Дэвид, Вебер - Факел свободы Страница 23

Их радостное выражение лиц исчезло, когда они увидели раба, следующего за ними. Тело существа излучало физическую силу. Не угрозу, точно, так как он был украшен цепями, а жизнь в тяжелом труде и строгой дисциплине, конечно, сделала его послушным. Тем не менее...

Рада откашлялся и незначительно поднял свой дробовик.

- Здоровяк, не подходи ближе, пока...

- О, ради бога, расслабься, - сказала женщина-матрос, которая, казалось, отвечала за контингент с корабля. Она повернула голову и посмотрела на матроса, который держал цепи огромного раба. Если говорить более конкретно, то он не мог бы удержать "скотину" своими мышцами, и он небрежно подтолкнул раба стрекалом в другой руке. Прибор был дальним потомком электропогонялки, использовавшейся на Земле в эпоху дней до расселения. Гораздо более сложным по своей конструкции и возможностям, если не в своих основных целях.

Матрос одарил монстра небрежным ударом. Тяжелые челюсти открылись и показался его язык.

Хатчинс и Рада расслабились и Рада опустил дробовик. Хатчинс никогда не трудился снимать его с плеча в первую очередь. В то время как он не обладал неограниченной верой в доброту души своих собратьев (поскольку, в конце концов, содержание его собственной было очень малым, как и ее качество), это была обычная работа. Что-то, что он и Рада делали по крайней мере два десятка раз за эти четыре года, с тех пор как они приехали на станцию. Кроме того, по его глубокому убеждению, трехствольник, вооружавший башню у переборки грузового отсека и контролируемый из командного центра работорговцев в башне парка развлечений, был гораздо более эффективным сдерживающим фактором, чем любой простой дробовик.

- Ну, ладно, - сказал он. - Давайте сделаем передачу.

Он махнул рукой в сторону бокса из боевой стали, привязанного к переборке с одной стороны трехствольника, и глава экипажа "Уробороса" кивнула. Нормальный электронный перевод средств был целой проблемой для такой незаконной сделки, как эта. Несмотря на всю изобретательность и изощренность практиков нынешнего поколения древнего искусства "отмывания денег", нормальные денежные переводы оставляли слишком много электронных следов для кого угодно, чтобы быть удобными. Кроме того, работорговцы - как контрабандисты и пираты - изначально не были доверчивыми душами.

К счастью, не всегда было можно положиться на нормальные электронные переводы, даже если обе стороны перевода в данном вопросе были чисты, как свежевыпавший снег. Вот почему физические переводы средств были по-прежнему возможны. Когда женщина-матрос шагнула вперед, Хатчинс набрал комбинацию, чтобы разблокировать бокс из боевой стали, и его крышка плавно скользнула вверх. Внутри было несколько десятков кредитных чипов, выданных "Банко де Мадрид" со Старой Земли. Каждый из этих чипов был пластиной с молекулярной схемой, внедренной в матрицу из практически не поддающегося разрушению пластика.

Эти пластины содержали код банка проверки, числовое значение, и ключ безопасности (безопасность которых, вероятно, была лучше, чем коды центрального командного компьютера Флота Солнечной Лиги), и любая попытка изменить значение, запрограммированное в нем, когда он был первоначально выдан, вызывала защитный код и превращала чип в бесполезный, сплавленный комок. Эти чипы были признаны в качестве законного платежного средства в любой точке изученной галактики, но не было никакой возможности для кого-либо отследить, куда они ушли, или - лучше всего с перспективы работорговцев - через чьи руки они прошли с того дня, как были изданы "Банко де Мадрид".

Матрос в действительности не потянулась к кредитным чипам, конечно. Такие вещи просто не делались. Кроме того, она хорошо знала, что Хатчинс сделал бы, если бы она была настолько глупа, чтобы запустить руку в эту коробку, то крышка автоматически закрылась и довольно-так неприятно. Вместо этого, она вынула рукой небольшой блок, направив его в сторону чипов, и начав считывание. Она смотрела на него мгновение, убедилась, что сумма, выведенная на экран, соответствует согласованной с одним из начальников Хатчинса, потом кивнула.

- Выглядит хорошо, - сказала она и протянула руку.

