Екатерина Вильмонт - Два зайца, три сосны Страница 21

— Гриша? Привет, Роза!

Роза! Рад слышать, мы только вчера вечером вернулись из Хорватии. Знаешь, я сделал то, что ты просил, проверил все, там полный порядок, можешь не волноваться, твое дело правое. И по-моему, за это надо выпить, как считаешь?

— Гриша, дорогой ты мой, я как раз подумал, с кем бы мне сегодня выпить!

— Так приезжай ко мне.

— А может, махнем ко мне, Арины нет, она в Италии…

— Да нет, Лерка даже слышать про твою дачу не желает, а я ее одну не хочу бросать. Давай, давай, переночуешь у нас или такси закажешь… Нет проблем!

— Ладно, еду!

Гриша был именитым адвокатом и смог легко уладить одно его дело. Теперь Матвей Аполлонович, кроме всего прочего хотел, чтобы Гриша стал его постоянным юристом. И сейчас он решил с этого начать, а уж потом…

Предложение старого друга Гриша принял с большим удовольствием.

— Знаешь, иметь дело с проверенным человеком, более того, другом детства, куда приятнее, чем с этими нуворишами или полубандитами. Так что, Роза, выпить у нас тобой масса поводов. Лера, ласточка моя, сообрази нам что-нибудь… Ты есть хочешь, Матвей?

— Да, должен признаться, что здорово проголодался.

Очаровательная изящная Лера весело хлопотала на просторной кухне, хлопала холодильником, включала какие-то приборы, у нее все так и горело в руках. Гриша как завороженный следил за ней взглядом, ему безумно нравилось смотреть, как она хлопочет… Но тут его позвали к телефону. Звонок был деловой, он извинился и вышел из кухни.

— Матвей, а как ваш чудный песик поживает?

— Что ему делается.

— Он такой весельчак, я давно таких милых собак не встречала….

— Лера, скажите, вы слыхали о такой писательнице Миклашевской?

— Олесе Миклашевской? — уточнила на всякий случай Лера.

— Ну да.

— Конечно слыхала, а что? — насторожилась Лера. — Вы что ли ее читаете?

— Да нет, просто нам для ремонта дома в Литве рекомендовали архитектора Миклашевича…

— И что?

— А он приехал с дизайнером, женщиной, которая оказалась этой самой писательницей…

— Олеська приехала к вам с Миклашевичем?

— Вы с ней знакомы?

— Да она моя лучшая подруга, еще со школы! Но это для меня новость… И они будут у вас работать?

Нет, у нас что-то не срослось… Арина не захотела Миклашевича… Он тоже повел себя странно, — Матвей уже пожалел, что завел этот разговор. Надо постараться держать язык за зубами. Если Лера ее задушевная подружка…

— Вы не беспокойтесь, Матвей, я никогда не передаю никаких разговоров, просто меня страшно огорчила новость, что Олеська опять с Миклашевичем.

— Что значит опять?

— Ну, там несколько лет назад была безумная любовь, а потом они расстались и, как говорится, разошлись как в море корабли. И потом зачем ей это нужно — Тут на кухню вернулся Гриша.

— Ну, как дела? Можно уже выпить?

— Садись. Я вам не помешаю? — кокетливо осведомилась Лера.

— Что ты, ласточка, как ты можешь помешать! Ну, Матвей, давай выпьем за нашу совместную работу!

Но тут его опять отвлек телефон.

— Кошмар, я уж готова разбить все телефоны, просто жизни нет! — пожаловалась Лера. — Матвей, а Олеся вам понравилась?

— Да я как-то не разобрался. Меня немножко удивило, с чего бы такая модная писательница решила заняться чем-то, так сказать, посторонним?

— А я убеждена, что это не она решила, а прохвост Миклашевич решил использовать ее имя.

— А он прохвост?

— Да, законченный прохвост, но мужик — обалдеть. Бабы от него дохнут… Но мне это совсем не нравится… Только Олеська пришла в себя, он опять тут как тут… С этим надо что-то делать!

— Что вы имеете в виду? Ее надо спасать от Миклашевича?

— Именно!

— А она хочет, чтобы ее спасали?

— Я вообще ничего уже не понимаю. Но мне кажется, что… Она вам нравится, да? — таинственным шепотом спросила Лера.

Он не успел ответить, как появился Гриша.

— Ну, дорогие мои…

Утром, покормив мужчин завтраком и выпроводив их из дома, Лера позвонила подруге. Сонный голос ответил:

— Алло!

— Привет, Олеська!

— Ой, Лерка! Вернулась! Ты мне так нужна… Хотя я не знаю, как получится, я завтра лечу к Гошке, сегодня надо еще заскочить к маме. Может, пообедаем вместе? Часа в три, а?

— А где?

— Недалеко от издательства есть милый ресторанчик. Может там?

— Давай! У меня интересные новости.

— У меня тоже, — вздохнула Олеся.

