Владимир Марченко - Месть за обман Страница 20

Мама ничего не спросила, придя на ужин. Иван не стал ничего рассказывать, боясь огорчить. Сергей принёс папку с тетрадями и книгами и сказал, что Иван с подшефными печатает карточки, если найдут проявитель, а может быть, пойдут на этюды в детский сад.

На следующий день…

На уроке истории Бабкин будет пристально смотреть в глаза преподавателю Пшёнкину и едва заметно кивать головой. Меня это удивит. Директор уйдёт в конец класса к шкафам и оттуда будет сообщать о древних государствах. Как только прозвенит звонок, Иван, придурковато раскрыв рот, подойдёт к учительскому столу и громко спросит:

– Дайте мне номер телефона Анатолия Дмитриевича. Я забыл ему сказать. …Как какому? Которому вы звонили в КГБ про коммунизм, которого не будет; сообщили обо мне. – Иван просто сошёл с ума. Он ничего не боялся. …Их выселяли из раздевалки. Он ничего не боялся. Хуже им не будет. Хуже некуда. Следователю до лампочки проблемы каких-то маленьких людей. Он не стал заступаться. И зачем ему чужие печали? …Дали две недели сроку.

Собравшиеся любопытные восьмиклассники смотрели в бледное лицо директора. Они понимали, что он совершил подлость. Яшка Груль курил в туалете, видел, как Ивана увозила чёрная автомашина. Он Дудневу сказал, что Бабкина арестовали. Большинство восьмиклассников вышли в коридор, кое-кто остался за партами, кому-то срочно захотелось навестить столовую или буфет. Николай Николаевич с огорченным лицом бросился из класса.

– Мы хотели выйти с плакатами в твою защиту, – сказал тихо Стасик Дуднев. – Ты легко отделался. Током не пытали?

– Мы думали, что тебя не отпустят, – грустно смотрел в окно Сергей.

– Тебя ещё расстреляют, – усмехнулся губастым ртом Борька Феоктистов – толстощёкий увалень. – Раза два. Есть новость. Нона сказала мне, что нам нужно с ней поговорить. Следующий урок литература. А тебя, правда ,арестовали?

– Глупости. Дядька приезжал, покатал по городу, – сказал Иван.

Глава третья.

Урок литературы прошёл для Ивана в тумане. Классная вызвала к доске. Он что-то рассказывал о роли поэта в жизни страны. Его опять занесло, и он рассказал версию убийства Маяковского. Нона Александровна не смогла его остановить. Ей самой было интересно то, что говорил ученик. Школьники слушали, раскрыв рты. Стояла тишина. В форточки забивались звонки кранов, треск голосов воробьёв.

– …Маяковский захотел себя убить. Для этого он взял наган и так завернул руку, что пуля вошла в сердце, а вышла из почки. – Иван нарисовал на доске силуэт, пометив, где расположено сердце, а где почка. – А перед этим он, как и Есенин, разбил себе лицо. Маяковский получил неожиданный сильный удар от того, кого он знал. Когда пытался встать с пола, в него выстрелили, направив оружие сверху вниз. Вот почему пуля прошила тело под углом. Не мог повеситься убитый Есенин. Его сначала убили, а потом подвесили на трубу отопления.

– Хорошо, – проговорила Нона. – Об этом я нигде не читала. Назови источник. Откуда у тебя эти сведения?

– Мне сказали. – Ответил Иван, стараясь не смотреть в сторону Стасика.

– Это опубликовано где-то?

– В КГБ ему вчера рассказали, – раздался голос Брусилова. – Там это точно знают…

– Опубликовано – сказал Иван. – Дуднев показал ему старую книжечку с мягкими жёлтыми страницами, которую Иван быстро прочитал. Эта книжка была издана давно и за рубежом. Он не мог подставить друга, понимая, что за такую книжку нагорит родителям Стасика.

– Вы мне можете её показать? – удивлялась Нона.

– Нет. Я её читал в поезде, когда ездил в гости. Один приличный пассажир читал и, когда пошёл за чаем, разрешил почитать мне. Называется она вроде так: «Поэт в России – больше чем поэт». Не помню точно…

Друзья не расспрашивали ни о чём Бабкина, видя в каком он состоянии.

После уроков Иван и Борька, стоя у двери учительской, услышали странное предложение.

– Мне нужно вам сказать вот что: вас аттестуют за восьмой класс, но вы должны подать заявления в ремесленное училище или ПТУ. Станете там учиться на мастеров холодильных установок. Специальность хорошая, учиться два года и несколько месяцев. Но вы будете в специальной группе, имеющих восьмилетку. Ваш класс будет проходить производственную практику. Наша школа одна из пятисот экспериментальных, в которой введено одиннадцатилетнее производственное обучение. Вы быстрее получите специальность. Станете самостоятельными. Поговорите с родителями. Это шанс. Отличный шанс, ребята. Завтра скажете мне свои решения.

– От нас избавляются? – грустно усмехнулся Иван.

– Оберегают, – сказала классная, чтобы вы тут глупостей не наделали.

