня утром любой отказавшийся играть в «британских бульдогов» выглядел бы полным педиком. Особенно если он живет на Кингфишер-Медоуз, как я.

Мы — человек двадцать — двадцать пять мальчишек и Дон Мэдден — встали в ряд, и капитаны команд стали нас выбирать, как рабов на рынке. Грант Бэрч и Ник Юэн были вместе капитанами в одной команде. Капитанами другой были Пит Редмарли и Гилберт Свинъярд. Росса Уилкокса и Гэри Дрейка выбрал Пит Редмарли — раньше меня, но меня выбрал Грант Бэрч на шестом проходе, то есть это был не полный позор. Дурень и Подгузник остались последними. Грант Бэрч и Пит Редмарли пошутили: «Нет, не берите их обоих, мы хотим выиграть!», и Подгузнику с Дурнем пришлось смеяться, как будто им тоже смешно. Может, Подгузнику и правда было смешно. (Дурню — не было. Когда все отвернулись, лицо у него стало как в тот раз, когда мы сказали ему, что играем в прятки, и послали его прятаться, и он только через час сообразил, что его никто не ищет.) Подбросили монетку, и Ник Юэн выиграл, так что наша команда стала «бегунами», а Пита Редмарли — «бульдогами». Пальто ребят-парий бросили на лед в обоих концах озера, чтобы обозначить ворота, которые надо атаковать и защищать. Девчонок, кроме Дон Мэдден, и малышей прогнали со льда. «Бульдоги» Редмарли сбились в кучу посреди озера, а мы, «бегуны», отошли на старт. У меня колотилось сердце. «Бульдоги» и «бегуны» пригнулись, как конькобежцы. Капитаны команд принялись скандировать.

— Бульдоги! Раз-два-три!

Мы ринулись в бой, вопя, как камикадзе. Я поскользнулся (нечаянно-нарочно) прямо перед тем, как первая волна «бегунов» врезалась в «бульдогов». После столкновения самые крутые «бульдоги» завяжут драку с первыми «бегунами». («Бульдогам» надо положить «бегуна» на обе лопатки на лед и продержать его там столько времени, чтобы успеть крикнуть «Бульдоги! Раз-два-три!») При некоторой удаче моя стратегия расчистит путь, так что наши, лавируя в толпе «бульдогов», доберутся до линии ворот. Сначала мой план вроде бы сработал. Братья Тьюки и Гэри Дрейк все разом врезались в Ника Юэна. Мне заехали ногой по щиколотке, но я удачно прорвался. Но потом на меня бросился Росс Уилкокс. Я хотел увернуться, но он крепко схватил мое запястье и потянул меня вниз. Я даже не пытался вырваться, а вместо этого схватил покрепче за руку его самого и отшвырнул от себя, прямо на Энта Литтла и Даррена Крума. Класс, правда? В спортивных и всяких других играх главное — не победа и даже не участие. На самом деле главная цель — унизить противника. Ли Биггс попробовал на мне подленький приемчик из регби, но я его стряхнул только так. Он слишком боится за оставшиеся зубы, а потому не может быть хорошим «бульдогом». Я оказался у линии четвертым. Грант Бэрч крикнул: «Отлично, Джейс!» Ник Юэн отделался от Дрейка и братьев Тьюки и тоже добежал до ворот. Примерно треть «бегунов» попали в плен и сами стали «бульдогами» — следующий проход будет для нас тяжелее. Вот за это я не люблю игру в «британских бульдогов» — тебя насильно делают предателем.