Какое счастье, что приехала Лерка! Ей я могу рассказать все! А мне это необходимо… И почему-то едва закрылась дверь за Миклашевичем, в памяти всплыли строки Лермонтова: «Кумир поверженный всё Бог!» Миклашевич был уже поверженным кумиром, а теперь… А что теперь? У меня нет иллюзий и это хорошо, но он вбил себе в башку, что женится на мне, а если он что-то вбил себе в башку… Хотя нет… Я ни за что не согласилась сегодня идти на обед к его маме и после всего случившегося он не стал настаивать. Видимо, окончательно уверовал в свою победу… Но я не дамся… Я завтра улечу, пробуду в Германии не меньше двух недель… Господи, как в свое время я мечтала выйти за него… А теперь…

Я закрыла глаза и вспомнила минувшую ночь. У него есть власть надо мной. Я просто старалась забыть об этом, и сумела, а он напомнил… Каким, даже помимо секса, он умеет быть очаровательным… Почему-то вспоминалось сейчас только хорошее. А вот Аполлоныч как-то поблек в моих глазах… Ох, надо же еще заскочить к маме, а я лежу и предаюсь праздным мыслям, впрочем, это нельзя назвать мыслями, разве что ощущениями…

Мама встретила меня обиженной миной. — Я уж думала, ты и не появишься.

— Прости, мам, я так замоталась!

— Кофе хочешь?

— Хочу, я даже позавтракать не успела, проспала безбожно.

— Знаешь, мне сегодня приснилась… твоя сестрица.

— Да? — растерялась я. Она никогда не говорит со мной о Юльке.

— Представь себе. Мне приснилось, что она в Москве… И я случайно встречаю ее на Центральном рынке…

— Но Центральный рынок давно закрыт.

— Олеся, ты совсем дура? Это же было во сне!

— Ох, да… Просто я ужасно не выспалась…

— И она там покупает у грузина красные гвоздики, очень много… Я спрашиваю, зачем тебе столько? А она отвечает: это на твою могилу…

— Господи, кошмар какой! Но это же ерунда… Разве ты веришь в сны?

— Она мне никогда не снилась за эти годы… Ни разу. Наверное, я скоро умру…

— Глупости, просто, видимо, тебя мучает совесть… Ты вспоминала ее, думала о ней?

— Знаешь, да… Какое-то время назад я наткнулась на ее детскую фотографию и стала думать… И мне почему-то казалось, что она где-то близко… А совесть меня совсем не мучает, с какой стати? Но она моя дочь… Хотелось бы просто узнать, что она жива и здорова… Больше мне ничего не нужно.

— А если бы ты вдруг встретилась с ней?

— Ты что-то о ней знаешь?

— Ничего. Откуда? — сказала я, и тут же мне стало совестно. — Знаешь, я пытаюсь ее найти…

— Но ты уже пыталась!

— Я решила еще попытаться, у меня появились знакомые в Италии…

— Почему в Италии? — насторожилась мать.

— Просто в Италии очень хорошо развита система поиска людей, — вывернулась я. — А если бы она вдруг нашлась, что бы ты сделала?

— Откуда я знаю? — пожала плечами мать. — Все, наверное, зависело бы от того, как она повела бы себя…

— То есть?

— Ну, если бы она раскаялась…

— Мама, но ведь она твоя дочь, твой первенец, и ты ее не видела столько лет… Неужели тебе нужно ее раскаяние? А кстати, в чем она должна перед тобой каяться? Ведь во всем виновата только ты!

— Ерунда, я ни в чем не виновата! Если бы не изменился строй, она еще была бы мне благодарна! Неужели ты не понимаешь, нас всех могли бы посадить…

— Не выдумывай, в те годы никого за это уже не сажали!

— Ты ничего не понимаешь! Все шло к тому! Опять начинали закручивать гайки и я, как мать, обязана была…

— Хватит, мама, я не могу этого больше слушать!

— Ну, разумеется, ты-то довольна всем, еще бы, при прежнем строе твои пустопорожние книжки никто не стал бы печатать! Я даже вообразить не могу… А, ладно… Ты собираешься где-то отдыхать?

— Да, я же еду к Гошке, а потом, осенью, может, на недельку смотаюсь в Турцию или в Грецию…

— А в своей стране ты уже все видела?

— Что? — не поняла я.

— В Советском Союзе столько прекрасных интереснейших мест…

— Мама, очнись, где ты видишь Советский Союз…

— Неважно, в России тоже…

— Кто бы спорил, но я хочу в Грецию, я там еще не была! И главное для меня — возможность выбора! Куда хочу, туда и еду и без всякой идеологической нагрузки!

— Вот-вот! Ты посмотри кругом, послушай, что говорят по телевизору!

— Бог с ним, мама, я завтра уезжаю. Что тебе привезти?

— Ничего, абсолютно ничего! В прошлый раз ты привезла мне куртку, но я не могу ее носить…

— Почему? Она тебе очень идет, и по размеру вполне годится. Это очень хорошая, модная, дорогая куртка…