Патриция Мойес - Специальный парижский выпуск Страница 22

– Вы получили это место благодаря влиянию жены?

– Вот уж нет! Марджори руководствуется только деловыми соображениями.

– А чем вы занимались прежде – все эти тридцать два года?

– Писал картины.

– Они пользовались успехом?

– Нет!

– Тогда вы, наверное, очень довольны, что устроились в «Стиле»? Патрик совершенно вышел из себя.

– Вон! – заорал он. – Вон отсюда и не вздумайте трепаться, а не то я вам шею сверну!

Генри посмотрел на него с жалостью.

– Мне самому не доставляет удовольствия лезть в чужие души и в чужие дела. Но иногда приходится: такая уж работа. Благодарю за виски. Дорогу я найду.

Он торопливо спустился вниз и вышел на мокрую площадь. Что из рассказанного Патриком – правда? Генри не давала покоя мысль, что этим таинственным N вполне может оказаться и сам Патрик, а насчет болезни он мог для отвода глаз солгать.

Глава 9

Следующее утро началось с официального дознания. Генри решил провернуть его по возможности быстро и не сообщать ничего определенного.

Кроме Марджори Френч, которая согласилась засвидетельствовать личность убитой, и Элфа Сэмсона, из редакции не было никого. Только свидетели – полицейские да кучка репортеров уголовной хроники.

Процедура и впрямь не затянулась. Марджори, опознав тело Элен, сразу уехала на такси. Элф рассказал, как он обнаружил труп. Доктор брюзгливым голосом прочитал медзаключение. Затем взял слово Генри и заявил: полицейское расследование начато, но не пришло к удовлетворительным выводам. Требуется отсрочка. Пока что точно установлена лишь причина смерти, и поэтому можно разрешить похороны покойной. Следователь охотно подписал разрешение, а слушание дела отложил. Все это заняло не более двадцати минут, и к десяти часам Генри был уже в редакции.

Казалось, журнал вернулся к привычному ритму жизни. Манекенщицы, курьеры, секретарши сновали по коридорам, деловито стучали пишущие машинки, и было слышно, как Патрик добродушно орет на Дональда Маккея.

Не заходя в свой кабинетик. Генри прошел к Олуэн Пайпер. Олуэн разговаривала по телефону, сидя за столом, заваленным книгами и приглашениями на выставки и кинопросмотры. Она бегло и чуть нервозно улыбнулась инспектору и продолжала:

– Да, мистер Хартли, в три часа.., снимать будет Майкл Хили… Правда, очень талантлив? Да, надеюсь, во всю полосу. О, я ведь знаю, как вы заняты. Мы не заставим вас ждать… В гриме второго акта. Почти наверняка, во всю полосу.

Повесив трубку, она с презрительной гримаской повернулась к Генри.

– Актеры! – фыркнула она. – Все на одно лицо. Я-то думала, Джон Хартли выше этого.

– Вы мне уделите несколько минут? – спросил. Генри. – Я хотел узнать у вас фамилию врача, лечившего Элен.

– Ее врача? Ах да, врача, к которому…

– Нет, нет, мисс Пайпер. Вы ошиблись тогда. Элен не была беременна.

– Не была? – оторопела Олуэн. – Но тогда.., что же это значит? Как понять то, что я слышала?

– Пока не знаю. Может быть, врач сумеет мне помочь.

– Элен почти никогда не болела. Вообще-то мы с ней лечились у доктора Маркхэма с Онслоу-стрит. Но она не стала бы обращаться к нему по поводу…

– Я же вам сказал, мисс Пайпер, Элен не была беременна. – Генри записал имя доктора и его адрес. – Пока все. Благодарю вас. – Он встал. – Рад был видеть вас в более бодром настроении.

– А что толку грустить? Элен этим не вернешь. Я написала ее сестре в Австралию и дала объявление: хочу подыскать кого-нибудь, кто снимет ее часть квартиры.

– А не лучше ли вам переехать в другое место?

– За такие деньги я ничего лучшего не найду.

Возвращаясь в отведенную ему комнатушку. Генри думал об Олуэн Пайпер. Столь бурный взрыв отчаяния всего два дня назад и такая рассудительность сегодня. Что это – унаследованный от прадедов крестьянский здравый смысл или просто бессердечие? Да и вообще, не притворялась ли она, когда так убивалась и плакала? Генри этого не знал.

Стол в его комнате был прибран, а на бюваре лежала записка, отпечатанная на официальном бланке «Стиля» и вложенная в конверт. «Дорогой инспектор Тиббет, могу ли я срочно повидать вас по делу, которое может оказаться важным? Рэчел Филд».

Генри сразу же ей позвонил.

– А, это вы, инспектор Тиббет! – в голосе мисс Филд звучал упрек. – Наконец-то! Я со вчерашнего дня пытаюсь к вам дозвониться.

