Дэвид Гилмор - Что сказал бы Генри Миллер... Страница 20

Мы говорили с Джеси о шестидесятых, о «Битлз» (слишком часто, но мне это доставляло особое удовольствие), поддавали не в кайф, пили в радость. Потом судачили о Ребекке («Ты не думаешь, что она меня бросит?»), обсуждали Адольфа Гитлера, Дахау, Ричарда Никсона, супружескую неверность, Трумэна Капоте, пустыню Мохав, Шуге Найта, лесбиянок, тех, кто подсел на кокаин или героин, «Бекстрит Бойз»[33] (с моей подачи), татуировки, Джонни Карсона, Тупака (его идея), сарказм, тяжелую атлетику, размер пениса, французских актеров и Э. Э. Каммингса. Какое это было время! Я ждал тогда работы, но жизни я не ждал. Она била ключом прямо здесь — на плетеном стуле. Я знал, что все просто замечательно, когда это происходит — несмотря даже на какое-то шестое чувство, говорившее мне, что в конце пути нас ждет белая ленточка.

Теперь, заходя к Мэгги лишь в качестве приглашенного на ужин гостя, я ненадолго задерживаюсь на крыльце с теплым чувством в душе. Я знаю, что позже вечером мы с Джеси выйдем сюда с чашечкой кофе, но это будет уже не так, как в те времена, когда работал наш киноклуб. Меня немного удивляет, что остальные помещения в доме Мэгги — кухня, спальня, гостиная и ванная — во мне не вызывают никаких эмоций. Я не чувствую там отголосков нашей прежней жизни с сыном. Это ощущение возникает у меня только на крыльце.

Так на чем мы остановились? Ах да, на том, как нас в тот чудесный весенний день посетила Ребекка Нг.

Она легко вспорхнула по ступеням на крыльцо. Джеси даже не встал со стула. Между ними явно что-то происходило. Ребекка стояла, держа руки в карманах курточки, с таким выражением на лице, как будто она стюардесса, которой показалось, что кто-то отпустил в ее адрес какую-то сальность, но не была совершенно уверена в том, что правильно поняла услышанное. На ее лице играла настороженная улыбка. Происходило что-то непонятное. На другой стороне улицы рядом с лестницей стоял рабочий-строитель и как завороженный смотрел в направлении Джеси и Ребекки.

Я услышал, как хлопнула дверь, и они вошли в дом.

— Привет, Дэвид, — с воодушевлением сказала Ребекка. По крайней мере, она хотела казаться бодрой. — Как у вас сегодня дела?

— Как у меня сегодня дела? — Ребекка снова застала меня своим вопросом врасплох. — Дай сообразить. Да вроде нормально. А у тебя как со школой?

— У нас сейчас каникулы, и я подрабатываю в ГЭПе[34].

— Ты, Ребекка, кончишь тем, что будешь властвовать над миром.

— Мне просто нравится, когда у меня есть немного своих денег, — парировала девочка. (Это было выпадом с ее стороны?) Джеси ждал, стоя рядом с ней.

— Рад тебя снова видеть, Ребекка.

— И я тоже, Дэвид. — Она никогда не называла меня мистером Гилмором.

Джеси и Ребекка спустились вниз.

Я поднялся на второй этаж, включил компьютер и третий раз за день проверил почту. Мэгги, наверное, была последним на Земле человеком, который все еще пользовался дисковым набором для входа в Интернет, поэтому каждый раз надо было долго ждать, пока кончится жужжание, скрипы, сипы, шорохи и на экране монитора возникнет изображение.

Я прочитал компьютерную газету. Потом глянул в окно и увидел, как соседка Элеонора ковыряет тяпкой в земле — в садике на заднем дворе. Готовилась, должно быть, к весеннему севу. Ее вишневое деревце покрылась белым цветом. Через некоторое время я подошел к лестнице, ведущей на первый этаж. Из логова Джеси доносились негромкие звуки разговора. Сначала возбужденный голос Ребекки, потом до странности бесстрастный голос сына, слишком спокойный, как будто он шел откуда-то из груди Джеси. Как будто это его отношение к ней говорило.

На несколько минут воцарилось молчание, доносились только звуки шагов по полу двух пар ног. Слов слышно не было. Тихо распахнулась и закрылась входная дверь, как будто Джеси и Ребекка боялись меня потревожить. Я спустился вниз. Вид у Джеси, сидящего на кровати, был мрачнее некуда. На улице я заметил хрупкую фигурку Ребекки — девочка уже обходила дальний угол автостоянки. Взгляды всех рабочих из строительной бригады были обращены к ней.

Я сел, скрипнув стулом. Так мы некоторое время и сидели. Потом я спросил:

— Что у вас стряслось?

