Бернард Вербер - Империя ангелов Страница 21

– Это Петр… Петр… его убил! – с трудом выговаривает Ваня.

Василий молчит, но взгляд у него жесткий. Он подходит ко мне, берет меня за плечо и ведет к тайнику, про который я не знал. Из куска материи он достает что-то длинное и блестящее. Нож.

Я разглядываю его. Он его не купил, он его сделал. Выковал тайком в мастерской. Похож на настоящий кинжал.

– Ты из нас самый сильный. Ты должен отомстить за Володю.

Я остолбенел. Я думаю о новом папе, полковнике ВВС. Однажды он посадит меня в свой самолет… Научит летать… Я снова вижу этого жиртреста Володю, всегда жрущего, всегда с пальцем в носу, свинья. Я снова вижу, как он ест, пускает слюни и рыгает. Володя.

– Очень жаль, – говорю я Василию. – Поищи кого-нибудь другого. Через полчаса придут мои новые родители. Меня теперь ваши разборки не касаются.

Я уже поворачиваюсь, чтобы уйти, когда слышу за спиной шепот:

– А Игорь… Игорь-то тоже налог не заплатил…

Это Петр.

– А Игорь-то как на праздник разоделся. Настоящий богатый сынок. Костюмчик какой красивый, на тряпки пойдет.

Василий тщетно пытается всунуть мне в руку кинжал. Я его не беру.

– От судьбы не уйдешь, – шепчет он на ухо.

– Ну что, Игорек, посмотрим, кто кого, или так дашь костюмчик на тряпки порезать?

Приспешники Петра гогочут.

Не отвечать на провокации. Продержаться еще двадцать минут. Только двадцать минут. Если повезет, может быть, мой новый папа придет пораньше.

Я пытаюсь уйти, но ноги не слушаются. «Царевич» и его банда приближаются. У меня еще есть выбор. Промолчать или быть смелым.

Другие ребята приближаются и образуют вокруг нас круг, чтобы посмотреть на зрелище.

– Ну что, Игорек, сдрейфил? – подначивает Петр.

Руки дрожат. Главное, не испортить все сейчас.

Петр любовно лижет лезвие своего ножа. Кинжал Василия совсем рядом с моей рукой.

– Теперь сблефовать не удастся, – шепчет бывший друг. – У тебя нет другого выхода!

Я точно знаю, чего не надо делать. Главное, не брать кинжал. Я снова думаю про шоколадный торт, полеты на самолете, медали полковника. Продержаться. Продержаться еще несколько минут. Успокоить нервы. Мозг. Как только я окажусь у полковника, все это станет только еще одним плохим воспоминанием.

– Глядите, как перетрусил. Слабак! Я тебе портрет-то перекрою.

Ноги меня предали, но не язык.

– Я не хочу драться, – говорю я униженно.

Да, да, я трус. Я хочу к новым родителям. Достаточно выбежать в коридор, и нож меня не достанет. Бежать. Бежать. Еще есть время.

Ваня вкладывает мне прямо в руку кинжал, чтобы заставить взять его. По пальцам пробегает движение. Нет, нет, нет, не сжимайтесь на рукоятке, я вам запрещаю. Ваня один за другим загибает мне пальцы.

Я вижу мамино лицо. Болит живот. В глаза бросается кровь. Я ничего не вижу. Я только чувствую, как кинжал входит в мягкую плоть, в живот Петра, как раз в то место, где мне так больно.

Петр смотрит на меня с удивлением. Как будто думает: «Не ждал этого. Ты, оказывается, не такой трусливый, как я думал».

Петр уважает только силу, в том числе в своих противниках. Возможно, он всегда искал того, кто смог бы поставить его на место.

Время останавливается. Василий улыбается уголками губ. Впервые я читаю у него во взгляде: «Ты хороший парень».

Вокруг все аплодируют. Даже приспешники Петра выражают восхищение. Они конечно не ожидали, что победителем выйду я. Теперь я знаю, что мне нечего их бояться. Я опрокинулся в другой мир. Я упустил свой шанс получить новую семью и, однако, чувствую себя превосходно. Я издаю звериный крик. Крик победы над противником и поражения в своей судьбе.

Владимир был отомщен, а я… я все потерял.

Мои пальцы в крови Петра. Я захотел, чтобы он получил ножом в живот. Мое желание исполнилось. Как я теперь об этом жалею! Я отталкиваю приспешников, которые хотят поднять на руки нового шефа.

В этот же вечер за нами с Ваней приезжает милицейская машина, которая доставит нас к началу следующего этапа пути. Им будет колония для несовершеннолетних преступников в Новосибирске.

