Чинуа Ачебе - И пришло разрушение… Страница 22

Больше мне сказать нечего…

Глава пятнадцатая

На втором году изгнания Оконкво навестил его друг Обиерика. Он привел с собой двух юношей, и каждый из них нес на голове тяжелый мешок. Оконкво помог им опустить на землю ношу. Сомнений быть не могло — мешки были доверху наполнены раковинами каури.

Оконкво был неизмеримо счастлив видеть у себя друга. Немало обрадовались этому и его жены и дети, а также двоюродные братья и их жены, когда он созвал их к себе и сообщил, какой гость пожаловал в его дом.

— Тебе следует отвести его к отцу поздороваться, — сказал Оконкво один из братьев.

— Конечно, — ответил Оконкво. — Мы прямо сейчас к нему и пойдем.

Но прежде чем уйти, он шепнул несколько слов своей первой жене. Та утвердительно кивнула в ответ, и не прошло и минуты после их ухода, как ребятишки кинулись ловить петуха.

Кто-то из внучат уже сказал Ученду, что в дом Оконкво вошли три неизвестных человека. Поэтому он ждал их. Как только гости переступили порог его оби. он протянул им руки и, поздоровавшись, осведомился у Оконкво, кто они такие.

— Это Обиерика, мой большой друг. Я рассказывал тебе о нем.

— Верно, — произнес Ученду, поворачиваясь к Обиерике. — Мой сын рассказывал мне о тебе, и я счастлив видеть тебя в моем доме. Я знал твоего отца, Ивеку. Он был великий человек. У него было здесь много друзей, и он часто навещал их. Это было в те добрые времена, когда мужчина имел друзей в самых дальних кланах. Нынешнему поколению уже не дано этого знать. Вы ютитесь по своим домам и боитесь даже своего ближайшего соседа. Даже родина матери стала для вас чужбиной. — Он покосился на Оконкво. — Я старик и люблю иногда поболтать. Ни на что другое я уже не гожусь.

Он с трудом поднялся, вышел в соседнюю комнату и вернулся с орехом кола.

— А что это за юноши пришли вместе с тобой? — спросил оп, снова устраиваясь на козьей шкуре.

Оконкво объяснил ему.

— Ну что ж, — сказал Ученду, — Привет вам, дети мои, — и протянул им орех кола. Они осмотрели его и поблагодарили Ученду; только после этого он разломил орех, и каждый гость съел по кусочку.

— Пройди-ка вон туда, — сказал он Оконкво, указывая на соседнюю комнату. — Найдешь там кувшин с вином.

Оконкво принес кувшин, и они стали пить вино. Оно успело постоять день и было очень крепкое.

— Да-а, — сказал Ученду после долгого молчания. — В наши дни путешествовали куда больше, чем нынче. Пожалуй, в здешних местах не сыскать ни одного клана, которого бы я хорошо не знал. Анинта, Умуазу, Икеоча, Елумелу, Абаме — все я их знаю.

— Вы разве не слышали, что Абаме больше не существует? — спросил Обиерика.

— Как? — в один голос воскликнули Ученду и Оконкво.

— Абаме стерли с лица земли, сказал Обиерика. — Это непонятная и страшная история. Я бы сам никогда не поверил, что такое могло случиться, если бы своими глазами не видел тех немногих, что остались в живых, и не слышал собственными ушами то, что они рассказывали. Если мне не изменяет память, они прибежали в Умуофию в день эке, так ведь? — обернулся он к своим спутникам. Те молча кивнули.

— Три месяца тому назад, — начал Обиерика, — в базарный день эке, в нашем поселении появилась кучка беженцев. Большинство из них — сыновья нашей земли, матери их похоронены у нас. Некоторые прибежали к нам потому, что в нашей деревне живут их друзья, другие — потому, что им больше негде было искать спасения. Вот они и прибежали в Умуофию и поведали нам свою страшную историю.

Обиерика допил вино, и Оконкво снова наполнил его рог. Обиерика продолжал:

— В последний сезон дождей в их местах появился белый человек.

— Альбинос, должно быть, — предположил Оконкво,

— Нет, не альбинос. Совсем другой. — Обиерика отхлебнул вина. — И скакал он на железном коне. Те, кто увидели его первые, помчались от него со всех ног, а он остановился и стал манить их. Тогда те, что похрабрее, подошли и даже дотронулись до него. Но потом старейшины посоветовались с Оракулом, и Оракул сказал, что чужой человек несет им гибель и разрушение.

Обиерика снова отхлебнул вина. — Тогда они убили белого человека, а его железного коня привязали к священному дереву, потому что у коня был такой вид, что он вот-вот убежит и позовет друзей этого белого человека. Да, совсем было забыл сказать: Оракул предупредил их еще вот о чем. Следом за белым человеком, сказал он, придут другие белые люди. Это саранча, сказал Оракул, и первый белый — лишь высланный вперед разведчик. Вот они и убили его.

