Лиана Мориарти - Что забыла Алиса Страница 20

Это было так же непреложно, как факты «у меня трое детей» и «мой муж, которого я просто обожаю, больше не живет с нами», но почему-то она забыла обо всем этом.

Это все было неправдой. Это был чудовищный, тщательно продуманный розыгрыш. Сон, на удивление схожий с правдой. Галлюцинация наяву. Кошмар без конца.

Роджер! Что случилось с ее ласковой, осторожной матерью, что она «влюбилась по уши» (и выражение-то не ее!) в какого-то там Роджера? Роджера, с этим ядреным запахом лосьона после бритья, голосом радиокомментатора и манерой говорить «я, типа, думаю…» и «как бы, может быть»? Роджер, который, поддав на семейной вечеринке, зажимал Алису в угол и душил монологами о себе самом и о безграничном восхищении исключительно сложным устройством своей личности. «Спортивного ли я сложения? Да, безусловно. Интеллектуал ли я? Ну, может быть, на доктора философских наук и не потяну. Но поставим вопрос по-другому: обладаю ли я интеллектом? И в таком случае ответ будет положительный: я получил свой диплом в школе настоящей жизни. Вы, Алиса, можете задаться вопросом, имею ли я понятие о духовной жизни. И я, типа, думаю, что ответ должен быть — да, само собой».

В таких случаях Алиса беспомощно кивала, стараясь не дышать, чтобы не задохнуться от запаха лосьона, пока не появлялся Ник и не уводил ее со словами: «Отец, я, типа, думаю, что даме пора и выпить».

А что же сам Ник? Что сказал бы он о таком повороте событий? Его с отцом связывали очень непонятные и сложные взаимоотношения. За глаза он безжалостно вышучивал его и почти с ненавистью рассказывал, как Роджер обращался с матерью, когда родители расходились. Но Алиса замечала, что в присутствии Роджера голос его звучал глубже, плечи расправлялись и он нередко заводил речь о крупной сделке, обсуждавшейся на работе, или о каком-нибудь своем достижении, совершенно неизвестном Алисе, как будто в глубине души жаждал отцовской похвалы, даже когда гневно, яростно отрицал это.

Алиса никак не могла представить, как бы он отреагировал на такую новость. Получается, что они с Ником породнились? Он стал ее сводным братом! Прежде всего в голову пришло, что они с Ником расхохотались бы из-за этого, точно два идиота, обратили бы все это в игру, весьма прозрачно намекали бы на инцест и воображали бы себя Грегом и Марсией Бреди из допотопного сериала. Но, может быть, это было бы вовсе не так уж забавно. Он мог выражать недовольство от имени своей матери, хотя она, кажется, обращалась с бывшим мужем как с ворчливым дальним родственником.

А «чекушки»? Да-да, чекушки… Чокнутые сестры Ника стали теперь ее сводными сестрами. Такую новость они ни в коем случае не могли принять спокойно; они вообще ничего спокойно не принимали — сразу бледнели, переставали разговаривать друг с другом, обижались на самые невинные замечания. Всегда то одна, то другая из-за чего-нибудь страшно переживала. До знакомства с семьей Ника Алиса даже не подозревала, насколько драматичной может быть семейная жизнь — со всеми этими несметными сестрами, свояченицами, друзьями, тетками, кузинами и кузенами и так далее и тому подобное. Ее собственная тихая, спокойная, миниатюрная семья по сравнению с этим котлом казалась затхлым, скучным болотом.

— Поэтому мы с Ником?.. — спросила Алиса. — Он обиделся потому, что его отец женился на маме?

— Вовсе нет! — К матери вернулась былая энергия. — Ваш развод — страшная загадка для нас всех, но мы с Роджером тут ни при чем! Роджер бы очень расстроился, если бы услышал, что ты об этом даже подумала! Само собой, у Роджера свои взгляды на этот развод…

— Мама с Роджером сошлись десять лет назад, — заговорила Элизабет. — Вы с Ником тогда над этим прикалывались, а «чекушки», само собой, бились в истерике, но со временем все устаканилось, и сейчас это уже абсолютно никого не волнует. Я тебе точно говорю, Алиса, — все, что, кажется, так шокирует, на самом деле не так уж и страшно. Когда память вернется, ты сама над собой посмеешься.

Алиса вовсе не желала возвращаться к той себе, которая не видела ничего шокирующего в разводе с Ником. Она не могла поверить, что мать говорит о разводе как о решенном деле. Даже не деле, а факте.

— Нет, я больше не развожусь, — возразила Алиса. — Нет никакого развода.

— Ах! — воскликнула мать и сложила руки, как для молитвы. — Ах, но это же чудесно…

— Мама, обещай, что ни слова не скажешь об этом ни Роджеру, ни вообще никому, — предостерегла Элизабет. — Она не понимает, что говорит.

