Майкл Чабон - Вундеркинды Страница 21

— Да, что-то вроде этого. Не знаю. Твоя собака умерла. Думаю, со мной все будет в порядке.

— Грэди, может быть, вызвать «скорую»?

— Не стоит. — Я слабо улыбнулся. — Лекция закончилась?

— Нет еще. Я видела, как ты выходил из зала, и решила… я подумала… — Она потерла руки, как человек, который выскочил на мороз без перчаток. — Грэди…

Прежде чем она успела произнести то, что собиралась и никак не решалась сказать, я сел и поцеловал ее. Приоткрытые губы Сары лоснились от толстого слоя помады. Наши зубы слегка соприкоснулись. Ее рука легла мне на затылок, пальцы Сары были холодными, как осенний дождь. Взглянув в ее бледное, покрытое веснушками лицо, я заметил промелькнувшее на нем выражение печального разочарования, какое часто можно увидеть на лицах рыжеволосых женщин, когда они чем-то обеспокоены. Мы снова поцеловались, ледяные пальцы Сары пробежали по моей шее, я поежился, словно мне за шиворот скатились капли дождя, и, вытянув руки, попытался прижать Сару к себе.

— Грэди… — Сара отстранилась и сделала глубокий вдох. Я видел, как она встряхнулась, будто вспомнила вдруг о чем-то важном, об обещании, которое дала себе, поклявшись, что больше не позволит моим поцелуям вскружить ей голову и увести от необходимости принять решение. — Я понимаю, сегодня не самое подходящее время для того, чтобы обсуждать те проблемы, которые мы должны обсудить, но… словом, я хотела…

— Нет, послушай, это я хотел поговорить с тобой.

— Может быть, ты сначала встанешь? — Сара перешла на жесткий ректорский тон, моментально среагировав на неуверенность, прозвучавшую в моем голосе. — Я уже слишком стара, чтобы кататься по полу и душить любовника в страстных объятиях. — Она поднялась на ноги, слегка пошатнулась на своих каблуках, однако устояла и, резко одернув подол платья, протянула мне руку. Я ухватился за ее пальцы. Сара рывком подняла меня с пола. Прикосновение ее холодного обручального кольца к моей ладони было похоже на слабый разряд электрического тока.

Сара отпустила мою руку и, оглянувшись через плечо, покосилась на коридор, ведущий к мужскому туалету. Коридор был пуст. Она снова посмотрела на меня, стараясь придать лицу строго-непроницаемое выражение, как будто я был фининспектором, явившимся сообщить, что колледж находится на грани банкротства.

— Итак, о чем ты хотел поговорить? Нет, погоди. — Она выхватила пачку сигарет «Мерит» из сумочки, предназначенной исключительно для официальных мероприятий. Эта симпатичная вещица, расшитая серебристым бисером, от которого слепило глаза, лет пятьдесят назад была подарена мистером Тодеско маме Сары и совершенно не соответствовала характеру обеих женщин. В сумочку с трудом помещались пачка сигарет и помада. Повседневная дамская сумка Сары Гаскелл скорее напоминала кожаный ящик для инструментов с двумя большими латунными замками, какие обычно вешают на дверях сарая, и была до отказа забита папками с документами, анкетами и учебниками, в наружном кармане позвякивала связка ключей, нанизанных на толстое металлическое кольцо, и тяжелых, как булава крестоносца. — Я знаю, что ты собираешься сказать, — заявила Сара.

— Нет, не знаешь. — Прежде чем Сара успела зажечь сигарету, мне показалось, что я уловил витающий в воздухе сладковатый аромат горелых листьев. Ага, подумал я, наверное, те ребята, из вестибюля… Запах был ужасно приятным. — Послушай, я…

— Ты любишь Эмили. — Сара чиркнула спичкой и уставилась на огонек. — Да, конечно, я знаю. И ты должен остаться с ней. Вполне разумный выбор.

— Боюсь, в данной ситуации речь не идет о выборе. Эмили бросила меня.

— Она вернется. — Сара смотрела на догорающую спичку. — Ой! — Огонек лизнул ей пальцы. — Поэтому я и собираюсь… то есть не собираюсь оставлять ребенка.

— Не собираешься? — Я видел, как в глазах Сары появляется холодное выражение — это был взгляд проницательного руководителя, ждущего, когда на лице подчиненного промелькнет облегчение, которое я, вероятно, должен был испытывать.

— Я не могу. У меня ведь нет другого выхода. — Она быстро провела рукой по волосам, блеск обручального кольца на безымянном пальце Сары был таким ослепительно-ярким, что казалось, будто ее рыжие волосы на мгновение полыхнули жарким пламенем. — Разве ты видишь какой-то иной выход?

— Я вообще не вижу никакого выхода. — Я потянулся, чтобы взять Сару за руку и, демонстрируя всю глубину моего сострадания, крепко сжать ее в теплых ладонях. — Я прекрасно понимаю, как тебе нелегко… э-э… решиться на такой шаг.

— Нет, не понимаешь! — Она отдернула руку. — Ни черта ты не понимаешь. И пошел ты знаешь куда! Ненавижу тебя за эти слова, и за то… за то, что ты…

— За что? — спросил я, когда Сара осеклась. — За что, моя милая девочка, ты меня ненавидишь?