В общем, мы хором крикнули «Бульдоги — раз, два, три!» и снова ринулись в бой, но на этот раз у меня не было шансов. Росс Уилкокс, и Гэри Дрейк, и Дон Мэдден нацелились на меня с самого начала. Я уворачивался изо всех сил, но ничего не мог поделать. Я и до середины не пробежал, как они меня заловили. Росс Уилкокс бросился под ноги, Гэри Дрейк повалил меня, а Дон Мэдден села мне на грудь и придавила коленями мои плечи. Я лежал и ничего не мог поделать, а меня превращали в «бульдога». Но в сердце я навсегда останусь «бегуном». Гэри Дрейк отсидел мне ногу — может, нарочно, а может, и нет. У Дон Мэдден жестокие глаза, как у китайской императрицы. Иногда ей достаточно в школе один раз с утра на меня посмотреть, и я потом весь день о ней думаю. Росс Уилкокс подпрыгнул и двинул воздух кулаком, как будто гол забил в «Олд Траффорде». Вот ведь калека. «Да, да, Уилкокс, трое на одного, молодцы», — сказал я. Уилкокс показал мне «викторию» и умчался прочь, ввязываться в другую битву. Грант Бэрч и Ник Юэн врезались со всей скорости в толпу «бульдогов», размахивая руками, как мельницы, и половина «бульдогов» разлетелась в разные стороны.

Тут Гилберт Свинъярд заорал во всю глотку:

— КУЧА МАЛАААА!!!

Это был сигнал всем «бегунам» и «бульдогам», кто был на озере, повалиться друг на друга, чтобы вышла извивающаяся, стонущая и все растущая пирамида из ребят. Про игру вроде как забыли. Я задержался в сторонке, притворяясь, что хромаю из-за отсиженной ноги. Вдруг в лесу послышался звук бензопилы — она как будто летела по дороге прямо к нам.

Но это была не бензопила. Это был Том Юэн на своем фиолетовом кроссовом «Сузуки» на 150 кубиков. Сзади за Тома цеплялся Плуто Ноук без шлема. Про «британских бульдогов» тут же забыли: Том Юэн у нас в Лужке Черного Лебедя — живая легенда. Он служит во флоте, на эскадренном миноносце — корабле Ее Величества «Ковентри». И еще у него есть все альбомы Led Zeppelin, которые вообще бывают, и он умеет играть на гитаре вступление к Stairway to Heaven. Том Юэн сам пожимал руку Питеру Шилтону, голкиперу сборной Англии! Плуто Ноук — тоже легенда, но поменьше. Он в прошлом году ушел из школы, даже не сдав экзамены на аттестат зрелости. А теперь работает на фабрике свиных шкварок в Аптоне-на-Северне. (Ходят слухи, что он курил каннабис, но, видимо, не того сорта, от которого мозги превращаются в капусту и прыгаешь с крыши на острые прутья ограды.) Том Юэн припарковал «Сузуки» у скамьи на узком конце озера и сел в седле боком. Плуто Ноук двинул его кулаком в спину (это он так спасибо сказал) и пошел разговаривать с Колеттой Тюрбо. Если верить Келли, сестре Дурня, у Плуто с Колеттой были половые сношения. Ребята постарше уселись на скамейке лицом к Тому Юэну, как апостолы с Иисусом, и стали передавать по кругу бычки. (Росс Уилкокс и Гэри Дрейк теперь курят. Что еще хуже, Росс Уилкокс спросил Тома Юэна что-то про глушитель «Сузуки», и Том Юэн ему ответил, как будто Россу тоже восемнадцать лет, не меньше.) Грант Бэрч велел своему слуге Фелпсу сбегать в лавку Ридда и принести ему арахисовый шоколадный батончик и банку газировки «Топ дек», да еще заорал ему в спину: «Бегом, я сказал!», чтобы произвести впечатление на Тома Юэна. Мы, средние по рангу ребята, расселись на подмороженной земле вокруг скамьи. Парни постарше заговорили о том, какую самую лучшую передачу показывали по телевизору на Рождество и Новый год. Том Юэн сказал, что смотрел «Большой побег», и все согласились, что рядом с «Большим побегом» все остальные фильмы — говно, особенно по сравнению с той сценой, где фашисты ловят Стива Маккуина на колючей проволоке. Но тут Том Юэн сказал, что, по его мнению, фильм длинноват, и все согласились, что он, конечно, классика, но тянется безумно долго. (Я не видел «Большой побег», потому что мама и папа смотрели особую рождественскую программу «Два Ронни». Но я очень внимательно слушал разговор парней, чтобы в понедельник, когда начнется школа, прикинуться, что все-таки видел.)