— Нет, понимаю, — возразила Алиса. Она чувствовала себя как бы слегка навеселе. — Можешь хоть всему свету рассказывать. И Роджеру. И «чекушкам». И троим нашим детям. Никакого развода не будет. Мы с Ником придумаем, что делать.

— Чудесно! — вскричала Барб. — Я так рада!

— Ты так не скажешь, когда к тебе вернется память, — возразила Элизабет. — Сейчас дело решается в суде. У Джейн Тёрнер станет плохо с сердцем, если ты остановишь это дело.

— Джейн Тёрнер? — переспросила Алиса. — А Джейн Тёрнер тут каким боком?

— Она твой юрист.

— Юрист? Никакой она не юрист! — возразила Алиса и смутно вспомнила, как какой-то молодой человек на работе, отчаявшись переспорить Джейн, сказал: «Вам бы юристом работать», а она заявила: «Да, я тоже так думаю».

— Она уже давно окончила юридический факультет и теперь специализируется на разводах, — сказала Элизабет. — Вот она тебе и помогает… развестись с Ником.

Смехотворно! Глупо! Джейн Тёрнер помогает ей развестись с Ником. «Эта маленькая Джейн далеко пойдет», — заметил как-то Ник, и Алиса согласилась. Как могла Джейн Тёрнер так втереться в их жизнь?

— А сейчас вы с Ником стараетесь насолить друг другу из-за опекунства, — продолжала Элизабет. — Это очень серьезно.

Насолить… Алиса представила себе, как они с Ником кидаются ложками с солью друг в друга, смеются, вскрикивают, стряхивают ее с себя.

Но в жизни это, наверное, было вовсе не так уж смешно.

— Ладно, с этим тоже покончено, — твердо произнесла Алиса.

С какой это радости она должна хотеть опеки над тремя детьми, которых даже ни разу в жизни не видела! Она-то хотела Ника.

— Не нужно нам солить друг другу, потому что мы не расходимся, и точка.

— Ура! — вскричала мать. — Я так рада, что ты потеряла память! Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Тут проблема только одна, правда? — вставила Элизабет.

— И какая же?

— Да такая, что Ник память не потерял.

10

— Ник? — сказала Алиса.

— Извините, дорогая, это снова я, — ответила медсестра.

Каждый час ее будили, чтобы проверить, посветить фонариком в зрачки и снова и снова задать все те же вопросы.

— Алиса Мэри Лав. Больница Роял-Норт-Шор. Травма головы, — негромко говорила Алиса.

— Отлично. — Медсестра кашлянула. — Извините за беспокойство. Спите, пожалуйста.

Алиса засыпала и видела во сне новых медсестер, которые приходят ее будить.

— Просыпайтесь! Пора на урок сальсы, — говорила одна, в огромной шляпе, которая на самом деле была пирожным профитролем.

— Мне снилось, что мы расходимся, — во сне говорила Алиса Нику, — что у нас трое детей, что мама вышла замуж за твоего отца и что Элизабет очень грустила.

— Какая мне, на хрен, разница? — отвечал Ник.

Алиса охнула и принялась сосать большой палец. Ник убрал с шеи кружок красного конфетти и показал ей.

— Шучу я, шучу! — сказал он.

— Ник… — недоуменно произнесла Алиса.

— Я тебя больше не люблю, потому что ты так и сосешь палец.

— Не сосу! — произнесла Алиса, чуть не умирая со стыда.

— Как вас зовут? — крикнула медсестра, но это была другая, ненастоящая, потому что она подплывала по воздуху, держа в руке связку розовых шариков. Алиса не замечала ее. — Это снова я, — сказала медсестра.

— Ник! — позвала Алиса. — У меня голова болит. Так сильно…

— Это не Ник. Это Сара.

— Вы не настоящая медсестра. Вы мне снитесь…

— Нет, я настоящая. Пожалуйста, откройте глаза и скажите, как вас зовут.

Здравствуйте, доктор Ходжес, это снова я. Сейчас половина четвертого утра, заснуть совершенно невозможно и кажется, что только другие могут тратить время на такую глупость. Я проснулась с мыслями об Алисе, о том, как она сказала мне: «Ты просто отличная старшая сестра».

Не отличная. Вовсе не отличная.

Мы неравнодушны друг к другу — это само собой. Нет, не так. Мы никогда не забывали поздравить друг друга с днем рождения. Мы даже как бы соревновались, чей подарок лучше, как будто между нами шла борьба за роль более щедрой, более заботливой сестры. Мы часто видимся и всегда находим над чем посмеяться. Мы точно такие же, как и миллионы других сестер. Поэтому я даже точно не знаю, о чем говорю. Наверное, вот о чем: это не совсем так, как в молодости. Но такова жизнь, не правда ли, доктор Ходжес? Отношения меняются. И время тут ни при чем. Спросите Алису! Она так вжилась в роль вечно занятой мамаши из Норт-Шор, будто это какая-нибудь религия.