— За то, что ты соглашаешься со мной. — Она угрюмо посмотрела в пространство, затем снова взглянула мне в глаза. — Потому что он есть, Грэди, он есть — другой выход. Или мог бы быть. — До нас долетел протяжный скрип открывающейся двери и приглушенный шум голосов. — Похоже, лекция закончилась. — Сара взглянула на часы и пыхнула сигаретой, отгородившись от меня плотной дымовой завесой. Она быстро смахнула одну-единственную слезинку, выступившую в уголке ее левого глаза. — Пора возвращаться. — Сара шмыгнула носом. — Не забудь свой пиджак.

Сара наклонилась, чтобы поднять старый вельветовый пиджак, который она стянула с моего бездыханного тела и, свернув в виде небольшой диванной подушечки, подсунула мне под голову. Когда Сара встряхнула пиджак, из кармана вывалился какой-то тяжелый предмет и с глухим стуком упал на пол. Мы оба уставились на блестящую штуку. Не знаю, что заставило меня вспомнить об одном зловещем автомобиле из моего романа: безумный Бадди вполне мог украсить капот «рамблера» такой вот игрушкой — чем-то вроде фирменного знака.

— Что это? — спросила Сара.

— Он не настоящий. — Я поднял пистолет, с трудом подавив желание поскорее засунуть его обратно в карман, но мне не хотелось, чтобы Сара подумала, будто это какая-то важная вещь, которую необходимо прятать. Я положил пистолет на ладонь и вытянул руку, давая ей возможность хорошенько рассмотреть оружие. — Сувенир из Балтимора.

Она потянулась к пистолету, я хотел отдернуть руку, но Сара оказалась проворнее.

— Симпатичный. — Она провела указательным пальцем по перламутровой рукоятке, затем уверенно сжала ее в ладони, положила палец на курок и направила ствол пистолета себе в лицо. — Хм, — сказала Сара, поднося пистолет к носу, — пахнет настоящим порохом.

— Обычные пистоны. — Я протянул руку, чтобы забрать у нее оружие.

Сара усмехнулась и направила дуло мне в грудь. Я не знал, на какое количество выстрелов рассчитан пистолет, но у меня не было ни малейших оснований считать, что в стволе не может оказаться еще одного патрона.

— Пиф-паф, — сказала Сара.

— Убит. — Я конвульсивно дернулся всем телом и навалился на нее, как вышибала, который пытается усмирить разбушевавшегося клиента. Сара замерла в моих объятиях.

— Я люблю тебя, Грэди, — выдохнула она, ткнувшись носом мне в грудь.

— Я тоже, моя рыжая обезьянка, я тоже очень тебя люблю. — Я осторожно вывернул запястье Сары, надеясь быстро и безболезненно разоружить ее.

— О, — раздался удивленный возглас, — извините, я просто хотела…

В дальнем конце коридора стояла мисс Словиак. Подруга Терри по-прежнему изящно выступала на своих пятидюймовых «шпильках», но ее длинные волосы были растрепаны, а на щеках виднелись черные подтеки туши и неровные красные пятна. Я догадывался, что мисс Словиак раскраснелась отнюдь не от смущения.

— Ничего, все в порядке, — сказала Сара. — Что случилось, дорогая?

— Этот ваш друг, Терри Крабтри… — Мисс Словиак смерила меня суровым взглядом и, тяжело вздохнув, несколько раз провела рукой по своим кудрявым волосам — жест получился сердитым и каким-то по-мужски резким. — Я хотела попросить, чтобы вы отвезли меня домой, если, конечно, вы не возражаете.

— Ну что вы, с огромным удовольствием. — Я расплылся в любезной улыбке. — Сара, начинайте без меня, а я отвезу мисс Словиак и подъеду прямо в «Хай-хэт».

— Я провожу вас до машины.

— Ну, вообще-то путь неблизкий, — предупредил я. — Мне пришлось припарковаться на Клив-стрит.

— Ничего, я прогуляюсь.

Мы прошли по коридору, свернули за угол и оказались в совершенно пустом вестибюле. Парочка, стоявшая возле двери, тоже исчезла, оставив после себя сладковатый запах марихуаны.

— Мне понадобится один из моих чемоданов, — сказала мисс Словиак, когда мы подходили к выходу. — Тот, что лежит у вас в багажнике.

— У меня в багажнике? — Я покосился на Сару. — Ладно, достанем.

У нас за спиной раздался стук открывающейся двери и нервное хихиканье, похожее на смех любителя «американских горок», пытающегося сохранить спокойствие за мгновение до того, как тележка войдет в головокружительный вираж и с грохотом покатится вниз. Мы обернулись. На пороге зала появился Джеймс Лир. Правой рукой он нежно обнимал Крабтри, левой держался за плечо молодого человека с козлиной бородкой, того самого, который забегал ко мне в офис, чтобы сообщить, что я жалкий обманщик. Спутники Джеймса подпирали его с обеих сторон, как будто мальчик был тяжело ранен и мог в любую секунду рухнуть на пол, нашептывая при этом обычные в такой ситуации пустые слова утешения и поддержки. Хотя Джеймс выглядел немного бледным, однако твердо держался на ногах, и у меня закралось подозрение, что ему просто нравится подобный способ передвижения.