Игорь Чубаха - Злаки Зодиака, или Ижица-файлы Страница 20

– Хороший, если вы намерены проиграть выборы. Тогда только ленивый не будет говорить: «Первый блин комом».

– А разве у меня есть шансы выиграть выборы? Так вы говорите – из Комитета по экологии? Лично я, и как кандидат, и как простой русский человек, проблемами экологии очень озабочен. Причем прекрасно понимаю, что все упирается в скудное бюджетирование вашего комитета. В моей предвыборной программе…

Матиевна, чтобы он заткнулся, не поленилась поймать говоруна за руку и сжать:

– Прекрати трепаться, родной, не в дартс играем. Я из Комитета, но сейчас представляю не Комитет. Сейчас я выступаю от группы мусороперерабатывающих компаний, и за моей спиной пребывают солидные деньги. И я уполномочена сообщить, что твои заигрывания с ЭТИМИ «зелеными» – опять презрительный кивок на конференц-зал, – только во вред. У нас есть свои, ПРИКОРМЛЕННЫЕ, «зеленые», и если ты согласишься ориентироваться на наших, мы перейдем к следующему вопросу повестки дня.

– Об этом можно подумать, – бесцветно произнес Костромин, кося на своего пиарщика. Терпение кандидата было просто безгранично. Опыт тертого калача подсказывал, что сейчас ему сделают предложение, от которого не стоит отказываться.

– Заодно и подумай о моем личном интересе в этом вопросе. Мне не нужны десять процентов комиссионных, от выделенных мусорщиками на твою избирательную кампанию сумм, хотя речь идет не менее, чем о трех лимонах евро[30]. Мне нужно, когда ты станешь губернатором, а ты им станешь, если начнешь играть по нашим правилам… Так вот, лично мне нужно будет твое всестороннее содействие, когда у тебя в приемной появится представитель некой фирмы с проектом подъема затонувших судов из Финского залива.

– Легко дарить то, что тебе не принадлежит. Берите себе не только залив, а и всю Балтику.

– И возьму, – не приняла шутку Матиевна. – Кстати, – она сняла пылинку с кандидатского рукава, – от часа ночи до трех у вас по гороскопу неприятности. Если на это время назначена какая-либо встреча, лучше отмените…

Ветер вертел опавшие листья, будто стиральная машина белье. К клубу «Трясогузка» подкатила «Мазда», чтобы высадить очередную парочку полуночников. Парочка ступила в освещенный неоном радиус и восторженно уставилась на окна, где по шторам плясали ломкие тени: на танцполе честные клиенты топтали рок-н-ролл.

Ночной ветер творил с опавшими листьями, что хотел, липовые сердечки метались, словно снежинки внутри вьюги. Это не помешало двум сгорбленным персонажам через засцанную подворотню подкрасться к служебному выходу из клуба. Правая личность метко плюнула на притаившуюся под козырьком видеокамеру наружного наблюдения, и та покончила жизнь коротким замыканием.

– У нас на все про все две минуты двадцать семь секунд! – не смог утаить тревогу в голосе Максим.

– Показываю! – надменно ухмыльнулся Валерий, приложил ладонь к кодовому замку, словно греется у печи, пошептал с закрытыми глазами, и под негромкий щелчок замок сдался, – прошу, – подчеркнуто вежливо Валерий отворил дверь перед воровато озирающимся Максимом и уступил честь войти первым.

Максим ничего на это не сказал, только глубоко вдохнул и выдохнул, будто занимается Цигун. Однако вошел таки первым.

Здесь, на подсобной территории ночного клуба, музыка стала слышна гораздо громче.

…Money, honey.Money, honey.Money, honey, if you want to get along with me.emp1Well, I screamed and I hollered,I was so hard-pressed.I called the woman that I loved the best.I finally got my baby about half past three,She said I'd like to know what you want with me.I said…

А еще здесь урчала вода в фановых трубах и кранах. Исаявец с ужасом осознал, что его с иголочки светло-бежевый приталенный пиджак о двух шлицах и муаровый галстук здесь не в масть. Зато не маячил у служебного выхода типовой мордоворот в пятнистом балахоне да при кобуре.

Валера оперативно нашел щит сигнализации и отправил ее на каникулы. Не без лишений пробившись через гремуче звякающие штабеля ящиков с пустыми бутылками и завалы черных пузатых мусорных мешков, парочка выбралась в более просторное помещение, что-то типа кухни. Если кто сомневается, что это была кухня, пусть объяснит, где еще одновременно встретишь столько чистой и грязной посуды. Подозрение подтверждали пышущие жаром газовые плиты, на которых в сковородах и кастрюлях шкварчало и булькало. Выстроившиеся на потолке в цепочку неоновые лампы напоминали клювы пеликанов.

