Дора Карельштейн - Дурочка Страница 22

Женщины ехали с тайной надеждой встретить кого-то такого, чтобы можно было сказать себе: хоть две недели, но мои!

Некоторые «отдыхающие», приезжая в дом отдыха, любили организовать компанию.

Это означало, что несколько женщин и несколько мужчин ходили своим табунком, собирались вместе в одной из комнат, или просто на лужайке, много пили и ели, пели песни, отплясывали с красными, потными лицами на танцплощадке.

Ещё не протрезвев, умудрялись переспать с кем придётся и где придётся, «на скорую руку».

Потом возвращались домой и взахлёб рассказывали на работе какая была компания и как хорошо провели отпуск!

При каждом доме отдыха или санатории всегда «ошиваются» местные искатели дармовой выпивки и доступных, изголодавшихся женщин.

Они,(местные «живчики») обычно, одеты с большим старанием по моде, которая была 5-6 лет назад.

Всегда «под мухой», но достаточно прочно держатся на ногах.

Наизусть знают репертуар санаторного гармониста и шуточки массовика-затейника.

Они стоят «кучкой» у входа и обсуждают очередной заезд, (который обновляется каждые две недели,) и выбирают себе очередную блондинку с перманентом, из тех, что попроще.

Две недели она будет периодически появляться в санатории, чтобы брать деньги, которые она накопила для отпуска.

В каждом заезде найдётся какая-нибудь бедняжка, которая привезла чемодан платьев, неиспользованных в течение года.

Она выглядит и танцует как королева.

Но у неё дома муж-алкоголик и два непутёвых оболтуса – сына.

Её выберёт опытный массовик-затейник.

Две недели, на всех вечерах отдыха, она будет королевой бала, а ночи потихоньку проводить в комнате массовика-затейника, поднимая к жизни, увядший инструмент, потасканного бабника.

Мнения отдыхающих о ней разойдутся.

Те, что постарше (согрешили бы, но с кем?) будут её осуждать и оговаривать, поджав губы и сидя на скамейках танцплощадки.

Другие, помоложе и тоже миловидные будут любоваться на неё, зная, что и они бы могли не хуже танцевать и выглядеть, но кавалеров, увы, нет.

Кавалеры же стоят группой и курят.

Они уже сходили куда следует, и хорошо заправились, что заметно по румянцу и неуверенной стойке.

Иногда один из них оторвётся от собутыльников, схватит первопопавшуюся особь женского пола, килограмм на десять превосходящую его весом, и, пыхтя, закружит её в вальсе, как тараном сбивая танцующих.

При этом он весь красный и потный, глаза стеклянные, а на лице выражение большого усердия. Костюм измят и морщится, а галстук с непривычки давит и мешает.

Женщина же смущена, танцует, не глядя на партнёра и стараясь попасть в такт.

Он ей безразличен и неинтересен, но играет музыка, вечер так хорош, и какая разница с кем танцевать, если хочется танцевать!

Случаются в каждом «заезде» одна или две пары, которые нашли друг друга с первых же дней. Обычно это соседи по обеденному столу в столовой, либо встреча произошла на танцплощадке. Этого никто не заметил, т.к. они вместе с первого до последнего дня.

Иногда такие встречи имеют продолжение, но чаще всего это одинокая или несчастная в браке женщина, неожиданно получившая, как выигрыш в лотерее, возможность две недели побыть с нормальным хорошим мужчиной.

Вернувшись домой, она ещё долго будет вспоминать и тосковать по этим двум неделям, и чем дальше по времени они будут уходить, тем лучше они ей будут казаться.

Он же, чуть-чуть лучший других мужчин, конечно же, имеет дома семью, в которую он спокойно вернётся и будет с женой таким, каким он был до отъезда, таким, каким он был с этой женщиной две недели.

Эта встреча ничего не изменила в его жизни, ничего особенного не внесла, просто избавила его от двухнедельного воздержания.

О том как ещё более тоскливо и одиноко той женщине после случайной двухнедельной ласки, не в мужских обычаях думать и разбираться в её душевных переживаниях.

Часто в санаториях и домах отдыха встречаются две женщины и становятся подругами.

Им не повезло с кавалерами, и они хорошо понимают друг друга.

Ведь они ходили в примерно одинаковые детские садики, учились в школе с одинаковыми программами, читали почти тот же набор книг (если читали), слушали одну и ту же пропаганду по радио и телевидению, смотрели одни и те же фильмы.

Они видят и мыслят одинаково, у них одинаковые наборы мебели и забот.

Мужья, от которых они терпят, тоже почти одинаковые.

В долгих прогулках между завтраком, обедом и ужином они поведали уже друг другу всё о своей жизни и с полным взаимопониманием всё обсудили.