Джеси повернулся ко мне, держа руку так, что она прикрывала ему глаза. Мне показалось, что он чуть не плачет.

— Мы только что расстались с Ребеккой.

Именно этого я и боялся. У нее, наверное, новый парень, имеющий крутую тачку и клевый дом, брокер какой-нибудь или начинающий юрист. Кандидатура, более соответствующая профессиональным ожиданиям Ребекки.

— Что она тебе сказала? — спросил я.

— Она сказала, что без меня умрет.

Сначала мне показалось, что я ослышался.

— Она так тебе и сказала?

Джеси все повторил слово в слово.

— Так это ты Ребекку бортанул?

Он кивнул.

— С чего ты это учудил?

— Мне кажется, она стала слишком много болтать о наших отношениях.

Я пристально посмотрел на сына — он был очень бледен, взгляд его затуманился. После недолгой паузы я сказал:

— Мне не хочется тебя об этом спрашивать, но я должен это сделать. Ты пил вчера?

— Слегка, но к ней это не имеет никакого отношения.

— Господи!

— Пап, правда, не бери в голову. С ней это никак не связано.

Теперь я посмотрел на него настороженно.

— С годами я понял, Джеси, что после того, как напиваешься, принимать жизненно важные решения нецелесообразно. — Сын открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я продолжил: — Даже если ты не в стельку пьян, а уже протрезвел.

Отсутствующий взгляд Джеси блуждал неизвестно где.

— Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы это исправить? — спросил я, повысив голос.

— Я не хочу ничего делать. — Теперь он смотрел на строителей, работавших через улицу. Их вид как будто утвердил его в каком-то решении.

— Хорошо, сын, я сейчас скажу тебе одну вещь, а потом можешь делать все, что тебе заблагорассудится, договорились?

— Годится.

— Когда расстаешься с женщиной, случаются такие вещи, которые, как сначала кажется, потом тебя особенно волновать не будут. Но когда они все-таки происходят, оказывается, что они для тебя гораздо важнее, чем тебе казалось раньше.

— Ты имеешь в виду других мужиков?

— Мне бы не хотелось скатываться в этом вопросе до пошлости, — ответил я, — но есть некоторые обстоятельства, которые тебе надо принимать в расчет перед тем, как разрывать отношения с девушкой. И одним из таких обстоятельств, причем одним из самых важных, нередко оказывается то, что через некоторое время у девушки завязываются отношения с другим парнем. А это, можешь мне поверить, часто вызывает не самые лучшие ощущения.

— Что значит не самые лучшие?

— Неприятные. А в данном конкретном случае — просто жуткие.

— Я знаю, что Ребекка подыщет себе другого приятеля, если ты это имеешь в виду.

— Правда, знаешь? А ты думал об этом когда-нибудь всерьез?

— Угу.

— Можно я расскажу тебе одну историю? Не возражаешь?

— Нет, конечно.

Джеси выглядел рассеянным. Господи, подумал я, а ведь это только начало.

— В университете у меня был друг, — начал я. — Ты, кстати, его знаешь. Он живет на западном побережье. Это Артур Крамнер.

— Артур мне нравится.

— Да, Артур нравится многим. Именно в этом отчасти и заключалась проблема. У меня когда-то была подружка. Давно все это случилось, мне тогда было всего на несколько лет больше, чем тебе теперь. Девушку звали Салли Бакмен. И вот в один прекрасный день я сказал Артуру — он был тогда моим лучшим другом, — что собираюсь прекратить с Салли отношения. Он спросил: «Что, правда?» Салли ему нравилась. Артур считал, что она очень привлекательна. И был прав.

Я сказал ему: «Знаешь, если тебе хочется, можешь потом встречаться с Салли, я ничего не имею против». Мне так и в самом деле тогда казалось — у меня же с ней все вроде как было уже в прошлом. И вот, по прошествии нескольких недель, может быть, через месяц после разговора с Артуром, я расстался с Салли Бакмен и уехал на выходные к приятелю, у которого был дом на озере… Ты меня слушаешь?

— Угу, — кивнул Джеси.

— В то время, — продолжал я рассказывать, — мы с Артуром были вместе в одной занюханной группе, я играл на барабанах, а он пел и играл на губной гармошке. Мы себя считали новоявленными рок-звездами, просто неотразимыми хиповыми чуваками.

Я вернулся в город в воскресенье под вечер после того, как провел выходные в доме у приятеля, где мы вываривали корни марихуаны и вешали их вниз стеблями. При этом у меня и близко не было никаких переживаний по поводу Салли. На самом деле я даже иногда чувствовал некоторое облегчение от того, что ее со мной не было.