Подстать помещению оказался его обитатель. Посреди зала на деревянной колоде еле втиснувшийся в халат пятьдесят восьмого размера повар по-казацки рубил свиную тушу. Вскрытая грудина, прежде лишившись потрохов, только чавкала в такт ударам расползающимися ребрами. Ошметки и кровавые брызги складывались в узор на черном отсвечивающем бликами мясницком фартуке. Топор взмывал к потолку, чуть не задевал лампочку и, дробя костную ткань, смачно вгрызался в плоть.

– Че надо? – прервался повар, обнаружив гостей. Его усы воинственно зашевелились, и абориген перехватил топор поудобнее, будто ему встретились две беспомощные старушенции.

– Зинка, лангет клиенту два раза! – в произвольной художественной форме сбивая с панталыку и гипнотизируя повара, потребовал Валера.

Повар недальновидно растерялся.

– Показываю! – придержал за локоть Валерия Максим, скользнул к толстяку и, полуприсев, воткнул кулак в колыхающийся фартук с таким энтузиазмом, что халат жертвы затрещал в плечах.

Money, honey.Money, honey.Money, honey,If you want to get along with me.Well, I said tell me baby, what's wrong with you?

Повар квакнул и застыл с топором в руке, как сдувшийся игрок с теннисной ракеткой. Сапожной щеткой торчавшие усы изогнулись, словно ветви ивы. Максим выпрямился, без борьбы отнял у повара топор. И только тогда местный житель, будто лишившись опоры, рухнул на грязный пол носом в натекшую розовую лужу.

– Показываю! – выхватил из руки Максима топор Валерий и метнул с ловкостью заправского индейца. Мясницкий топор настиг вторую, раскачивающуюся на крюке свиную тушу. Впился, и будто так и было. А Валера даже мурлыкнул от удовольствия, однако, парад-але еще не закончился.

Развивая успех и не брезгуя, художник сгреб вычлененную свиную печень и шмякнул в хрустальную конфетницу:

– Свинина – чистый яд для мусульманина, даже если он не очень правоверный, – победителем улыбнулся Валера.

Конечно, парочка друг перед другом малость выпендривалась, и Храпунову стало завидно, что не ему первому пришла мысль вооружиться свининой.

– Не люблю тортовых боев, – как бы оправдался Максим, выудил из кармана секундомер, пригляделся и сообщил на повышенных тонах. – Осталась минута, сорок пять секунд!

Тогда Валерий переставил конфетницу на рядом оказавшийся кстати сервировочный столик. Больше в этом жарком помещении ловить было нечего. Из кухни визитеры вышли через противоположную дверь. Валера – уже привычно толкая перед собой штуку на колесиках.

Money, honey.Money, honey.Money, honey,If you want to get a long with me.

Этот коридор оказался гораздо чище, даже имелась ковровая дорожка и высокие, похожие на гильзы от шестисотого калибра, пепельницы-плевательницы. Вдоль коридора располагались двери. Которую из дверей ищут провожаемые цепочкой неоновых ламп гости, было не трудно догадаться, потому что рядом с ней стенку отирал охранник, судя по комплекции, тоже не большой любитель ездить в метро в час пик.

– Мы с жалобой на работу повара, – ерничая, огорошил Валерий охранника, – Он в блюда майонез не доливает!

– На месте стоять, а то!.. – охранник полез под пиджак, скорее всего не за тем, чтобы проверить, забыл, или не забыл он дома карточку социального страхования.

– Показываю! – на бегу крикнул Максим и двумя ударами пресек попытку охранника выслужиться.

– А из шпрот выковыривает глазки и съедает сам! – досказал жалобу на повара художник, хотя вырубленный охранник съезжал по стенке на ковровую дорожку и не собирался дослушивать такую чушь.

Храпунов обшарил бедолагу, ствол у того оказался газовый. Дожили. Прикарманить газовую пукалку Храпунов погнушался.

– Только после вас, – любезно открыл исаявец дверь перед толкающим столик Валерием.

Тот, кто неосторожно одолжил душе Богдухана личное тело, сидел в кресле. Богдухану повезло: тело попалось средних лет, круглолицее, упитанное, но не жирное, и способное за себя постоять. Тот кто... Короче, Богдухан начал выбираться из кресла и тяжело осел в кресло обратно, когда сквозь солнцезащитные очки рассмотрел, какие-такие посетители прибыли в его офис без доклада. Проворно метнувшийся вперед Максим не успел в очередной раз объявить: «Показываю!», зато успел ногой садануть по выдвигаемому ящику стола и защемить отправившуюся в ящик руку Богдухана. Ясный перец, и хозяин кабинета искал там не карточку социального страхования.