Семен Данилюк - Мужские игры Страница 20

Второв попытался понять, к чему вдруг это вспомнилось. И, поняв, нахмурился: что-то подобное предстояло совершить с банком.

Заглянул Чугунов. Коротко кивнул. Второв поднялся.

В предбаннике, несмотря на поздний час, было оживление. Возле дежурившей Инны Голицыной склонились Дерясин и Кичуй. При виде президента оба поспешно вытянулись.

- Чего здесь? - произнес Второв.

- Да вот... ждем, - Андрей неловко кивнул на Инну.

Второв раздраженно куснул родинку на верхней губе: какая-то мысль упорно ускользала от него. Глянул на Инну:

- Да, да. Вы чего не женитесь-то? Отец, знаю, извелся.

Инна, переглянувшись с растерявшимся Андреем, хотела ответить.

- Именно! - вдруг облегченно произнес Второв. - Вот что надо пренепременно не позабыть сделать...

И решительно пошел к выходу, на ходу надиктовывая Чугунову.

- Несчастный, в сущности, человек, - произнес вслед Андрей.

- А я так не считаю, - не согласился Игорь. - По мне так счастливый. Он же своей несчастности не ощущает. Он заметил заинтересованный взгляд Инны.Сбился. - Да, а почему это он о твоем отце вдруг заговорил? Они что, друзья?

- Так...Когда-то были знакомы, - быстро ответила Инна и требовательно посмотрела на удивившегося Дерясина.

- О, какие нас встречают суровые взгляды! Яна, у меня скоро при виде тебя просто-таки рефлекс вины появится, как слюна у собаки Павлова. - Забелин при входе вновь наткнулся на демонстрирующую недовольство секретаршу.

Подойдя ближе, разглядел припухшее, с размытой косметикой личико и примирительно пожал Янино запястье:

- Ну что на этот раз, солнышко? - и тут же поймал себя на том, что подражает сленгу Флоровского. И всего-то за день общения.

- Да, как подольститься, так солнышко. Почему вы меня с собой не берете? Всех кого ни попадя, оказывается, наприглашали. Только не больно-то разбежались. А я, значит...

В этот момент в приемную вошел и в ожидании паузы остановился поджарый, в темном костюме мужчина лет сорока.

- Вы что, не видите?! - взвилась было по своему обыкновению, Яна, но, пересекшись с вошедшим взглядом, осеклась.

- Здравствуйте, Алексей Павлович.

- С кем имею, простите?

- Подлесный Вячеслав Иванович. До недавнего времени - сотрудник ФСБ. Имею пятнадцать лет выслуги. Здесь по предложению Второва. Полагаю, смогу быть вам полезен.

- Второва? Так это вы и есть тихая золотиночка?

- Не понял?

- Не важно. Но насчет службы безопасности у нас с Второвым разговора не было.

- При скупке предприятий без разведки нельзя. А я и разведка, и контрразведка. Так что, если положим полторы ставки, будет в самый раз.

- А если не положим?

- То есть денег пока нет, - догадался эфэсбэшник. Что-то про себя быстро скалькулировал. - Ничего, так начнем.

- Насчет скупки - это Второв проинформировал? Вы с ним давно сотрудничаете?

- Со службой безопасности банка контактирую три года. Оказывал посильное содействие.

"Кто кому?" - хмыкнул про себя Забелин. То, что ФСБ давно и небезуспешно проникала в банковские структуры, секрета не составляло.

- Хотя относительно вашей программы специальных вводных не получал. Но, я говорил, за мной пятнадцать лет в ФСБ. У вас был Второв, за вами оставляют особняк, открывают кредитование. Я умею анализировать.

- Ну-ну. А из ФСБ почему турнули?

- Так пятнадцать лет, - невозмутимо пояснил Подлесный.

Забелин выдержал нарочитую паузу, провоцируя собеседника на новые объяснения, но тот, полагая сказанного достаточным, застыл в ожидании.

- Молчите вы убедительно, - признал Забелин. - Любопытно будет посмотреть, как работаете. Подождите пока здесь. Приглашу.

И, опережая готовый сорваться возмущенный поток слов привставшей Яны, пообещал:

- Позже договорим.

Войдя в кабинет, он едва сдержал разочарование - из-за овального стола поднялись всего трое, и вовсе не те, кого рассчитывал увидеть: пятидесятипятилетний богатырского роста мужчина с высоким, увеличенным залысиной лбом - Виктор Николаевич Астахов, почему-то Андрей Дерясин и, к совсем уж полному изумлению, Жукович. Длинные волосы его сегодня были помыты и вид в светлом, в крупную клетку пиджаке свеж. За исключением Дерясина, никого из тех бесстрашных фрондеров, что ораторствовали в кабинете накануне, теперь не было. Отсутствовал и Эдик Снежко, и, судя по смущенному виду Дерясина, не случайно.

- Товарищ командир, - Дерясин вытянулся в наигранном раже и, ощущая торжественность момента, отрапортовал, - команда на сборном пункте собралась. Готовы к движению в походном порядке.

- Вольно. А ты что здесь? - Забелин остановился перед Жуковичем.

