Оксана Робски - Эта-Тета Страница 21

Швейцар распахнул передо мной двери. Несмотря на кризис, магазин был полон покупателей. Никакой кризис не может отменить Новый год.

Млей склонился над витринами, а я позвонил Вове узнать котировки на бирже. Мне придётся продать пару акций в связи с предстоящими новогодними расходами.

— Газпром? — сразу включился Вова. — Я бы подождал продавать.

Млей мерил все кольца, браслеты и ожерелья подряд. Возле него, видимо, почувствовав солидного покупателя, вертелись три продавщицы, которые не обращали внимания на остальных.

— Видите, у меня клиентка! — говорили продавщицы.

А Млей видел перед собой только бриллианты. Почему-то, стоило ему примерить первое кольцо, как желание обладать всеми этими драгоценностями заполнило до краев его ментальное тело, не говоря уже о физическом. Он ни на кого не обращал внимания, и всё мерил, мерил…

Я объяснял Вове, что ждать не могу. Что понимаю, что такое голубые фишки (я не очень понимал, но название было знакомым, я читал об этом в газете), но жизнь диктует свои условия.

Кстати, спросил я, куда следует отнести акции, чтобы продать их.

— В каком смысле отнести, крошка? — не понял Вова.

— В прямом, — начал злиться я.

— Ты, вообще, что называешь акциями? — снисходительно поинтересовался Жаннин муж.

Млей, кажется, был готов купить весь магазин.

— То же, что и все такие маленькие бумажки с водяными знаками, на которых крупно написано «ГАЗПРОМ», — язвительно ответил я.

Вова молчал.

— Крошка, и много у тебя таких бумажек? — поинтересовался он через паузу.

Млею снимали с витрины сапфировую диадему.

— Много, не волнуйся. — Вова стал казаться мне ограниченным алкоголиком. Как вообще я мог подумать, что у нас с ним может что-то получиться?

— А где ты их взяла? — продолжал допытываться он.

— Купила, Вова! Где же ещё?! — Я не повесил трубку только из вежливости.

Млей звал меня, размахивая рукой в толпе покупателей.

— За наличные? — уточнил Вова.

— Естественно! — Я кивнул Млею, что сейчас подойду.

— Крошка, ты, пожалуйста, не падай, но акции Газпрома существуют только в электронном виде. Тебя обманули, — сочувственно произнёс Вова. — Я бы убил тех, кто на бедных девках наживается!

Млей уже нетерпеливо звал меня по имени.

— Ты уверен? — спросил я Вову.

— Абсолютно. Я в этом бизнесе двадцать лет. Если тебя это успокоит — ты не одна такая дура. Это очень распространенное сейчас мошенничество, кризис сама понимаешь.

Я отключился, не прощаясь, и машинально подошёл к Млею.

— Нравится? — У него на голове была диадема, а на шее — два ожерелья.

Его глаза блестели неестественным блеском

— Нравится, — сказал я без всякого выражения. — Ты хочешь купить это Наталье Петровне?

— С ума сошёл?! — возмутился Млей. — Себе! А Наталье Петровне я ещё ничего не смотрел.

Я уныло кивнул, думая про акции и надеясь, что Вова ошибся.

Млей подошёл ко мне поближе и зло прошептал, чтобы не слышали продавцы. Но они всё равно не слышали.

— Если тебе скучно, необязательно стоять здесь с такой постной миной! Можешь оставить меня и приехать через час. — Он отвернулся. — Или через два, — добавил Млей через плечо.

Мне не хотелось оставлять Млея в магазине. Он почему-то казался здесь таким счастливым, что мне было приятно находиться рядом.

Но я уехал. Я влетел в свой номер, схватил три, потом вернулся и взял ещё десяток акций и подъехал к первому попавшемуся банку на Рублёвке.

Меня долго утешали сострадательные девушки-сотрудницы.

Они советовали мне написать заявление в милицию, и может быть, аферистов найдут.

Хотя вряд ли. Они поили меня кофе и коньяком.

— Совсем лицо потерял, — сказали они, когда я вышел.

— Даже не то что позеленел, а какой-то фиолетовый стал!

— Станешь тут фиолетовым, если он в них всё до последней копейки вложил!

Я вернулся в гостиницу.

Больше всего меня пугала не мысль о том, что мы остались без денег. Нет. Я с ужасом представлял, как скажу об этом Млею. Как он будет издеваться надо мной и как расстроится, если не купит эту диадему и те два ожерелья. И что там он ещё выберет за эти два часа.

Но сначала я должен избежать позора. Я зашел в номер Млея, высыпал из мешка в камин все его акции, принёс свои и поджег.

Акции сгорали так же быстро, как мои мечты о лёгкой наживе.

