Майя Новик - Ларёк Страница 22

Ближе к весне ларек заменили, новый теплый и просторный ларек был сделан в одной из ангарских колоний, но полочки для витрины пришлось делать самим. Для этого наняли плотников, которые почему-то не спешили закончить работу, и Андрею пришлось делать это за них. Олег был на обеде, мы разговорились.

Во время разговора к ларьку подошла женщина, попросила продать бутылку водки.

— Настоящая? — спросила она, пристально разглядывая бутылку.

— Более настоящей не бывает! — уверила я ее.

— Выпьете, понравится, еще захотите! — вставил Андрей.

— Да я не себе, я сыну, чтоб он сдох, скотина такая, сколько можно жрать эту гадость! — неожиданно высказалась женщина и отошла.

— Как она его… — проговорил Андрей, провожая ее взглядом, — а ведь и так бывает… А еще бывает, что человека используют, словно тряпку, и выкидывают потом к сорока годам, когда он уже никому не нужен, — неожиданно проговорил он, сосредоточенно вворачивая очередной шуруп, и продолжил, заметив мой удивленный взгляд. — Вот, у меня друг один, сколько лет с женой прожил, а теперь она его не в грош не ставит. Что ему делать, уйти и все бросить? Ведь все — и работа, и квартира, все держится на ней. Она ноги об него вытирает. Куда ему деваться?

Я удивилась. Он явно говорил о себе, а если он говорил об этом со мной, с абсолютно чужим человеком, значит, наболело.

— Вот если бы можно было бы жену убить, — вдруг сказал он, и я поперхнулась сигаретным дымом. — Как в детективе. И чтобы потом не нашли… — он замолчал и больше на эту тему не разговаривал.

После этого я долго смотрела на него с интересом, он вдруг предстал передо мной в совсем другом свете. Жену он не убил и не ушел от нее, а так и продолжал работать на Сашу и Сергея, прекрасно понимая, что в случае чего всех собак повешают на него.

— По-моему, он голубой, — сказал как-то Миша, зайдя в ларек за сигаретами.

— С чего ты взял? — спросила я.

— А у него жене уже за сорок, а любовницы нет, — отрезал он.

— Ну-ну…

Если они считали, что женатый мужчина, имеющий двух детей, — гей, то что же тогда они думали про меня? Что я лесбиянка? Придурки…

Андрей так и не закончил переделывать полочки, поэтому в один из весенних дней в ларек нагрянули плотники — доделывать незаконченное. Олег с самого утра отпросился у меня куда-то по делам, за это он обещал отстоять всю ночь у прилавка. Втроем в ларьке было неимоверно тесно, плотники, не переставая, курили «Беломор», от которого даже у меня, заядлого курильщика, на глаза наворачивались слезы. Ушли они после обеда, часов в пять. К этому времени я уже смертельно устала и от их общества, и от работы. Попробуйте сами просидеть девять часов неподвижно на ящиках и вы меня поймете. Я была рада, когда они ушли, проветрила ларек, закрылась и села к окошку — в это время народ возвращался с работы, и со стороны остановки потоком шли покупатели.

В окошко заглянул молодой парень.

— Саня здесь?

Я удивилась. Если кому-то нужно срочно найти Сашу, то уж искать его нужно точно не здесь!

— Чего ему здесь делать, он, наверное, в офисе.

— А-а, ладно, тогда передай ему вот это, — парень сунул мне в руку пачку из-под «Мальборо», заклеенную скотчем, и исчез.

Я тупо посмотрела на пачку. Он была совсем легкая, словно в ней оставалось не больше одной-двух сигарет. Ясно было, что внутри не сигареты. Бомба? Вряд ли… Я потрясла пачку возле уха, там что-то шуршало, словно в пачку было вложено несколько совсем легких предметов. «Что это может быть? — подумала я. — Марки? Патроны?»

Долго размышлять на эту тему было некогда: к ларьку подходили новые покупатели. Я сунула пачку за кассу и через две минуты напрочь забыла про нее, подавая в окошко бесконечное количество шоколадок, жевательной резинки, водку, сигареты…

В очередной раз повернувшись к окошку, я вдруг обнаружила раскрытую красную книжицу. Ее держал красивый молодой человек с очень наглыми, злыми серыми глазами. Он смотрел на меня с выражением мстителя вендетты, наконец-то нашедшего свою жертву. Я опешила.

— Владислав Кордаков, уголовный розыск, отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков! — красная книжка, словно бабочка, мелькнула передо мной своими крылышками-корочками и исчезла, — Открывайте ларек! Обыск!

На мгновение я окаменела. Мысли заметались. Уголовный розыск? Что-что? Какой отдел? В дверь уже стучались. Стоп.