- Да пошел он, дипломат хренов. Я ему не пацан - задницу лизать. Понимания - с гулькин загогульчик, а гонору... Я ему говорю: "Ты, прежде чем позориться на людях, указания свои безграмотные раздавать, закрылся бы на денек да хоть инструкцию, что ли, прочитал". А еще удивляемся, почему у нас проблемы во внешней политике.

Живо представив эту сцену, Забелин искренне посочувствовал Зиганшину.

Правда, специалистом Жукович и впрямь был отличным - цепко держал в руках управление запутанной, разветвленной сетью дочерних компаний. Да и остальных хорошо знал - играли в одной футбольной команде. Раз уж Второв продолжает разбрасываться ключевыми специалистами, грех не подобрать.

- Как вчера кредитный прошел? Баландин присутствовал? - поинтересовался у Дерясина Забелин.

- Сам вел. Перед началом комитета собрал всех руководителей. По теме "Иметь бы мне златые горы". В общем, в отношении этой стервы ограничились выговором. Я голосовал за увольнение, - как всегда по существу доложил Андрей.

Забелин скользнул взглядом по пустующему стулу, обычно занимаемому Снежко.

- Ему вчера Баландин предложил начальником кредитного управления. - Дерясин отвел глаза.

- Не рви сердце, Андрюха! - приобнял его Жукович. - Не из-за чего. Он и на поле такой - схватит мяч и таскает. Хрен паса допросишься.

Забелин почувствовал себя уязвленным. Утром ему по-детски мечталось, что соберутся все. И уже он сам с извинениями отберет тех, кого наметил, к разочарованию остальных. И уж в ком вовсе не сомневался, так это в Эдике Снежко. "В очередной раз прав Второв - ничего ты, Забелин, в людях не понимаешь".

- А ты сам почему вдруг надумал, Андрюша? На повышение ведь стоял.

- Так он же сказал - голосовал за увольнение, - исчерпывающе ответил за Дерясина Жукович.

- Да и потом, чего мне оставаться, когда футбольная команда, почитай, развалилась? - буркнул Дерясин. - Куда вы без защиты?

- Кстати, насчет защиты, познакомьтесь. - Забелин приоткрыл дверь и сделал приглашающий жест. - Вячеслав Иванович Подлесный. Бывший сотрудник ФСБ. Будет обеспечивать информационную безопасность. Прошу, так сказать, любить и... Что у вас на сей раз, Олег Игоревич? Олег!

- Гражданин комитетчик. - Впившись в вошедшего дикими глазами и поигрывая скверной улыбочкой, Жукович поднялся над столом. - Уж как мы рады. То-то сижу, чувствую, из приемной душком потянуло.

- Да не обращайте внимания. - Дерясин радушно протянул Подлесному узкую, как штыковая лопата, ладонь, высвободил место около себя. - Это у него даже не черный юмор, а диагноз - открытая душевная язва. Когда-то из института за порнуху исключили. Вот с тех пор на всех, кто погоны носил, кидается, - числит себя мучеником прежнего режима.

- Салабон ты. - Жукович все не отводил жадных глаз от Подлесного, который в свою очередь с неменяющимся лицом, не моргая, всматривался в подрагивающего от возбуждения Жуковича. - Выросли на готовеньком. Теперь все хаханьки. Вдули в уши невесть что и - рад повторять попкой. Так вот хочу представить - главный как раз тихарь-порнографист, виртуоз искусствоведческой экспертизы. Сколько лет, сколько зим. Ну, хоть теперь-то, через пятнадцать лет, глаза в глаза, - порнография "Лолита" или нет?

- И тогда не читал, и теперь недосуг. А команды выполнять всегда был обучен. Надо было вас прихватить под любым предлогом - и прихватили.

- За что? За что надо-то?! За то, что пацаны книжки печатали? Да и не антисоветские даже. Просто неиздававшиеся - Зайцев, Платонов, Набоков, и подкалымливали? Да ты и теперь-то этих фамилий не упомнишь. И за это всей громадой навалились. Не бо-бо по земле-то после этого ходить?

- Использовалась множительная аппаратура, что было запрещено.

- Да вот они, ксероксы твои! На всех углах! - Жукович хлопнул по ксероксу лапищей.

- Э-э, мужики, брэк! - попытался вмешаться Астахов. Ситуация становилась неуправляемой, но Забелин медлил вмешиваться, заинтригованный происходящим. История уголовного преследования в восьмидесятых годах комитетом госбезопасности молодежной группы диссидентов широко освещалась по Би-би-си. Всё их диссидентство заключалось в том, что студенты размножали на ксероксах и продавали произведения писателей - эмигрантов. Теперь преследуемый и преследователь нежданно встретились. - Ну, хорошо, - кричал, брызгая слюной, Жукович. - Нас, отсидевших, исключенных, ты уж списал. Но Женька? Жека Карасев? Пацан семнадцатилетний, что из окна выбросился? Он-то по ночам не приходит?! - Прежде всего, Жукович, у меня крепкий сон. А насчет Карасева - не я, вы друг друга при первом рыке закладывать наперегонки бросились. Диссиденты малохольные. И не рыке даже. Так - цыкнули.