Я недооценил людей.

В тот самый момент, когда Млей стал недовольно озираться, разыскивая меня глазами, я с радостной улыбкой зашёл в магазин.

— Купим вот это, и это, — улыбнулся мне Млей, — и ещё вот это. Тебе нравится?

— Очень. А Наталье Петровне?

— А Наталье Петровне вот то небольшое колечко, — отмахнулся Млей. — И ещё вот этот браслет давай мне возьмём?

— Давай, — согласился я.

Млей даже немного взвизгнул. Продавцы стояли и радовались за него.

— Отложите нам это, мы выкупим завтра, — сказал я.

— Почему завтра?! — возмутился Млей. — Нам нужно не больше часа!

Он шепнул мне на ухо:

— Продадим акции — и сразу сюда!

— Давай. — Я кивнул — Будем у вас через час! — бодро пообещал я продавцам.

В гостинице, обнаружив пропажу, Млей кричал и бил фарфоровые вазы.

— Мы заявим в милицию, — говорил я, — и воров, может быть, найдут!

— Заявим?! — Возмущался Млей. — Спасибо! Я уже заявлял один раз!

Я пытался его успокоить.

— Что делать с моими бриллиантами?! — сокрушался Млей.

— Мы купим их тебе в следующий раз, — обещал я.

— Я не хочу в следующий раз! — орал Млей. — Я хочу сейчас! И именно эти! И потом — про какой это следующий раз ты говоришь?!

Я ушёл к себе в номер и начал со всей силы колотить по груше. Постучалась администратор в боксёрских перчатках, и я пустил её.

Когда я вернулся в комнату Млея, он лежал на кровати и смотрел в потолок.

Я поднял с пола журнал с какой-то афро-американской моделью на обложке и положил рядом с Млеем.

— У меня есть деньги, — сказал Млей. — Я же зарабатываю. На них-то я и выкуплю бриллианты.

— Нет, — возразил я. И неожиданно пообещал Млею, что завтра всё, что он выбрал, у него будет. В качестве подарка на Новый год. Млей вскочил на ноги и переспросил:

— Всё-всё, что я выбрал?

— Всё-всё, — кивнул я.

Это было нарушением 5 правила Межпланетного путешественника. Межпланетный путешественник не мог использовать свои знания и навыки в собственных, корыстных целях.

Но у каждого правила есть исключения, которые только подтверждают правила.

Глубокой ночью я сидел в машине напротив ювелирного магазина на Тверской.

В конце концов, что такое «корыстные цели»? Это когда что-то делаешь для себя.

Я же собирался сделать это для другого.

Мне самому эти бриллианты тысячу лет не нужны. А может, и больше.

К тому же, налаживая контакт, мы должны оказаться на новогодней вечеринке у Натальи Петровны. А без подарка мы на вечеринку пойти не можем.

И вообще, это можно расценить как ответный удар человечеству: человечество забрало у нас деньги, а мы у человечества — бриллианты.

«Это в первый и в последний раз, — решил я. — Никогда больше, что бы ни случилось в жизни, я не пойду на грабёж».

Вооружённые охранники ювелирного магазина на Тверской неожиданно для себя испытали чувство невесомости и эйфории. Они танцевали в воздухе, обнимались и целовались. Они любили друг друга и весь мир. Поэтому, увидев в дверях странное фиолетовое существо с небольшим мешком, они моментально полюбили и его тоже. Они впустили его в магазин, обнимали и целовали его. Когда оно достало из витрины какие-то украшения, они помогли уложить их в мешок. Ещё несколько часов после того, как я ушёл, они парили в воздухе, прикладывая к своим ушам серьги, обнимаясь и целуясь.

Я занёс украшения Млею в комнату и оставил их на столе.

Млея не было.

Карина радовалась ёлке, как маленькая.

Я даже на какой-то момент пожалел, что не прихватил в магазине подарок и ей тоже. Но сразу отогнал от себя эти мысли. Хотя представляю, как красиво все эти серьги и бусы смотрелись бы на ёлке.

Карина мастерила игрушки сама. Она посыпала позолотой шишки, склеивала кораблики из картона, приделывала тесёмку к конфетам, и я развешивал всё это на колючие ветки.

Я понял, что на ёлку можно вешать любой предмет, если его предварительно позолотить.

— Не люблю покупать игрушки, — сказала Карина руками.

— Я тоже всегда делаю их сам, — ответил я.

— А как? — обрадовалась Карина.

— Золочу ненужные вилки и ложки, — нашёлся я. — И иногда кастрюли.

— Кастрюли?! — засомневалась Карина.

— Маленькие такие, знаешь, из детского набора! — Мы покупали их с Вовой его дочке на Новый год.