Хотя у Генри было искушение продемонстрировать свое всеведение, он удержался. Ведь о пропаже ключа он узнал от Вероники, и совсем не нужно, чтобы об этом кто-то догадался. Генри изобразил глубокое удивление, когда Рэчел Филд сообщила:

– Инспектор, у меня украли ключ от входной двери.

– Украли? Вы уверены? Может быть, вы положили его не на то место?

– Нет, нет, инспектор, когда во вторник я вернулась из Парижа, ключ был у меня в сумке, на том же кольце, что и ключи от дома. – Она вынула из черной сумки аккуратную связку ключей. – Вот видите, все остальные на месте. Чтобы снять какой-нибудь, нужно разомкнуть кольцо.

– Когда вы заметили пропажу?

– Вчера утром, когда мисс Конноли пришла просить у меня ключ.

– А вы уверены, что он был у вас во вторник вечером?

– Да, конечно. Когда мы приехали из аэропорта, входная дверь была уже заперта, и я открыла ее своим ключом.

– И вы считаете, что во вторник вечером кто-нибудь мог взять ключ из вашей сумки?

Мисс Филд слегка смутилась.

– Да, – ответила она. – Во время работы я обычно ставлю сумку у стола…

– Тогда как же ее могли взять? Насколько я понял, вы ни разу за весь вечер не вышли из кабинета. Может быть, ключ украли позже? Например, в доме у мистера Горинга?

Рэчел Филд испугалась.

– У мистера Горинга? О нет! Там сумка все время была со мной.

– Вы считаете, что ключ взяли еще в редакции?

Рэчел не сразу решилась ответить.

– Честно говоря, я выходила из кабинета минут на десять в начале второго.

– Куда же?

– Сперва в художественную редакцию. Мистер Уэлш был там один. Я спросила его, не знает ли он, где мисс Френч. Он сказал, что в темной комнате. Тогда я открыла дверь в кладовку перед темной комнатой, той самой, где.., стоял термос, помните? – Генри кивнул, и Рэчел продолжала:

– Там все они и были – мисс Френч, мистер Хили, мисс Мастере и Дональд Маккей. Они разглядывали снимки, которые еще промывались. Мне не хотелось их беспокоить, вопрос был пустяковый, и я прошла через темную комнату в коридор… – Рэчел замолчала и покраснела.

– А оттуда? – осторожно спросил Генри.

– В дамскую комнату, – смущенно ответила она. – После… То есть, когда я была там, я решила причесаться и обнаружила, что оставила в кабинете сумку. Я вернулась, мисс Френч была уже там. А моя сумка стояла на обычном месте – около стола. Не знаю, брал ее кто или нет.

– Скажите, кто-нибудь из тех, кто находился в темной комнате, видел вас, когда вы открывали дверь?

– Дональд видел, – уверенно ответила мисс Филд. – Он один стоял лицом к двери. А все остальные – спиной ко мне и были заняты фотографиями. По-моему, они меня не заметили.

– Ну что ж, – заметил Генри, – будем считать, что один только мистер Маккей вас заметил; кстати, он – единственный из всех стоявших там, у кого не было своего ключа от парадной двери.

– Я вот чего не пойму, инспектор, зачем кому-то нужно было брать мой ключ? Убийце не нужен был ключ, любой из нас мог свободно налить в термос циан.

– Нет, ключ нужен был убийце, мисс Филд, – твердо сказал Генри. – У него.., или у нее действительно была возможность в течение вечера налить в термос яд. Но кто-то – скорее всего убийца – возвращался позднее. Уже после того, как мисс Пэнкхерст умерла.

Рэчел охнула.

– Зачем? – спросила она шепотом.

– Он вернулся для того, – уверенно продолжал Генри, – чтобы что-то найти… И искал он это в вашем чемодане.

– В моем? – Рэчел побледнела и, вцепившись в ручки кресла, на мгновение закрыла глаза. Затем она открыла их и, взглянув на Генри, улыбнулась.

– Простите, инспектор. Я так испугалась. Что он мог искать в моем чемодане?

Ее испуг удивил Генри.

– Но, мисс Филд, вы же еще позавчера знали, что кто-то рылся в вашем чемодане, – напомнил он.

– Да, но… Мне как-то не приходило в голову, что ее могли убить ради.., того, чтобы взять что-то из моего чемодана…

– Тем не менее это скорее всего так. А исчезновение вашего ключа еще больше сужает круг поисков. Теперь вспомните хорошенько – я уже спрашивал об этом раньше, но мне нужен более точный ответ – кто из тех, кто был с вами в Париже, мог незаметно сунуть что-нибудь в ваш чемодан?

Рэчел ответила почти без колебаний:

– Только один человек, инспектор: Вероника Спенс. Сейчас я вспоминаю-, что ни мистер Хили, ни мисс Мастере не заходили в мой номер в последний день. Да и вообще, когда я начала укладываться, мой чемодан был пуст. А Вероника то и дело сновала туда-сюда. И потом, когда я уже уложила часть вещей, меня вдруг позвала мисс Мастере, и Вероника одна осталась в моем номере…