— Что говорил белый человек перед смертью? — спросил Ученду.

— Ничего, — ответил один из спутников Обиерики.

— Что-то он говорил, да только они не поняли, — добавил Обиерика. — И слова у него выходили как-то странно, словно через нос.

— Один из беженцев рассказывал мне, — вступил в разговор второй спутник Обиерики, — будто человек этот все время твердил одно и то же слово и будто оно походило на слово «Мбайно». Может, он направлялся в Мбайно, да сбился с пути.

— Как бы там ни было, — продолжал свой рассказ Обиерика, — они убили его, а железного коня связали. Это случилось как раз перед началом полевых работ. Долгое время после этого все было тихо. Прошли дожди, посадили ямс. Железный конь по-прежнему стоял привязанный к священной шелковице. Но вот однажды утром в деревню нагрянули трое белых — их привели обыкновенные люди, такие как мы. Они посмотрели на железного коня и ушли. Большинство женщин и мужчин Абаме были в тот день в поле. Только немногие видели белых людей и тех, кто приходил с ними. Много недель миновало, и ничего нового не произошло. Так вот, в день афо в Абаме бывает большой базар, на который собирается весь клан. В базарный день все и случилось. Три белых человека и великое множество обыкновенных людей окружили базарную площадь. Не иначе как им помогали могущественные колдуны, а не то разве сумели бы они остаться невидимыми до тех самых пор, пока площадь не заполнилась народом? Они стали стрелять и убили всех до одного, кроме стариков и больных, сидевших дома, да небольшой горстки тех, у кого чи не дремали и помогли им унести с базара ноги, — Обиерика помолчал, — Клана Абаме больше нет. Даже священная рыба, что жила там в своем волшебном озере, и та исчезла, а вода в озере окрасилась в цвет крови. Великое несчастье пришло на их землю, как и предсказал Оракул.

Наступило долгое молчание. Ученду громко заскрежетал зубами. Наконец он не выдержал:

— Никогда нельзя убивать человека, который ничего не говорит. Люди из клана Абаме глупцы. Что они знали о белом человеке?

Он снова заскрежетал зубами, потом в подтверждение своих слов начал рассказывать сказку:

— Послала однажды Коршуниха свою дочку еды раздобыть. Улетела дочь и вернулась, неся в клюве утенка. «Молодец, — сказала Коршуниха дочери. — Только скажи-ка мне: что сказала мать утенка, когда ты уносила ее детеныша?» — «Ничего она не сказала, — ответила дочь. — Повернулась и молча ушла». — «Раз так, отнеси-ка ты ей утенка обратно, — приказала Коршуниха. — Неспроста, видно, она промолчала». Тогда дочь вернула утенка и схватила вместо него цыпленка. «А как вела себя мать цыпленка?» — спросила старая Коршуниха. «Она кричала и плакала в голос и ругала меня нехорошими словами», — отвечала молодая Коршуниха. «Ну, раз так, значит, можно съесть его, — сказала мать. — Того, кто кричит, бояться нечего». Люди из клана Абаме глупцы!

— Да, глупцы, — не сразу отозвался Оконкво, — Их ведь предупредили, что надвигается опасность. Надо было даже на базаре иметь при себе ружья и мачете.

— Они и заплатили сполна за свою глупость, — сказал Обиерика. — Но я полон страха. Все мы не раз слыхали рассказы о белых людях, которые владеют могущественными ружьями и крепким зельем и увозят рабов за море, но разве кто-нибудь верил этим рассказам?

— Нет такого рассказа, в котором не было бы частицы правды, — заметил Ученду. — Мир необъятен, и то, что нравится одному народу, вызывает отвращение у другого. Среди нас живут альбиносы. Не приходило ли вам когда-нибудь в голову, что они попали к нам по ошибке, что они заблудились по пути в страну, где все люди похожи на них?

Вскоре первая жена Оконкво приготовила еду и поставила перед гостями большую миску толченого ямса и похлебку из горьких листьев. Сын Оконкво Нвойе внес кувшин вина, приготовленного из сока пальмы рафия.

— Ты стал совсем взрослый, — сказал Обиерика Нвойе. — Твой друг Анене просил тебе кланяться.

— Как он? — спросил Нвойе.

— Все мы живы-здоровы, — ответил Обиерика. Эзинма принесла чашу с водой для омовения рук.

После этого все принялись за еду и вино.

— Когда вы вышли из дому? — спросил Оконкво.

— Мы собирались выйти еще до петухов, — ответил Обиерика, — Но Нвеке явился ко мне, когда уже совсем рассвело. Никогда не назначай раннюю встречу с человеком, только что взявшим в дом новую жену.