60. Энциклопедия

Уровень организации. Атом имеет свой уровень организации.

Молекула имеет свой уровень организации.

Клетка имеет свой уровень организации.

Животное имеет свой уровень организации и над ним планету, солнечную систему, галактику. Но все эти структуры зависят одна от другой. Атом влияет на молекулу, молекула на гормон, гормон на поведение животного, животное на планету.

Из-за того, что клетке необходим сахар, она требует от животного охотиться, чтобы получать пищу. Благодаря охоте, человек испытал желание расширить свою территорию, вплоть до того, что построил ракеты и запустил их за пределы планеты.

Напротив, поломка на космическом корабле вызовет у астронавта язву желудка, а из-за язвы желудка некоторые из атомов, находящихся в стенках желудка, потеряют свои электроны.

Увеличение, уменьшение, от атома к космосу.

С этой точки зрения смерть живого существа представляет собой лишь преобразование энергии.

61. Великий Инка

Неприкаянные души окружают Улисса Пападопулоса. Каждая шепчет ему на ухо:

– Дай мне войти в тебя.

– Почему вы хотите войти в меня, святой Рауль? – спрашивает Пападопулос.

Видишь, – говорит Рауль, – этот смертный легче различает послания неприкаянных душ, чем наши.

Неожиданно я говорю сам себе, что, вполне вероятно, некоторые пророки, уверявшие, что общались с ангелами, на самом деле говорили с неприкаянными душами, выдававшими себя за нас.

– Дай мне войти в тебя, – повторяет фантом.

Греческий священник поражен. Он «видит» Рауля, но не понимает, почему у того вдруг изменился голос и он предлагает такие вещи. Охваченный сомнениями, он начинает молиться. Но по мере того как он молится, его душа начинает покидать тело. Опасность.

Я вмешиваюсь:

– Эй! Призраки! Зачем вы остаетесь на Земле?

Один из них отворачивается от своей добычи, чтобы ответить:

– Нам нужно отомстить конкистадорам, убившим нас. Этот монах – один из их представителей, так что мы будем преследовать его, и, уверяю тебя, ни один изгонятель бесов не выгонит нас из его тела.

– Эй! Ребята! – восклицает Рауль. – Вам не стыдно нападать на бедного смертного? Выбирайте себе достойного противника!

Это внушение на них не действует.

– Меряться силой с ангелами? Какой смысл? Мы предпочитаем бить по вашим больным точкам. По вашим «клиентам», как вы их называете.

К несчастью, монах, не перестающий молиться, начинает буквально выходить из своего тела. Неприкаянные души собираются в кружок вокруг его головы, из которой начинает возникать вполне видимая форма его души.

Я кричу:

– Нет, оставайся в своем теле! Прекрати молитву!

Но монах меня не слышит, и призраки суетятся вокруг него, чтобы помочь как можно быстрее покинуть тело. Бедного Пападопулоса теперь соединяет с телом лишь тонкая серебристая нить. Наивный полагает, что он находится в мистическом экстазе, тогда как его попросту устраняют.

Чтобы выиграть время, я пытаюсь завязать диалог с противником. Призраки удивлены, что я интересуюсь ими.

Они соглашаются выпустить добычу и объясняют нам, что они страдают. Страдание – это основное качество неприкаянных душ. Они подробно рассказывают нам о своих злоключениях.

Пападопулос приходит в себя и падает в обморок.

Рассказ призраков об их предыдущем существовании патетичен. Благодаря ему я вижу их страдания и понимаю их. Я вхожу в контакт с их древней культурой. Я вижу их мирную жизнь до нашествия захватчиков с Востока. Я вижу Куско до катастрофы, повседневную жизнь этой развитой цивилизации, культ Солнца. Я начинаю понимать инков, и, действительно, мое участие их отвлекает, а потом успокаивает.

– Вы можете помочь нам попасть на небо? – спрашивает в конце концов один из древних воинов.

Я отвечаю, что не знаю. Но затем закрываю глаза и понимаю, что могу. Это одно из преимуществ ангелов. Чтобы призраки попали в Рай, достаточно позволить им пройти сквозь нас и выйти через нашу макушку.

Но призраки инков говорят, что не могут уйти до тех пор, пока их сюзерен не получит обратно свою голову. Этот призрак без головы – Атахульпа, последний Великий Инка, убитый Франциском Пизарро в 1533 году. Испанец, задушив врага, отделил голову от тела именно для того, чтобы его жертва не попала в Рай. Захватчик знал веру инков. Для них реинкарнация была невозможна, если тело представало перед богами не целым. Так что Пизарро специально спрятал голову, чтобы все население ужаснулось.