Юлия Миронова - Переводы с языка дельфинов Страница 22

Как давно они уже никуда не ходили вместе! Алина потратила сорок минут только на то, чтобы выбрать, что надеть, хотя раньше у нее всегда были заготовлены комплекты на все случаи жизни. Сейчас же ей пришлось долго подбирать юбку, блузку, туфли. Уже начиналось лето, по улицам ходили длинноногие горожанки в полупрозрачных одеяниях. Алине хотелось переплюнуть всех разом, чтобы Семен ни на секунду не усомнился, что его жена по-прежнему самая красивая и замечательная девушка.

Наконец Алина была готова, они поехали в «Жан-Жак», небольшое уютное кафе на Петроградской стороне. Для настоящего ужина было еще рано, поэтому посетителей было мало. Семен был в прекрасном настроении, добродушно шутил. Они заказали два легких салата. Алина попросила шампанское:

— Я хочу отметить то, что мне удалось успешно начать путь, который сделает нашего сына здоровым.

Семен пить не стал — он же за рулем, тем не менее тост Алины поддержал. То ли летняя погода волшебно влияла, то ли удачное стечение обстоятельств, но Алине нравилось абсолютно все. Запах кофе и свежеиспеченных круассанов. Информация о меню, комплиментах от шеф-повара и скидках, оригинально написанная мелом над барной стойкой. Кроваво-красные витрины с алкоголем и подоконники, художественно заставленные всякой ерундой. Зеркальные кирпичики потолка и декоративная плитка на полу. Уютный европейский стиль напомнил Алине о давних поездках с Семеном.

— А помнишь, как мы ездили в медовый месяц в Испанию? — спросила она мужа. — Здесь в Питере стояли холода страшные. А у нас там было тепло, лето, даже не верилось. Такие дни выдались, просто чудесные!

Алина и Семен, перебивая друг друга, принялись вспоминать шумные дискотеки, рестораны, банный комплекс и джакузи, и это малопосещаемое место в их памяти осталось уголком, как будто созданным специально для них. Они со смехом вспоминали веселого аниматора, который выбирал их лучшей парой и пытался заставить участвовать во всех конкурсах. Один из конкурсов, смешной и дурацкий, заключался в том, что во время танца девушка должна была стоять на руках, а партнер при этом держал ее за ноги. Конечно же, зал не мог оторвать взгляд от стройных ног Алины, и, хотя она кое-как перебирала руками и чуть не падала на землю от смеха, хорошо, что Семен держал ее крепко, они выиграли главный приз — большого плюшевого мишку. Он до сих пор валялся дома в огромной куче мягких игрушек, которые ей надарили на рождение малыша. Да, их семейная жизнь начиналась, как волшебная сказка. И сейчас, сидя в этом солнечном кафе, им казалось, что вот же, руку протяни — и они смогут вернуть все хорошее, что было.

— Да, как только мы поставим Вову на ноги, с ним можно будет везде ездить, и в Париж, и в Таиланд, как мы давно хотели, — щебетала Алина, отпивая шампанское. — Я вот думаю, нужно начать курс витаминов, и, возможно, еще сдать кое-какие анализы.

Семен помрачнел, но Алина, не заметив, продолжала:

— Индивидуальные занятия с психологом и логопедом мы отменять пока не будем, но, с другой стороны, нам необходимы дополнительные групповые занятия. Ведь теперь без садика он не общается с другими детьми, а такое общение очень важно.

Семен сидел со скучающим лицом, ковырял вилкой салат, а Алина продолжала увлеченно рассказывать о своих новых планах, не замечая, что муж в разговоре не участвует.

Ужин подошел к концу. Семен молча рассчитался. По дороге к машине Алина, воодушевленная своими идеями, продолжала с упоением делиться ими. Когда они поехали, она наконец взглянула на мужа и, почувствовав неладное, спросила:

— Семен, ну что ты такой унылый? Я тебе про прелести жизни нашей будущей рассказываю, а ты все молчишь. Тебе со мной скучно?

Семен, не отрываясь от дороги, проговорил:

— Мы в кои-то веки выехали вдвоем не для того, чтобы непрерывно разговаривать о Вове, этим мы можем заняться и дома.

Алина вспыхнула. Как он может так говорить! Вова — их сын, о нем можно говорить всегда и везде. Но тут же подумала, что и на самого Семена навалилось много всего и он переживает. Она положила руку на плечо мужа и сказала:

— Прости, Сема, ты прав. Что-то меня занесло. Думаю о сыне и его проблемах целыми днями, вот и начинаю чуть что сползать на эту тему в любом разговоре. Забыли, ладно?

