Раджа Алсани - Секс в восточном городе Страница 23

— Не исключено! А если мужу это не понравится, пусть исправляет свои недостатки!

— Да с тобой сегодня не сговоришься. Послушай, у меня один серьезный вопрос. Если я его не задам, то непременно лопну. Это касается шиитов.

— Какой вопрос?

С трудом удерживая шутливую улыбку, Садим поинтересовалась:

— А шииты носят под тобами суннитские кальсоны[33]?

ПИСЬМО 22

Кому: [email protected]

От кого: «seerehwenfadha7et»

Дата: 9 июля 2004 г.

Тема: Мишель встречает Мэтти

Я сижу перед компьютером, вытянув ноги, как делаю то каждую пятницу, когда пишу очередное письмо. Да, волосы у меня распущены, а губы накрашены алым…

Около десяти часов утра самолет приземлился в Международном аэропорту Сан-Франциско.

Мишель уже бывала в этом городе, но впервые прилетела сюда без родителей и маленького Машаала.

Она вдохнула влажный воздух, насыщенный свободой, люди всех цветов кожи, из разных уголков мира, беспорядочно двигались вокруг нее. Никто не обращал внимания, что она — арабка, а ее сосед — африканец. Все занимались своими делами.

Мишель предъявила визу. Этот клочок бумаги подтверждал что она — студентка из Саудовской Аравии, которая собирается учиться в сан-францисском университете. Сотрудница таможни сказала, что Мишель — самая красивая арабская девушка из всех, что ей доводилось видеть за много лет работы в аэропорту.

Когда Мишель прошла все необходимые формальности, то принялась разглядывать людей, столпившихся в зале ожидания. Она заметила кузена, который махал ей, и радостно зашагала к нему.

— Привет, Мэтти!

— Привет, детка! Давно не виделись!

Мэтти крепко обнял девушку, спросил, как дела у родителей и брата. Мишель заметила, что, кроме него, никто не приехал за ней в аэропорт.

— А где все?

— Мама и папа на работе, Джейми и Мэгги в школе.

— А ты? Разве ты свободен? У тебя сегодня нет лекций?

— Я устроил себе отгул исключительно с целью приехать сюда и встретить свою замечательную кузину. Мы проведем целый день вместе, пока никого нет дома. А вечером я отправлюсь на лекции. Можешь пойти со мной, если захочешь. Я покажу тебе кампус и твою комнату. Кстати, ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы жить в общежитии, а не у нас?

— Да, так будет лучше. Мне действительно хочется пожить самостоятельно.

— В таком случае — мои соболезнования. Впрочем, я все приготовил и сам выбрал тебе комнату. Ты будешь жить с моей студенткой, уверен, она тебе понравится. Твоя ровесница и такая же бойкая. Но ты намного красивее.

— Мэтти, ты когда-нибудь перестанешь меня баловать? Я взрослая и сама могу решать свои проблемы.

— Посмотрим.

Они провели день, бродя по Рыбной пристани и рассматривая витрины. Несмотря на густой запах рыбы, Мишель получала удовольствие от всего, что видела, будь то торговцы, расположившиеся прямо на улице, или бродячие музыканты на углу. Проголодавшись, молодые люди заказали суп из моллюсков, который им подали в огромной миске.

Потом Мэтти помог девушке перенести вещи в общежитие и подсказал, какие лекции стоит посещать в первую очередь. Она решила последовать примеру кузена и изучать психологию общения, которую тот превозносил. Среди лекций, которые Мишель собиралась посещать, был и предмет, который читал сам Мэтти, — невербальное общение. Мишель с головой погрузилась в учебу и университетскую жизнь. Она надеялась забыть о том, что было, и со временем желание девушки исполнилось. Жизнь на новом месте и обилие событий привели к тому, что она стала думать о Фейсале все меньше и меньше.

ПИСЬМО 23

Кому: [email protected]

От кого: «seerehwenfadha7et»

Дата: 16 июля 2004 г.

Тема: Незабываемое приключение

Стихи из Корана, хадисы пророка (да благословит его Аллах) и религиозные изречения, которые я включаю в свои письма, — на мой взгляд, вдохновляющие и поучительные. То же самое касается стихов и любовных песен, которые я цитирую. Я сомневаюсь, что они исключают друг друга. Неужели я не настоящая мусульманка, если не предаюсь чтению исключительно религиозных книг, не затыкаю уши, слыша музыку, и не считаю романтику вздором? Я верующая, уравновешенная Женщина; могу сказать, что таких людей масса. Мое единственное отличие в том, что я не скрываю свои так называемые противоречия и не притворяюсь праведницей, как некоторые другие. Все мы по-своему и грешны, и невинны.