– Если я хочу учиться, чтобы потом поступить в институт.

– Но лучше в училище – сначала, а там будет видно.

«Одной маме легче, – подумал Иван, но тогда он злую и коварную девочку больше не увидит. -Кто наколет маме дров, принесёт воду, сходит в очередь за молоком?».

– Я буду учиться здесь.

– Поговори с мамой. Она заботится о тебе. Приносите заявления в училище.

– Сам позабочусь. Я – буду учиться в институте. Мне это нужно.

ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ

Вратарь. Снова у дяди Васи

Глава первая.

Мальчики принесли сумку снега, чтобы охладить бутылки с лимонадом. Стало на сопке шумно. Девушки готовили общий обед, вынимая из сумок и рюкзаков варёные яйца, сыр, колбасу, яблоки, пироги, а конфеты, пряники и печенье. Всё сложили в одну кучку. Ничего не получалось такого, чтобы могло оказаться салатом, винегретом или ещё чем-либо. Не было того другого и третьего. Девушки разводили руками, принимаясь чистить яйца, разрезать яблоки и апельсины, снимать кожуру с колбасы и охотничьих колбасок, которые не желали им подчиняться. Всё порезали, покрошили, перемешали…

– Туристы, а нельзя ли нам поджарить сардельки? – спросила Семёнова Нина, улыбаясь загадочными и обворожительными губами.

– Можно, – встал Поморцев.

– Я знаю, где топливо, – засуетился Волков.

– Я видел вон там какие-то палки, – отозвался Сергей Крохин, перебирая что-то в сумке. Иван перезаряжал фотоаппарат «Мир».

– Постой на воротах, – предложил Стасик, подходя с мячом. Он вновь надувал волейбол. – В тебе спит вратарь.

– Нашёл вратаря, – удивился Иван. Знал, что Дуднева остановить не просто. Любого убедит и докажет необходимость прислушаться к его предложению или мнению.

– Встань, – мотнул головой Рудин. – Стас нюх имеет на таланты.

– Попробуй, – принялся Поморцев раскладывать куртки и сумки, которые должны отмечать импровизированные штанги. Женя Живкова вынимала из сумки большой торт, рассказывая, как его пекла.

– Вкус изумительный, попробуйте, – предлагала кулинарка. – Кто будет резать?

– Я с горки не упала, – усмехалась нарумяненным лицом Инна Колесникова. – Ещё поживу. – Попробуйте фаршированных блинчиков. Всю ночь пекла. Эти с творогом, а эти с мясом. Аня, ты просила с творогом

– Иван, раздели на всех, – подала нож большерукая и длинноногая Букавникова Мария. – Сейчас костёр разведём… Чай будем кипятить. Крохин, какой молодец – котелок взял опять.

– Не хватайте со стола куски, – строго проговорила злым ртом звеньевая Орлова, – аппетит испортите.

– Уморила. – Рассмеялся, дурашливо хватаясь за живот, Рудин. – Чем мы его испортим? Сейчас всё сметём. Кто говорил о блинчиках? Моя мечта. …Не там ворота. У края, Валька, штанги делай. У края. …Чтоб дисциплинировался, зная, что бежать за мячом далеко. Ловил, не пропуская.

– Дуднев, какие одиннадцать метров? Поменьше. Поморцев, нормальные шаги делай, – подбежал Крохин.

– Нелька, порвут мячик, – сказала ехидно Аня Овечкина, разрезая огурец.

– Пусть, – махнула звеньевая рукой, снимая мальчишеский берет. – Ничего. – Она сидела недалеко от «стола», обхватив тонкие колени. Суета мальчишек её, казалось, мало интересует.

– Я – арбитр, – встал у штанги, жуя Рудин. – По моему сигналу пробивать.

– Прошу занять места, – сказал громко Поморцев, заходя за ворота. – Ставки делайте. На кону бутылка пива. – Оторвались от «стола» девушки, принялись наперебой гадать, кто победит – Иван или физорг.

– Нужно мяч за воротами ловить, чтобы не бегать, – сказала Наташа, поправляя шарфик на плечах.

– Сильно не бей, – приказал Рудин. – Ты профессионал. Потихоньку, полегоньку.

– Пусть бьёт нормально, – сказала Инна, – чтобы потом не было разговоров, так, дечки? – Иван, я за тебя болею. Не пропусти.

Иван взглянул в сторону беловолосой принцессы. Вера стояла в стороне и смотрела в нивелирную трубу на город. Вредина, естественно, отвернулась, перемешивая салат.

Глава вторая.

Сначала Дуднев бил полушутя, вполсилы, как бы нехотя, с улыбкой. Бабкин легко забирал мячи в воздухе. Девушки хлопали в ладоши, вскрикивали, когда им казалось, мяч улетит в обрыв. Иван снял куртку, положил поверх сложенной одежды, обозначавшей левую штангу. Болельщики смолкли, когда Дуднев начал навешивать кручёные мячи. Казалось, земное тяготение исчезло для вратаря. Он просто парил над краем обрыва, отражая или ловя мячи.