Марина Юденич - Сент-Женевьев-де-Буа Страница 20

— Но есть ли надежда, что когда ее сиятельство проснется, с ней можно будет побеседовать?

В ответ Бузин только развел руками и выразительно посмотрел на своего более молодого и менее еще знаменитого коллегу. Тот немедленно и с готовностью вступил в беседу:

— Ответить на этот вопрос, милостивый государь, сейчас не возьмется, никто, кроме, разумеется Господа Бога, но его не призовешь во свидетели Состояние баронессы, как вам уже сообщил досточтимый коллега, критическое Очевидно, что психика ее испытала сильнейшее потрясение и как отзовется она на него сейчас даже предположить невозможно — Уместно ли будет сделать прискорбное предположение, что рассудок ее сиятельства помутился? — казалось Хныков готов был провалиться под землю, от неловкости, которую испытывал досаждая столь достойным и занятым без всякого сомнения людям, но таков был его долг — Я не стал бы исключать такого прискорбного предположения, — сдержанно ответил психиатр — Но можно ли будет рассчитывать, разумеется позже, когда ее сиятельство придет в себя, на то, чтобы определить, когда произошло это прискорбное событие?

— То есть вы имеете в виду, когда именно, баронесса перестала отдавать себе отчет в своих действиях?

— Именно, так-с — Совсем не уверен в этом Но, повторяю, милостивый государь, это станет ясно лишь после того, как прекратится действие инъекции — Благодарю вас, господа за уделенное мне внимание и прошу извинить мою дотошность — такова служба, — Хныков спешно поднялся из-за стола и торопливо, но весьма аккуратно и тщательно при этом сложил свои бумаги в портфель, — Могу ли я обратиться с нижайшей просьбой к вашему сиятельству, — впервые за все время он посмел взглянуть на мать Софью, безмолвно стоящую у высокого окна и, казалось, мало занятую содержанием беседы — Извольте, — она отозвалась низким хрипловатым голосом, мало подходящим ее внешнему виду и сану — Не соблаговолите ли вы известить меня о состоянии ее сиятельства, молодой баронессы, когда наступит некоторая определенность в нем?

— Разумеется. Можете не беспокоиться, я пошлю за вами С почтительным полупоклоном Хныков покинул гостиную Руки ему никто не предложил, да он этого и не ожидал Все, по его разумению, складывалось, крайне скверно И от того, что расследование чрезвычайного и уже взбудоражившего весь город преступления, связанного с известнейшей и богатейшей, не то что Санкт-Петербурга, но и все Российской империи, семьей, было поручено ему, последствий для себя ждал самых отвратительных.

В ночь на первое января одна тысяча девятьсот семнадцатого года, в роскошном особняке барона фон Паллена на Литейном произошло следующее.

Истекали уже последние предрассветные часы, когда четверо, припозднившихся, как могло показаться гостей, вошли в парадные двери особняка на Литейном В их числе были и молодые хозяева дома — Ирина Аркадьевна и Степан Аркадьевич фон Паллены Прислугою хозяйка дома — Нина Владимировна фон Паллен накануне распорядилась так, что прибравшись после ночного застолья и приготовив все необходимое к завтраку, горничные и повар до обеда были отпущены отдыхать — теперь дом был почти пуст и тих Хозяйка давно спала и возвращения домой обоих своих детей с их гостями не слышала.

Оно вполне могло бы так и остаться ею незамеченным, как происходило это уже не раз и не два ранее, если бы этой ночью в их планы не входило иное.