Хатчинс положил в ее ладонь пульт дистанционного управления для размыкания магнитного замка. С пультом в руке, она открыла бокс - который вновь автоматически закрылся - на переборке, при этом говоря в свой микрофон. Рада и Хатчинс не могли слышать слов, так как они были защищены, но они знали, что она подтверждает кому-то еще на борту "Уробороса", что средства в ее распоряжении. Она мгновение слушала, потом посмотрела через плечо на своих коллег-матросов.

- О"кей, нам ясно. Давайте их перемещать.

- Начиная с двух на передней панели, - сказал Рада весело и матрос фыркнула с явным удовольствием.

Рада и Хатчинс улыбнулись ей, но, по правде говоря, их настоящее внимание в основном было сосредоточено на двух рабах для удовольствий. По-своему, деятельность, которой они вскоре займутся с этими рабами, была такой же рутинной, как сама сделка. Но она была намного более приятной, чем остальные их работы и была одной из реальных льгот быть работорговцем.

Мужчина-матрос подтолкнул вперед двух рабов для удовольствий своей погонялкой.

- Эти вам достались, ребята. И я могу вам сказать из личного опыта, что они так же хороши, как и выглядят.

Одна очень полногрудая повернула голову, чтобы посмотреть на него. Хатчинс на мгновение задумался, что она на самом деле испытывает, смотря на ее дрессировщика по-другому нежели это было. Рабов для удовольствий обучали еще большему послушанию, чем предназначенных для тяжелого труда.

Но потом он понял, что ее взгляд был просто одним из намеренно сфокусированных, и удивился еще больше. Из-за того то же самого обучения, рабы для удовольствий проводили большую часть своей жизни в какой-то психической дымке.

Хотя матрос с "Уробороса" не смотрел на раба. Он поднял погонялку и изучал показания датчика на ручке. Увидев ее впервые, Хатчинс был вновь удивлен. Датчики погонялок были довольно простыми вещами, как правило. Но этот датчик был похож на что-то, что принадлежало лаборатории.

- Эй, что...

- Убрать, - сказал матрос.

Хатчинс начал хмуриться, заинтересовавшись тем, что человек имел в виду, но он так и не закончил данного процесса. На самом деле немногие оставшиеся секунды жизни Альберто Хатчинса прошли в чем-то расплывшемся. Так или иначе, другая рабыня для удовольствий, у которой были цепи на шее, пышногрудая, одной ногой пнула его по ногам, выбивая их из-под него, и когда он стал падать стройняшка использовала цепи и его собственную движущую силу, чтобы раздавить его дыхательное горло и сломать его шею.

Рада продержался чуть дольше. Не так много. Как только она выбила ноги из-под его партнера, пышногрудая рабыня сбросила его руки с ее собственных цепей на запястьях и отправила дробовик в полет. Это было больно, и он вскрикнул. Этот вскрик, возможно, предупредил бы командный центр и пробудил бы трехствольник оборонительной башни... если бы так было, то каждая из камер и каждый датчик - и те, что находились в проходе за его пределами, если на то пошло - не были бы обмануты различными нестандартными элементами, встроенными в усложненную рабопогонялку.

Однако Рада на самом деле не думал об этом в данный момент, и его вскрик был бы прерван в любом случае парализующим ударом матроса, который держал погонялку. Это действительно было больно.

К тому времени, движущийся намного быстрее, чем Рада возможно мог бы подумать, раб для тяжелого труда был здесь же. Так или иначе, его цепи порвались. Он схватил Раду за горло - на самом деле огромные руки существа обернулись вокруг его шеи целиком - и стукнул его голову о ближайшую стену. Этого воздействия было бы достаточно, чтобы лишить гориллу сознания. Череп Рады был раздроблен.

* * *

Находящийся в своем тайнике в воздуховоде, Брайс был потрясен до паралича в течение нескольких секунд. Разгром в коридоре ниже произошел так внезапно, и был настолько сильным, что его ум по-прежнему пытался наверстать упущенное.

В своем наушнике, он услышал восклицания Джеймса Льюиса - просто шумы, бессловесные; он, вероятно, делал то же самое - и, спустя мгновение то, что походило на рвоту от Хартмана. Позиции Эда поместили его ближе к сцене, которую было неприятно наблюдать даже с точки обзора Брайса. Слюни того, чья голова ударилась о стену коридора...

Брайс закрыл глаза на мгновение. Некоторые части мозга этого человека больше не были в его черепе. Сила раба, который убил его была невероятной.

Но времени для каши в голове не было. Брайс дал очень краткий обзор того, что случилось Майклу Алсобруку и Саре Армстронг, заключив: