Владимир Спектр - Русский жиголо Страница 22
Владимир Спектр - Русский жиголо читать онлайн бесплатно
Ну да, а еще бюргеры теперь много думают о душе, ходят по воскресным дням в церковь, постятся.
Мой приятель Игнасио, тот самый, что женат на дочери азербайджанского нефтяного магната, тоже недавно бросил курить. Жена заставила бедолагу, хотя ради собственной вышки я и не то бы сделал! Короче, для этого мой приятель даже специально прочел какую-то французскую книжку.
Знаешь, детка, эти медико-популистские брошюры, про которые в рекламе говорится так: «Девяносто процентов людей бросили курить сразу после прочтения. Только десять процентов из них закурили снова»? Интересно, откуда у них такие точные подсчеты? Я пока читать не собираюсь, хоть Игнасио мне ее регулярно подсовывает. Могу себе представить. Там, наверное, смакуются всякие кошмары, вроде черных, пропитанных смолой легких и количества людей, ежегодно погибающих от рака, спровоцированного курением, вот-вот, ну а мне пока вполне хватает тех ужасов, о которых ежедневно твердят с экранов ТВ и страниц газет. Мне хватает жертв террористических актов, споров вокруг эвтаназии и перспективы грядущего в скором времени Всемирного потопа.
Единственное, что на меня немного подействовало, так это информация, что, оказывается, все поголовно владельцы табачных империй сами-то не курят. Члены совета директоров какого-нибудь British-American Tobacco не курят! Все равно, как байки о том, что серьезные драгдилеры никогда не притрагиваются к своему смертоносному товару. Хотя, по-моему, это разводка, я думаю, все они периодически к наркоте прикладываются. Ну, конечно, героиновые короли вряд ли вмазываются «голубым льдом», но то что все они пользуют время от времени кокс, это уж к бабке не ходи. Такова специфика бизнеса. Такова среда.
То же самое и все эти менты-полицейские, бойцы из антинаркотических подразделений мира. Опера не брезгуют амфетаминами и «круглыми», полковники вставляются чистейшим колумбийским конфискатом. Или этим, перуанским, с печатью. Специфика оперативной работы. Среда, мать ее.
Но как бы там ни было, плевать на среду, а курить надо бросать, это точно, нельзя же выглядеть белой вороной. Вот уже и в Италии запретили курить в ресторанах. Скоро эта зараза здорового образа жизни чумой распространится по всей Европе, докатится до нас, и что ж тогда, в минус тридцать бегать на улицу, давиться на морозе жадными затяжками?
Ладно, детка, забудь, черт с ним, не стану же я бросать курить сейчас, как раз в то время, когда мне нельзя алкоголь, я практически отказался от наркотиков и не ем ничего из нормальной человеческой пищи! Да кем я тогда стану, в конце концов? Овощем? Знаешь, детка, очень может быть, что тогда на меня снизойдет просветление и я стану святым. Поеду в Оптину пустынь, мне там полагается скит какой-нибудь комфортабельный, с DVD, плазмой во всю стену и джакузи, буду поучать сбившихся с пути.
Вот это тема! Может, мне и вправду стоит задуматься? Стать пророком, ходить в таких драных веригах от Viviene Westwood? Стану отшельником, точно, куколка! В конце концов, прелюбодеяние меня сейчас уже почти не интересует…
– О чем это ты задумался? – Вероника с аппетитом расправляется с роллами.
Действительно… Сказать тебе? Хочешь знать, куколка? Да о том, что секс с тобой меня полностью выводит из равновесия, я столько трачу на него воображения, сил и нервов, что после него в течение почти недели я ни о чем подобном и думать не могу!
– О курении, – говорю я.
– Собираешься бросать? – улыбается она.
– Не знаю, – я беру в руки палочки и долго пристально разглядываю, словно вижу впервые, прежде чем разъединить их.
– Курить, конечно, вредно, – Вероника широко раскрывает рот, намазанный ярким «блеском», и ловко отправляет туда довольно приличный кусок «Калифорнии».
– Конечно, – соглашаюсь я.
– Но я пока бросать не собираюсь, – не успев прожевать, она хватает очередной кусок и смачивает его соевым соусом. Только теперь это «Филадельфия».
У меня пропадает аппетит.
– Так много стресса, – продолжает рассуждать Вероника, – приходишь, бывает, на переговоры и абсолютно не знаешь, что сказать. Да что там говорить, не знаешь, как людям в глаза смотреть!
– Ага, – бормочу я и, наконец, разъединяю палочки.
– А сигареты – идеальная штука, – Вероника ест имбирь, целый имбирный куст, окунает его в соевый соус, отправляет в рот и даже не морщится, – время идет, страсти утихают, а ты, тем временем, степенно садишься, роешься в сумке, вскрываешь пачку, прикуриваешь…
Я молчу, только киваю и заставляю себя подцепить на палочки кусочек тунца.
– Смотри-ка, – она роется в своей необъятной сумке Balenciaga, – вот партнеры подарили, как тебе?
Она небрежно швыряет на стол золоченую зажигалку Cartier. Это женская модель, на одной стороне – маленькое зеркало. Я беру ее и рассматриваю, заглядываю в зеркальце. Отражение, естественно, мутное, в глазах рябь, я со вздохом кладу зажигалку обратно на стол, рядом с пачкой сигарет Davidoff ultra, на которые с недавних пор перешла моя подруга. До этого она курила Kent 4.
– Ну, как штучка? – спрашивает Вероника, расправляясь с очередной порцией роллов.
– Прикольно, детка, – бормочу я, – прикольно.
– Пока то да се, – не унимается Вероника, – зажигалку разглядеть, прикурить там и так далее, а потом, глядишь, и тема вырисовалась, как себя позиционировать, и неловкость прошла.
– Что же за дерьмо? – шепчу я.
Вероника не обращает внимания.
Наконец, мне приносят сашими.
– А у вас тунец натуральный? – спрашиваю я официантку, недоверчиво разглядывая поддетый на палочки кусочек рыбы.
– В смысле? – официантка делает вид, что не понимает и о поддельном тунце слышит впервые.
– В самом прямом, – говорю я. – Настоящий тунец или нет?
– Ну, конечно, настоящий, – официантка пытается округлить свои раскосые глаза, у нее это не получается, – какой же он еще может быть?
Я начинаю заводиться. Ненавижу, когда меня пытаются выставить дураком.
– Вы что же, – спрашиваю язвительно, – вот тут, значит, работаете и никогда про поддельного тунца не слыхали?
– Что ты кипятишься, Филипп? – говорит Вероника примирительно. – Ну, не в курсе девочка, и все.
– Что значит «не в курсе»? – меня все больше и больше разбирает раздражение.
Понятное дело, оно, конечно, вызвано не официанткой и не ее незнанием проблемы поддельной рыбы в Москве. Это детонатор, вершина айсберга, на самом деле, проблема гораздо глубже и кроется она все в том же, в моей вечной неустроенности в настоящем и полной неуверенности в будущем. Ну и еще меня бесит поведение Вероники. Сидит себе королевой, хвастается зажигалкой, как девчонка, наворачивает роллы как ни в чем не бывало.
– Тунец – рыба дорогая, – говорю я, пытаясь успокоиться, – многие наши японские рестораны, такие, к примеру, как этот, экономят, покупая похожую на тунца дешевую рыбешку, потом красят ее в красный цвет и нате, пожалуйста, угощайтесь, поддельный тунец!
– Никогда ничего подобного не слышала, – заявляет официантка так громко, что парочка за соседним столиком оборачивается в нашу сторону.
– Ну-ну, – говорю я уже спокойнее, – я вот еще выясню, как выявлять поддельного тунца, и снова к вам приду…
А потом мы премся на эту ужасную премьеру.
На последний этаж торгового центра вход только по пригласительным, мы минуем кордон секьюрити и оказываемся в маленьком холле, битком набитом журналистами глянцевых изданий, знакомыми тусовщиками и знаменитостями средней руки. В углу невыразительно блеет джаз-банд.
– Я выпью немного? – моя подруга кивает в сторону столиков с халявным шампанским, я пожимаю плечами, мол мне-то какое дело, и оглядываюсь. Оксана Фандера с супругом позируют для светской хроники, Толик Ляпидевский озабоченно высматривает кого-то у женского туалета, главный стилист GQ Игорь Гаранин пожимает мне руку, приветливо улыбаясь.
– Ну, как тут? – роняет он.
– Как видишь, – я делаю презрительную гримаску.
– Вижу, – кивает он в ответ.
Появляется Вероника с бокалом шампанского.
– Определенно не Crystall, – усмехается она.
– Даже не Krug, – улыбается Гаранин, салютуя ей своим бокалом.
Мне становится скучно.
– Пошли уже, – я обреченно киваю в сторону одного из кинозалов.
15
После киносеанса Вероника пребывает в благодушном настроении. В этом отношении она сущий ребенок: поела, попила, посмотрела хорошую сказку со счастливым концом – радости выше крыши. Я, наоборот, еще больше мрачнею, даже ухожу в себя.
Во-первых, на протяжении всего фильма Дэниэл Крейг, с лицом московского оперативника, мочит бандитов, постоянно умирая при этом от разных дикостей, вроде отравления ядами или жесточайших ударов арматурой по яйцам, представь себе, крошка! Просто обалдеть можно!
И это у них считается хорошим фильмом! Мужика раздевают догола и пиздят по яйцам какой-то херней, по-моему, куском бетона на веревочке, со всей дури пиздят, между прочим, детка! Я не понимаю, им что, не хватает реальных ужасов нашей жизни, а, куколка?! В настоящей жизни, в реальности, нам всем угрожают рак и куриный грипп, СПИД и гепатит и еще добрая сотня смертельных заболеваний, тайфуны и землетрясения, экологические катастрофы и террористические акты, а ведь мочить никого не позволяется, ни одного бандита без санкции нельзя завалить, крошка, якобы не имеем права, и все тут, и только судьи, диктаторы и гребаные полевые командиры обладают подобной привилегией!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.