На танцплощадке они не зависят от этих пьянчуг, они себе танцуют вдвоём и никто им не нужен.

По окончании отпуска они разъедутся, обменявшись адресами, и будут продолжать скрашивать друг другу жизнь, так как это тоже немаловажно – иметь возможность кому-нибудь в письме рассказать о своих бедах и получить в следующем письме утешение от так хорошо понимающей тебя подруги, с описанием почти аналогичных бед.

Итак, я приехала работать в дом отдыха «Виженка» медицинской сестрой.

Дом отдыха был сезонным.

Я проработала всего один сезон – одно лето.

Поэтому происходящее здесь, могло бы уместиться в одноактную пьеску для самодеятельного театра со следующим набором действующих лиц :

ДИРЕКТОР ДОМА ОТДЫХА – интеллигент с колхозным шармом.

СЧЕТОВОД-БУХГАЛТЕР – колхозный интеллигент с жеребячьим шармом.

СТЕКЛЯННЫЙ МЕДИЦИНСКИЙ ШКАФ – Безмолвный свидетель, (зазря пострадавший!)

ВАСЬКА – Массовик-затейник, сексуал – любитель с жеребячьим тактом.

ФИГУРНАЯ ПАЛОЧКА – борец за справедливость (необычайной красоты).

Я – Медицинская сестра 18-19лет, ожидающая любви (исключительно настоящей!)

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ – Виженка. Очень красивое место в Карпатах.

Как это иногда бывает с молодыми, я приехала с намерением работать самым честным и добросовестным образом.

Но мне это не позволили.

Люди здесь работали много лет, хорошо сработались, организовав круговую поруку и считая всё, что поступает в дом отдыха своей собственностью.

То, что часть приходится транжирить на отдыхающих, они рассматривали как досадную необходимость, которую следует урезать до минимума.

Медицинские работники обычно менялись каждый год, но приходили взрослые умные люди, с которыми так или иначе можно было договориться.

Я со своей наивностью и откровенностью казалась им смешной и представляла опасность. Со мной надо было что-то делать!

Поэтому делалось всё, чтобы я ни во что не вникала и ничем не занималась.

Мне создали хорошие условия.

Я имела отдельную маленькую комнатку, а на кухне мне давали снимать пробу в таком виде, как будто я, по меньшей мере, была дочкой председателя райисполкома.

Меня отправляли на все экскурсии и прогулки с отдыхающими, якобы следить, чтобы кому-нибудь не стало плохо.

Это уже позже, работая врачом в подобных учреждениях, я во всё вникала и контролировала.

Но в первое лето моей самостоятельной работы я была плотно изолирована от кухни.

Там царствовал повар Васька, тёзка массовика-затейника.

На Васькином примере можно убедиться, что иногда, располагая весьма скромными умственными способностями и незначительным служебным положением, можно использовать маленькое служебное положение в значительных личных целях.

Васька имел всё, что душе угодно в гастрономическом и сексуальном направлениях, а так как других запросов у него не было, то он достиг верха своих желаний!

На кухне работали несколько деревенских девственниц такой внешности, как будто все они прошли конкурс красоты, чтобы попасть в Васькин гарем.

К концу сезона выяснилось, что, используя служебное положение, безмозглый, никчемный Васька всех их по очереди превратил в женщин.

Так стоит ли доискиваться в чём секрет успеха на ниве жизни?

На кухне Ваську больше интересовали женские дела, чем щи и котлеты.

Тем не менее, он что-то готовил, девушки поддерживали кое-какой порядок и всё шло как надо.

С сан станцией разбирались директор и счетовод.

Мне организовали жизнь как у отдыхающих.

Я воспринимала всё на полном серьёзе и считала, что так и надо.

Мне надо быть с пациентами на страже их здоровья.

Когда начинался заезд, я должна была провести всем прибывшим медицинский осмотр: взвесить каждого, измерить рост и проверить жизненную ёмкость лёгких (ЖЕЛ).

Отдыхающий дышал в трубку спирографа, которую полагалось после каждого человека дезинфицировать 96-градусным медицинским спиртом.

Для этих и других целей мне выписывали каждые две недели по 0.5литра спирта. (96 градусов!)

Перед отъездом, отдыхающим, нужно было повторить осмотр.

Якобы за две недели они поправились на 1-2кг, распрямились или подросли на 1-2 см. и стали вольнее дышать, поглощая кислорода на 1-2литра больше.

Согласно моим «высоко ученым» наблюдениям, изменения касались только веса и зависели исключительно от того, чем трудящиеся занимались на отдыхе: едой, любовью, прогулками, волейболом или беспробудно пили.