Борис Рыжий - В кварталах дальних и печальных Страница 22

«Не потому ли Бога проглядели…»

Не потому ли Бога проглядели,что не узрели Бога, между нами?И право, никого Он в самом делене вылечил, не накормил хлебами.Какой-нибудь безумец и бродяга —до пят свисала рваная дерюга,качалось солнце, мутное как брага,и не было ни ангела ни друга.

А если и была какая сила,ее изнанка — горечь и бессильеот знанья, что конец всего — могила.Не для того ли Бога и убили,чтобы вина одних была громадна,а правота других была огромна.…Подайте сотню нищему, и ладно,и даже двести, если вам угодно.

«Скажи мне сразу после снегопада…»

Скажи мне сразу после снегопада —мы живы, или нас похоронили?Нет, помолчи, мне только слов не надони на земле, ни в небе, ни в могиле.Мне дал Господь не розовое море,не силы, чтоб с врагами поквитаться,возможность плакать от чужого горя,любя, чужому счастью улыбаться.…В снежки играют мокрые солдаты —они одни, одни на целом свете…Как снег — чисты, как ангелы — крылаты,ни в чем не виноваты, словно дети.

Петербург

…Распахни лазурную шкатулку —звонкая пружинка запоет,фея пробежит по переулкуи слезами руки обольет.Или из тумана выйдут гномы,утешая, будут говорить:жизнь прекрасна, детка, ничего мытут уже не можем изменить.Кружатся наивные картинки,к облачку приколоты иглой.Или наших жизней половинкисшиты паутинкой дождевой…До чего забавная вещица —неужели правда, милый друг,ей однажды суждено разбиться,выпав из твоих усталых рук?

«Ах, подожди еще немножко…»

Ах, подожди еще немножко,постой со мной, послушай, какиграет мальчик на гармошке —дитя бараков и бродяг.А рядом, жалкая как птаха,стоит девчонка лет пяти.Народ безлюб, но щедр, однако —подходят с денежкой в горсти.Скажи с снобизмом педагогаты, пустомеля пустомель,что путь мальчишки — до острога,а место девочки — бордель.Не год, а век, как сон, растает,твой бедный внук сюда придет,а этот мальчик все играет,а эта девочка — поет.

Дом поэта

…От тех, кто умер, остаетсясовсем немного, ничего.Хотя, откуда что берется:снег, звезды, улица. Еголюбили? Может, и любили.Ценили? К сожаленью, нет.Но к дню рождения просилиписать стихи. Он был поэт.А как же звезды? Разве звезды?Звезды?Конечно же, звезды!Когда сложить все это, простополучим сгусток пустоты.Но ты подумай, дом поэта.Снег, звезды, очертанья крыш —он из окошка видел это,когда стоял, где ты стоишь.

«…Я часто дохожу до храма…»

…Я часто дохожу до храма,но в помещенье не вхожу —на позолоченного хламагоры с слезами не гляжу.В руке, как свечка, сигарета.Стою минуту у ворот.Со мною только небо этои полупьяный нищий сброд.…Ах, одиночество порою,друзья, подталкивает наск цинизму жуткому, не скрою,но различайте боль и фарс…А ты, протягивая руку,меня, дающего, простиза жизнь, за ангелов, за скуку,благослови и отпусти.Я не набит деньгами туго…Но, уронив платочек в грязь,ещё подаст моя подруга,с моей могилы возвратясь.

«Вдвоем с тобой, в чужой квартире…»

Вдвоем с тобой, в чужой квартире, —чтоб не замерзнуть, включим газ.Послушай, в этом черном мирелюбой пустяк сильнее нас.Вот эти розы на обоях,табачный дым, кофейный чадлишь захотят — убьют обоих,растопчут, если захотят.Любовники! какое слово,великая, святая ложь.Сентиментален? Что ж такого?Чувствителен не в меру? Что ж!А помнишь юность? Странным светомозарены и день и ночь.Закрой глаза, укройся пледом —я не могу тебе помочь.

«Все, что взял у Тебя, до копейки верну…»

Все, что взял у Тебя, до копейки вернуи отдам Тебе прибыль свою.Никогда, никогда не пойду на войну,никогда никого не убью.Пусть танцуют, вернувшись, герои без ног,обнимают подружек без рук.Не за то ли сегодня я так одинок,что не вхож в этот дьявольский круг?

Мне б ладонями надо лицо закрывать,на уродов Твоих не глядеть.Или должен, как Ты, я ночами не спать,колыбельные песни им петь?

Грустная песня

Пройди по улице пустой —морозной, ветреной, ночной.Закрыты бары, магазины…Как эти дамы, господапрекрасны. Яркие витрины.Не бойся, загляни туда.

Не ад ли это? Высший светтелесных[30]? Да. А впрочем, нет.Она, как ангел, человечна.Ладони повернула так,как будто плачет, плачет вечно.И смотрит милая во мрак.

О, этот тёмно-синий взор —какая боль, какой укор.И гордость, друг мой, и смиренье.Поджаты тонкие уста.Она — сплошное сожаленье.Она — сплошная доброта.

…Прижмись небритою щекойк стеклу холодному. Какойморозный ветер. Переливысозвездий чудных на снегу.И повторяй неторопливо:«Я тоже больше не могу…»

Зима

Каждый год наступает зима.Двадцать раз я ее белизноюбыл окутан. А этой зимоюя схожу потихоньку с ума,милый друг. Никого, ничего.Стих родившись, уже умирает,стиснув зубы. Но кто-то рыдает,слышишь, жалобно так, за него.…А когда загорится звезда —отключив электричество в доме,согреваю дыханьем ладонии шепчу: «Не беда, не беда».И гляжу, умирая, в окнона поля безупречного снега.Хоть бы чьи-то следы — человекаили зверя, не все ли одно.

Дом

…Все с нетерпеньем ждут кино,живут, рожают, пьют вино.Картофель жарят, снег идет,летит по небу самолет.В кладовке темной бабка спити на полу горшок стоит.Уходят утром на завод.…А завтра кто-нибудь умрет —и все пойдут могилу рыть…В кладовке ангел будет жить —и станет дочь смотреть в глазок,как ангел писает в горшок.

Тюльпан

Я не люблю твои цветочки,вьюнки и кактусы, болван.И у меня растет в горшочкена подоконнике тюльпан.Там, за окном, дымят заводы,там умирают и живут,идут больные пешеходы,в ногах кораблики плывут,там жизнь ужасна, смерть банальна,там перегибы серых стен,там улыбается печальноживущий вечно манекен,там золотые самолетыбомбят чужие города,на облака плюют пилоты,горит зеленая звезда.И никого, и никого неволнует, Господи прости,легко ль ему на этом фоне,такому стройному, цвести.

«…Во всем вторая походила…»

…Во всем вторая походилана первую, а я любилее как первую — и в этомя на поэта походил,а может быть, и был поэтом.

«Когда наступит тишина…»