Ламис познакомилась с братом Фатимы, когда подвозила подругу на вокзал. Али был на четыре года старше девушек и тоже учился на врача. У него сломалась машина, и он решил ехать вместе с сестрой поездом. Они встретились на станции.

Али и Фатима мало времени проводили вместе, хотя и жили в одном городе брат в одной квартире сестра в другой. Али нечасто навещал ее; по выходным он ездил в Аль-Катиф на машине, тогда как Фатима неизменно путешествовала поездом.

Ламис поразил рост Али. Девушка была выше большинства знакомых парней, но Али был футов шесть ростом — может быть, даже больше. А внешность! Смуглолицый, с густыми черными бровями — настоящий мужчина. Он показался Ламис просто волшебным.

Через неделю после знакомства она встретила Али в больнице, куда они с Фатимой пришли за учебниками. Многие первокурсницы встречались здесь с парнями, своими коллегами, под тем предлогом, что им необходимы дополнительные занятия для усвоения трудных предметов. Ламис использовала ту же тактику с Али, который был выпускником. Первоначально они виделись только в клинике, а потом начали встречаться в одном из близлежащих кафе.

Отчего-то никто из ее подруг этого не замечал. Ламис держалась так, как будто между ней и Али ничего нет и он всего лишь исполняет при ней роль наставника. Только Фатима знала правду — брат ей рассказал. Выяснилось, что он сам попросил сестру устроить ему встречу с Ламис на станции. Он увидел фотографию девушки в комнате Фатимы (дома, в Аль-Катифе) и влюбился. На снимке. Ламис, Фатима и еще несколько студенток, все в белых лабораториях халатах, позировали, стоя над препарированным трупом в анатомическом театре — невероятно унылой комнате в которой пахло формалином и дешевым бухуром[34] (его жгли здесь в попытке заглушить смрад разлагающихся тел).

Али учился на последнем курсе, и сразу после выпуска его должны были назначить в одну из больниц на востоке страны. Ламис и Фатима учились на втором курсе.

Однажды, когда Ламис и Али сидели в кафе на улице Аль-Талатин, их окружили люди из «Аль-Хайи»[35], отвели порознь в машины и немедленно отвезли в ближайший офис организации.

Там Ламис и Али посадили в разные комнаты и начали допрашивать. Отвечать на гнусные вопросы было невыносимо; Ламис подробно расспрашивали об отношениях с Али, грубили и заставляли выслушивать слова, которые смутили бы ее даже в обществе ближайших подруг. Через несколько часов, в течение которых Ламис старалась держаться уверенно и демонстрировать осознание собственной правоты, девушка разрыдалась. Она действительно не думала, что совершила нечто постыдное. В соседнем помещении допрашивали Али; молодой человек утратил всякое хладнокровие, когда ему объявили, что Ламис призналась и что он также должен рассказать правду.

Старший офицер связался с отцом Ламис и сообщил, что девушка была задержана в кафе с молодым человеком и теперь находится в штаб-квартире организации. Нужно приехать и забрать ее, предварительно дав расписку о том, что его дочь никогда более не совершит столь предосудительного поступка.

Отец приехал, бледный как смерть от волнения. Он подписал все необходимые бумаги и получил позволение забрать Ламис. По пути домой он постарался подавить гнев и по мере возможности утешить плачущую дочь. Отец поклялся; что ничего не расскажет матери и сестрам при одном условии: Ламис больше не должна видеться с Али за пределами больницы. Да, в Джидде ей позволялось бывать в публичных местах с двоюродными братьями и сыновьями его друзей. Но в Эр-Рияде все по-другому: Ламис беспокоилась об Али. В штаб-квартире полицейский шепнул отцу, что этот парень «из секты отступников». Али был шиитом из Аль-Катифа, и его наверняка ожидало куда более суровое наказание.

Этот день ознаменовал собой разрыв всяких отношений не только с Али, но и с Фатимой. Отныне каждый раз, когда их глаза встречались, Фатима устремляла на бывшую подругу огненный взгляд, как будто винила ее в том, что случилось с Али. Бедняга! Такой милый молодой человек! Честно говоря, если бы Ламис позволили встречаться с ним и дальше — а главное, если б он не был шиитом, — она могла бы и в самом деле влюбиться.

ПИСЬМО 24

Кому: [email protected]

От кого: «seerehwenfadha7et»

Дата: 23 июля 2004 г.