Дина Бакулина - Кот из Датского королевства Страница 21

Я расчувствовалась, но виду решила не подавать.

— Спасибо, — сказала я тихо. — За доверие.

Изольда ушла.

— Она забыла выбрать журнал! — спохватившись, сказала я Андерсену.

— Но ведь журналы никуда не денутся, — тут же успокоила я его, — кроме Изольды они всё равно никому не нужны.

Впрочем, Андерсен, похоже, по этому поводу нисколько не волновался. Всем своим видом он давал понять, что на этот раз, в отличие от прошлого, я вела себя с Изольдой прилично.

Салака в томате

На следующий день в лавке был настоящий аншлаг. Шесть посетителей до пяти вечера. Да ещё и активные все: не просто праздношатающиеся, а настоящие продавцы и покупатели. Между прочим, удалось избавиться от фарфорового набора посуды с орнаментом из осенних листьев, — вы не представляете, как давно он у нас здесь пыль собирал!.. Да и два новых, отлично изданных альбома по искусству пришлись, по-моему, кстати. Впрочем, значки с гербами городов тоже не лишними будут: скоро сентябрь, школьные каникулы кончаются, а дети обычно значки хорошо покупают. В общем, мы с Андерсеном только и успевали поворачиваться.

Я приготовила себе чай и уселась за маленький столик, Андерсен сел на стул рядом. «Кажется, посетители на сегодня закончились», — с облегчением подумала я. Однако в ту же самую минуту колокольчик зазвонил, Андерсен опрометью бросился к двери, и в лавку вошёл, — кто бы вы думали? В лавку вошёл Серафим.

Рыбой на этот раз от него не пахло, и вообще что-то в нём опять изменилось. Он каждый день преображался, словно волшебник. «Шляпы не хватает, — подумала я. — Нет, не то. Ах, вот что, рубашка на все пуговицы застегнута. Интересно, кто это ему пуговицы пришил?.. На Изольду не похоже, да и вряд ли она умеет пуговицы пришивать…» Наверное, я очень тупо уставилась на его рубашку, потому что Серафим вдруг ни с того ни с сего сказал:

— Пуговицы я сам пришил.

Он, казалось, ожидал какой-нибудь реакции.

— Так лучше стало, — искренне сказала я.

Андерсен тёрся о ноги Серафима, просительно мурлыкал и заглядывал гостю в глаза.

— Ну, какой ты невоспитанный, — укоризненно сказала я коту. — Видишь, рыбки сегодня нет, недаром же говорится: «Не всё коту масленица».

Похоже, и Серафим, и Андерсен пропустили моё остроумное замечание мимо ушей, потому что Андерсен продолжал попрошайничать, а Серафим извлёк из кармана штанов консервную банку. «Салака в томате» было написано на ней. «И как он только догадался, что Андерсен любит консервы именно в томате, а не в масле?» — удивлялась я. Я сходила за открывашкой, Серафим вскрыл баночку и довольный Андерсен принялся за рыбу.

— Вы мне так вчера, по-моему, не все успели рассказать? — с надеждой и неподдельным интересом обратилась я к Серафиму.

Гость неопределённо махнул рукой и согласно кивнул в ответ.

Мы уселись за стол, и Серафим поведал мне другую удивительную историю.

Серафим рассказывает

Я пропущу ту часть, в которой Серафим говорил о том, как он мыкался в поисках работы, — потому что те, кому приходилось когда-либо терять, менять или искать работу, и так всё прекрасно представляют.

Поиски эти для Серафима усугубляли справка, о том, что он постоялец ночлежки, и возраст, давно за пятьдесят. Оказалось, далеко не все работодатели готовы выслушивать рассказы бомжей, а некоторые, и вовсе, заранее отказываются им верить.

Так или иначе, а привела, в конце концов, судьба, Серафима в церковь. Один его давний школьный приятель, от кого-то случайно узнав о сложных обстоятельствах жизни Серафима, предложил ему поработать сторожем в одном большом храме.

Храм большой, из красного кирпича, — прежде чем войти в него, Серафим некоторое время стоял и смотрел на купола. Его охватили сомнения: «Как же я некрещёный, неверующий, буду служить в церкви?..» Некрещёным Серафим был наверняка, без сомнений, а вот насчет веры, — тут ничего определённого сказать нельзя: он просто никогда не задумывался, верит он в Бога или нет. Не приходилось задумываться.

Своими сомнениями Серафим поделился с приятелем. Приятель оказался безнадёжным оптимистом, который умудрялся ни в чём не видеть проблем.

— Ну, так там и крестишься! — не задумываясь, ответил он.

Серафим промолчал, но про себя подумал: «Для того чтобы креститься надо, наверно, по-настоящему верить и кое-что знать, — во всяком случае, во что именно ты веришь…» А Серафим ничего такого не знал и вообще в церковь никогда не заходил. Он и решил про себя: «Поработаю немного, пока другую работу не найду, а с крещением как-нибудь потяну пока».