Алина дотянулась и чмокнула мужа в щеку. Семен судорожно вдохнул легкий запах ее духов, и она поняла, что прощена. Она уселась поудобнее, обрадованная достигнутым миром. В конце концов, все вышло удачно. Хотя няню они не нашли, но если свекровь будет иногда соглашаться сидеть с Вовой, они станут устраивать такие романтические обеды или ужины почаще. А там, глядишь, Вова опять пойдет в сад или няню все-таки удастся найти. Алина была довольна: все предпринятые ею усилия, ее хлопоты не могли не дать результата. Это же очевидно! И теперь наконец-то можно расслабиться. Конечно, если подумать, что Вове придется всю жизнь сидеть на диете, становится грустно. Но ведь многие люди, диабетики например, вынуждены всю жизнь ограничивать себя, и ничего, как-то живут. Ну вот и Вова будет жить!

Открывая дверь в квартиру, Алина все еще была в прекрасном настроении. Войдя на кухню, насторожилась. На полу возле стола валялись крошки от булки, оставшиеся незамеченными веником. Но Алина, которая тщательно блюла диету, увидела бы эти злосчастные крошки, даже если бы они провалились под пол!

— Екатерина Афанасьевна! Это… Что это такое? — закричала Алина в бешенстве. Свекровь замялась, но быстро опомнилась и примирительно сказала:

— А что такого? Ребенок хотел булочки, я его и угостила. Это же просто булочка, не жирное, не копченое… В конце концов, он совсем оголодает на этой вашей диете!

Алина еле сдерживалась, чтобы не вцепиться свекрови во взбитый чуб. Ярость душила ее, слов не было, только бессильная злость. Да что же это такое?! Все последние недели она — та, которая вообще не любит стоять у плиты! — старалась готовить определенную еду, подбирала сбалансированный рацион, чередовала продукты, чтобы ребенок ел полноценно, разнообразно и вкусно, чтобы он не чувствовал ограничений диеты. А теперь ей говорят, что она морит ребенка голодом?!

— Оголодает? С чего бы?!

Алина рывком открыла дверцу холодильника и принялась швырять имеющиеся в нем продукты в сторону свекрови.

— Вот, смотрите! С этого он голодает? Или с этого? Вот еще! И еще! — Алина не могла остановиться. Под ноги Екатерине Афанасьевне прилетели замороженный бараний фарш и говяжий фарш, куриные ножки и безглютеновые сосиски. Но свекровь не осталась в долгу. Пнув пакет с фаршем, она закричала:

— Да ты посмотри на себя, вертихвостка! Сама как доска, и ребенка туда же, дие-е-ета у них! Вообще дома палец о палец не ударишь, хозяйством не занимаешься, готовить не умеешь и никогда не научишься! Кто ты такая?! Ты же даже ребенка родить нормального не смогла, инвалида какого-то… — Она осеклась, но глядела на Алину так же враждебно.

Алина выпрямилась, медленно закрыла дверцу холодильника, заправила за ухо прядь выпавших из прически волос и направилась к свекрови. На крики в кухню влетел Семен. Он встал между двумя разъяренными женщинами, и на миг Алине показалось, что он делает выбор. Семен мужественно повернулся спиной к Алине и начал размеренным, спокойным голосом уговаривать мать:

— Мамочка, успокойся, все в порядке, спасибо, что ты нам помогла, что ты посидела с Вовой. Я вызову такси.

Свекровь расправила плечи, вызывающе подняла подбородок, будто прихлопнула сына парой бетонных блоков, и похоронила взглядом.

— Ну, что ж, сыночек, вспомнишь еще мамочку, прибежишь, заплачешь. Вот тогда-то я тебе и вспомню все! Я же предупреждала тебя, что змею ты пригрел на груди!

Екатерина Афанасьевна прошествовала в коридор, резко сдернула плащик с вешалки, решительно вышла за дверь и с грохотом ее захлопнула. Алина опустилась на пол и заплакала. Семен сел рядом, обнял жену и стал поглаживать ее по спине. Алина, захлебываясь рыданиями, проговорила:

— Сема, за что, за что она меня ненавидит? Что я ей такого сделала, чем я ей не такая? Я всегда, всегда пыталась быть с ней милой, предупредительной! Все же ей рассказывала и про Вову объясняла! Ну зачем она дала ему эту булку?! — Слезы не кончались, Алина рыдала у мужа на груди, не в силах успокоиться.

Семен обнимал и успокаивал Алину. Екатерина Афанасьевна не будет часто приходить к ним, если она не желает придерживаться диеты для ребенка, им придется найти кого-нибудь, кто будет сидеть с Вовой. Они все равно будут ходить в кафе. Жизнь не останавливается. Он, Семен, все сделает, чтобы лапонька была счастлива. Алину успокаивали привычные мужнины слова, но горестный осадок не проходил. Ей ведь хотелось наладить отношения с матерью мужа, хотелось, чтобы у них была настоящая крепкая семья, чтобы они могли встречать вместе праздники, ее-то родители далеко, остались в деревне. Поздний вечер перешел в ночь, но покоя не принес.