— Покажите еще раз ваше удостоверение, — попросила я.

Он криво и зловеще усмехнулся, полез в карман. Я успела лишь прочитать его имя, и он снова захлопнул удостоверение. Похоже, придется открыть. Я была уверена, что все это меня не касается, поэтому довольно уверенно подошла к двери и открыла. В ларек буквально ворвались двое — этот, с удостоверением, сразу встал у двери, как бы для того, чтобы помешать мне убежать, второй, кудрявый и чернявый прошел внутрь, быстро оглядывая полки с товаром.

— Борис! — сказал кому-то, кого я не видела, Кордаков. — Найди понятых.

— Сейчас, — ответили с улицы.

— Ну! — это уже явно обращалось ко мне.

Кордаков с чувством собственного превосходства смотрел на меня сверху вниз, в глубине серых глаз застыла усмешка, и чувствовалось, что все происходящее доставляет ему почти садистское удовольствие.

— Что — ну?

— Где это?

— Что — это?

— Немедленно показывай, где это, или мы сейчас здесь все перевернем!

Я поняла, что он не шутит. И вдруг меня как током ударило, и я поняла, о чем он говорит. Черт возьми! Эта пачка, которую нужно отдать Саше! Я кивнула и деревянной от волнения рукой показала в сторону кассы. В это время на пороге появились двое понятных, женщина средних лет и парень. Женщина испуганно застыла у порога, а парень смело прошел внутрь.

— Понятые? — Кордаков оглянулся на них. — Итак! — он застыл у кассы, словно факир, который сейчас исполнит свой коронный номер. В голосе слышалось торжество. — Итак! За кассовым аппаратом, вы видите, мы нашли пачку «Мальборо», запечатанную скотчем! Игорь, пиши!

Чернявый достал откуда-то листок и принялся на нем строчить. Я почувствовала, что голова у меня начинает кружиться.

— Подойдите поближе, — попросил Кордаков парня, — надо, чтобы вы видели, что в ней находится.

Парень шагнул поближе, оттеснив меня в сторону, так что мне и видно-то не было, что происходит. Я лишь слышала, как Кордаков отдирает от пачки скотч.

— Узнаете, что это? — спросил он понятого.

— Ну это… — парень был рад продемонстрировать осведомленность, — черняшка.

— Правильно, черняшка, здесь два-три грамма.

Я ничего не понимала, кроме того, что появление ментов ничего хорошего мне не предвещает. Что такое черняшка? Чего там два грамма? Я постаралась заглянуть через плечо понятому, перед глазами мелькнул пакетик какого-то коричневого вещества.

Что это?

— Черняшка, — наркотик, наркоманы его специально готовят и вводят внутривенно, — объяснял Кордаков понятому, тот согласно кивал головой. — А вот еще травка, граммов пять, наверное.

У меня на голове волосы зашевелились. Черт, ведь если у меня в ларьке, в мою смену нашли наркотики… Я с отчаянием посмотрела на Кордакова.

— Нечего на меня, девушка, так смотреть, раньше думать надо было, — он жестоко рассмеялся.

Услышав этот смех, я вздрогнула. Было понятно, что никакого снисхождения от этого человека ждать не приходится. Мое объяснение того, как попала ко мне эта пачка, он сочтет бредом. Перед глазами все поплыло. Понятные расписались в протоколе и ушли.

— Закрывайте ларек, мы его опечатаем!

Я беспомощно оглянулась, не соображая даже, за что нужно взяться сперва. Где шуба? А где ключ?

Через витрину я вдруг увидела свое спасение, Олега, выходящего из такси. Он знает, что делать! Он появился на пороге и с недоумением огляделся вокруг.

— Я могу узнать, что здесь происходит?

Кордаков сунул ему поднос корочку, назвался, и Олег сразу как-то обмяк.

— А что случилось? — спросил он меня, и я открыла было рот, чтобы все объяснить, но меня оттер в сторону Кордаков.

— Чем меньше людей будет знать о том, что произошло, тем лучше. Понятно?

Я с отчаянием посмотрела на Олега, понимая, что сейчас он будет думать обо мне черт-те что. Ларек кое-как закрыли, меня вывели, словно под конвоем. Если бы на меня сейчас одели наручники, я бы не удивилась и только покорно протянула руки, настолько я была оглушена и ошарашена происходящим. Меня усадили в машину на заднее сиденье, между двумя работниками милиции. До Управления внутренних дел доехали быстро. Все это время я видела перед собой только стриженый затылок Кордакова и думала, что будет дальше. «Неужели наркотики предназначались Саше? — спрашивала себя я, — А почему бы и нет? Может, ему нравится после рюмки-другой косячок забить… Ну и вляпалась же я!»