Привёл его приятель к настоятелю, протоиерею Петру, а сам ушёл. Сидят Серафим и настоятель лицом к лицу, и молчат, изучают друг друга. Серафим, как положено, передал настоятелю свою справку о праве на ночлежку. Настоятель лишь мельком взглянул на справку, словно она его совсем не интересовала, и, наконец, нарушил молчание.

— Ваш приятель рассказал мне вашу историю. Сторож нам сейчас нужен: предыдущий у нас на прошлой неделе умер. Он был пожилой, восемьдесят два года. Честный работник, Царство ему небесное, — настоятель перекрестился. — Да, работник нам нужен, но у меня к вам такой вопрос, — он снова мельком взглянул на справку Серафима. — Вы крещены, Серафим Васильевич?

— Нет, — честно ответил Серафим.

— А как же вы собираетесь работать в церкви? Я не могу взять вас, если вы не крещены, — с видимым сожалением, но твёрдо сказал настоятель.

— Я готов креститься, — сказал Серафим.

— Готовы? — усомнился настоятель.

— Да, — ответил Серафим.

— А в Бога вы верите? — спросил настоятель, так серьёзно пристально и глубоко всматриваясь в лицо Серафима, что ему было ясно: соврать не получится.

— Верю, — с непонятной самому себе твёрдостью ответил Серафим. Сказал и сам удивился.

Настоятель немного помолчал.

— Ну, хорошо, — сказал он, достал из ящика в столе тоненькую книжечку и отдал её Серафиму. «В помощь начинающему христианину» прочитал тот. — Вот почитайте пока, и мы с вами об этом поговорим. А послезавтра, вечером в восемь часов, начинается ваша рабочая смена. Вам всё расскажут, покажут и объяснят. Место для ночлега у нас тоже есть. Кроме того, очень сытный обед каждый день. Зарплата, как вам и сказали, небольшая.

— Приду, — пообещал Серафим.

Вечером в ночлежке он прочитал тоненькую книжечку. Днём, недолго думая, он отправился к настоятелю за разъяснениями. Настоятель охотно и просто ответил на нехитрые вопросы Серафима и дал ему очередную тонкую книжечку.

Заманчивое предложение

А назавтра, во время привычного обеда в специальной столовой для бомжей, к Серафиму подсел какой-то тип. Тип назвался Михаилом и неожиданно предложил Серафиму очень денежную и на первый взгляд непыльную работу. Между прочим, Михаил намекнул, что, поработав у него с полгода, Серафим сможет не только снимать, но, возможно, и купить небольшую квартиру или комнату. От такого предложения глаза Серафима загорелись, а руки тихонько затряслись.

— А что нужно делать? — спросил он.

— Ну для начала, завтра поезжай в такую-то деревню, там стой у третьего перекрёстка и жди чёрную машину с затемнёнными стёклами. Они к тебе сами подойдут. Тебе передадут кое-что, а я у тебя завтра вечером «это» заберу. Если справишься, завтра же получишь небольшой аванс. И никаких лишних вопросов: твоё дело маленькое — когда принять товар, когда передать, когда обменять.

— А какой товар-то? — наивно спросил Серафим.

Глаза Михаила потемнели.

— Я же сказал — не надо вопросов. Что, не ясно? — спросил он каким-то леденящим тоном.

— Всё ясно, — ответил Серафим. — А почему именно я? — осмелился он всё же поинтересоваться.

— А ты нам понравился, — развязно ответил Михаил. Потом пояснил: — Ты не пьешь, это раз; терять тебе нечего, это два; ни семьи, ни кола, ни двора, это три. Пара извилин у тебя есть, так? Так. Ты нам подходишь.

«Да… — грустно подумал Серафим. — Как на приеме у психолога, объяснили в лучшем виде…» Этот тип ему очень не понравился: от одного только взгляда на него мурашки шли по коже. Работа, судя по всему, нелегальная: вопросы не задавать, только привести и отвести, а платят хорошо. «На ловушку похоже!» — промелькнуло в голове, но, вспомнив, что на обещанную зарплату он сможет купить собственную комнату, Серафим усилием воли отогнал тревожную мысль.

Поздно вечером Серафим поделился своими сомнениями с приятелем по ночлежке, Романом. У того была, разумеется, своя собственная история, ещё более типичная, чем у Серафима. Романа, однажды, что называется, «подпалили». После смерти матери он остался жить один, в двухкомнатной квартире. Если при жизни матери, Роман лишь изредка уходил в запои, — старушка очень переживала, — то, когда она умерла, сын запил по-чёрному. Вот тогда-то его и «подпалили»: пришли, поставили выпивку, — такую, чтобы после нее он наверняка ничего не соображал, — и подсказали, как именно подписать документы об отказе от квартиры. Вот так Роман в состоянии тяжёлого алкогольного опьянения и подписал себе приговор: «бомж».