Вернувшаяся в господский дом около полудня прислуга, обнаружила в стенах старинного, прославленного и весьма высоко чтимого в имперской столице дома, ужасную, не укладывающуюся в сознание обычного человека картину Тело Нины Дмитриевны фон Паллен, покрытое множеством страшных ран, лежало на полу ее будуара в огромной луже крови, которой было столько, что ее не смог впитать даже пушистый и толстый китайский ковер, покрывающий пол комнаты. Мертвое тело баронессы почти плавало в вязкой бурой луже, источающей ни с чем не сравнимый тошнотворный запах Кровью были забрызганы стены, мебель, тяжелые гардины на окнах и даже сами оконные стекла Прибывший на место страшного преступления вместе с полицией судебный медик пришел к заключению, позже подтвержденному вскрытием тела, что несчастную женщину убивали долго и медленно Скорее всего ее пытали, стремясь получить знаменитую коллекцию драгоценностей семьи фон Паллен, которая оказалась похищенной Очевидно было, что не выдержав пытки женщина указала место в стене своего будуара, где в нише, сокрытой одной из многочисленных картин, украшающих стены комнаты был замурован тяжелый, сложной весьма конструкции сейф и отдала ключи от него Сейф был пуст, а хранящийся, в нем старинный серебряный ларец, наполненный до краев, (как показал позже поверенный в делах семьи известный столичный адвокат), ювелирными украшениями баснословной стоимости и уникальной художественной и исторической ценности, опустошенный преступниками, валялся рядом с трупом на полу будуара баронессы Но и это было еще не все В гостиной особняка обнаружен был еще один труп — это было тело Степана Аркадьевича, Стивы, как звал его весь великосветский Петербург, барона фон Паллена Молодого человека миновала страшная участь матери — он был просто застрелен выстрелом из револьвера в грудь Стреляли в молодого барона практически в упор и смерть его, судя по всему, была мгновенной Однако, главное и самое пожалуй загадочное и страшное обстоятельство этой трагедии заключалось в том, что убит молодой барон вероятнее всего был своей сестрой — совсем юной еще, но знаменитой уже светской красавицей Ириной Аркадьевной фон Паллен. Ирэн, как звали ее в свете. Ирэн фонПаллен обнаружили здесь же, в гостиной, без чувств, она полулежала в одном из кресел и тонкая прекрасная рука ее крепко, не смотря на беспамятство, сжимала покрытую перламутром рукоятку маленького дамского револьвера Из этого револьвера, что быстро и без труда установило следствие и был застрелен ее брат, мертвое тело которого раскинулось на ковре, почти касаясь маленьких ножек Ирэн, обутых в шелковые расшитые бисером вечерние туфельки Картина преступления, таким образом, была и ясна и страшно запутана одновременно Очевидно было, что преступниками оказались те двое, что вошли в дом несчастной семьи в роковые для нее предрассветные часы Собственно, это было единственное, что известно было достоверно и подтверждено показаниями случайных свидетелей, наблюдавших эту сцену Но главным, занимавшим всех чрезвычайно и безусловно решающим в итоге многое, если не все был вопрос о роли молодых фон Палленов в развернувшейся в их доме трагедии Этот вопрос уже несколько дней будоражил весь Петербург, не говоря уже о полицейских и прокурорских чинах города, журналистах, исписавших не одну газетную полосу, собственными версиями, одна диковинней и фантастичней другой, судебном следователе Хныкове, который имел несчастье возглавить расследование этого страшного убийства, адвокатах, поверенных в делах семейства фон Палленов, многочисленных служащих принадлежащих им предприятий и банков, и едва ли ни еще более многочисленной их прислуге Однако более всего этот вопрос занимал сейчас тех троих, что с момента почтительного удаления из комнаты судебного следователя Хныкова, продолжали хранить молчание, не тяготясь впрочем им и даже не замечая того, занятые каждый своими мыслями Мать Софья, игуменья затерянного в степях маленького монастыря, в далеком прошлом — княжна Ольга Долгорукая, едва успевшая прибыть из своего захолустья к похоронам сестры и племянника, теперь была здесь главною и решение предстояло принять именно ей Как и оба врача, а также главный поверенный в делах семьи — адвокат, который сейчас отсутствовал, она хорошо понимала, что более беспамятство Ирэн длится не может С минуты на минуту она придет в себя и тогда вынуждена будет рассказать все, что произошло в ту страшную ночь в их доме, чему свидетельницей и участницей она стала Либо ей, в юности отринувшей от себя все мирское и посвятившей себя служению Всевышнему, придется, с молчаливого согласия преданных семье докторов и адвоката, объявить свою юную племянницу лишившейся рассудка ( могло вполне статься, что это и на самом деле окажется так ) и принять на себя всю ответственность за ее дальнейшую судьбу, вместе с наследованием огромного состояния фон Палленов — Она впервые пришла в себя, но некоторое время я могу еще поддерживать ее в беспамятстве, небольшими дозами морфина Однако это может стать небезопасным, — нарушил молчание психиатр, которого в первые же дни привел в дом, поручившись за него, профессор Бузин — Однако следует, быть может, нам побеседовать с ней и в зависимости от того, что она расскажет, объявить диагноз… — старый врач был совсем не склонен к тому решению, которое сейчас предлагал, ибо понимал какой скользкий и опасный путь ожидает их всех в случае, если Ирэн только им признается в чем-то страшном, что, собственно и подсказывала ему неплохая профессиональная и отменно тренированная, к тому же, годами практики интуиция Голос его потому утратил свою мягкую и столь ценимую пациентами спокойную убаюкивающую уверенность Вдруг стало заметно, что профессор Бузин уже очень стар и сам, наверное, не вполне здоров, к тому же сейчас сильно, что наверное уже непозволительно в его возрасте, взволнован — Нет господа, полагаю ждать и надеяться более не на что Прошу вас взять на себя труд объявить публично, что племянница моя Ирина, не выдержав страшных испытаний, ниспосланных ей провидением, лишилась рассудка Можете объявить также, что в ближайшие уже дни мы с ней покинем Петербург Это все.