Роберт Джирарди - Неправильный Дойл Страница 23

– Привет, Гарольд! – произнес Дойл, стоя в дверном проеме.

Тот не ответил. Это был жилистый паренек, лет шестнадцати, с копной черных волос, торчавших в виде ирокеза, как у индейца-могавка. Мышцы на его голых руках были слабыми, он сидел, уставившись в пульсирующее видео, и на бледном узком лице его отражались мстительность и решимость. Дойл позвал снова, но опять не услышал ответа. Монстр на экране взорвался, превратившись в месиво кровавых ошметков. Тогда Дойл вошел в комнату, наклонился и выдернул пучок электрических шнуров из удлинителя у стены. Экран погас.

– Что за хрен? – Гарольд подпрыгнул с занесенной для удара рукой. Дойл уклонился от его костлявых кулаков, поймал за запястье, заломил руку за спину и обхватил его за шею. Немного сжал. Подросток, задыхаясь, повис в воздухе, ноги качались в дюйме от земли. – Говнюк! Отпусти меня! – визжал он.

– В соответствии с распоряжением твоего полицейского надзирателя я твой новый работодатель, – сказал Дойл ему в ухо. – Поэтому я жду от тебя: «Мистер Дойл, пожалуйста, поставьте меня на пол». Либо я получу уважение, либо ты получишь сломанную шею.

Гарольд боролся, царапая руку Дойла. Тот сжал сильнее, и парень безвольно повис.

– Поставьте меня на пол, мистер Дойл-говнюк! – дерзко выкрикнул он.

Дойл швырнул его на кровать, пацан тут же вскочил со сжатыми кулаками, но Дойл выставил руку.

– Попробуй снова, и я выбью из тебя дух. Гарольд понял, что тот не шутит, и прислонился к стене, откашливаясь.

– Ты чуть не задушил меня, ублю…

– Не-не-не! – помотал головой Дойл. – Помнишь? Мистер Дойл.

Пацан промолчал, в его глазах была ярость.

– Тебе знаком «Пиратский остров»? – сказал Дойл. Гарольд задумался.

– Площадка для веселого гольфа?

– Она самая.

– Видел я ее, – угрюмо сказал Гарольд.

– Ты разве не играешь в веселый гольф? – с надеждой спросил Дойл. – Летом?

Гарольд помотал головой.

– Это развлечение только для малолетних и туристов.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься. – Дойл изобразил улыбку. – Нет ничего лучше летним вечером, чем хорошая партия в гольф.

– Ну и странный ты тип, – сказал Гарольд. Дойл вздохнул.

– Теперь ты работаешь на меня, пацан, – сказал он. – Мы собираемся восстановить площадку. Вместе. Тебе понадобятся…

– Иди на хрен! – резко оборвал его Гарольд. – У меня уже есть работа на лето.

– Уголовные действия не являются работой, – сказал Дойл. – Ты не можешь больше продавать на пляже пиво. Во-первых, несовершеннолетним не разрешается покупать спиртные напитки. Во-вторых, в сезон пиво на пляже продавать запрещено. Тебя уже дважды задерживали. Еще раз, и ты отправишься в тюрьму для несовершеннолетних в Эйнсли, где твои приятели, такие же как ты, будут насиловать твою нежную белую задницу ручкой от метлы и всем, что попадется им под Руку, и будут делать это с удовольствием. Ты понял?

Гарольд потупил глаза, представляя себе эту унизительную процедуру.

– Ты начнешь работать сразу, как только будут готовы все бумаги, – сказал Дойл. – Я и так уже не успеваю к запланированному открытию в июне. После школы будешь приходить и работать до темноты. Мегги будет кормить тебя обедом. В мае, когда занятия в школе закончатся, станешь приходить к восьми утра, а заканчивать в шесть. Когда мы все починим, ты возьмешь на себя проходную будку – выдавать клюшки, общаться с посетителями с улыбкой на лице. Каждый вечер, кроме понедельника. Понял?

Казалось, Гарольд не слушает. Дойл не смог удержаться от небольшого тычка.

– Да, кстати, – сказал он со злобной ухмылкой, – твой оклад будет минимальным.

Он вышел, сильно хлопнув дверью.

Яростные проклятия прошли сквозь тонкую фанеру, словно невидимые пули из штурмовой винтовки виртуального пехотинца. Они следовали за Дойлом по коридору, через немытую кухню и гостиную, через открытую дверь, на крыльцо, до «кадиллака» и дальше по улице.

11

Дойл и Тоби ссутулились на шатких хромированных табуретах у стойки «Устричной хижины» капитана Пита, в старом, пришедшем в упадок парке развлечений у Токуонк-бич. Местные жители называли это место променадом Токуонк. Ветер с Южной Атлантики принес холод и дождь; они завернулись в пальто и подняли воротники. Капитан Пит вытащил из-за стойки бутылку «Старого Оверхольта», три стакана для виски и налил три двойных.

«Устричная хижина», со всех сторон открытая стихиям, представляла собой лишь оловянную крышу, возвышающуюся над старой, видавшей виды, причудливой резной барной стойкой. Когда-то давно она считалась лучшим местом отдыха среди джентльменов – постояльцев отеля «Атлантик-бич», – до 26 года, когда ураган Хэтти уничтожил его. Кроме бара капитана Пита на променаде, на той стороне, которую потрепал ураган, были и другие развлечения: салон татуировок под покровительством байкеров; шатер предсказательницы судьбы, где работала меландженка[55] из Северной Каролины, притворявшаяся цыганкой; маленькое дребезжащее колесо обозрения – недавно окружная комиссия признала его небезопасным. И в конце дорожки, у самой воды, находился рыбный ресторанчик с собственной парковкой. Он недавно стал мексиканским и сменил название с «Улова рыбака» на «La Bodega del Mar».[56] В тот день сквозь мелкий дождь светились огнями только ресторан и бар капитана Пита. Списанное колесо обозрения беспрестанно скрипело на ветру, над водой раздавался жуткий крик какого-то зверя.

– Ничто так не лечит, как добрый глоток виски. – Тоби задрожал, с трудом поднял стакан и поднес к губам. – Хорошо согревает в такую ночь.

– Я не люблю дешевое виски, – настаивал Дойл, но никто его не слушал.

– За устриц, – сказал капитан Пит.

– И за тех, кто их ловит, – добавил Тоби.

– Ole!,[57] – закончил Дойл, и они втроем одновременно осушили стаканы.

– А теперь к делу, – сказал капитан Пит и исчез за фанерной перегородкой в конце бара.

Тоби вытащил еще бутылку виски и, не спрашивая, налил себе и Дойлу.

– Нет, спасибо, – сказал Дойл, отодвигая стакан. – Я собираюсь поработать на площадке для гольфа, завтра вставать в шесть утра. Придется подниматься в такую рань до самого июня.

Тоби презрительно покачал головой.

– Если Александр, как повествует Арриан, завоевал царство Мидаса, будучи пьяным, а этот поход длился несколько месяцев, ты тем более сможешь немножечко покрасить и поскоблить свою крошечную площадку для гольфа после легкого похмелья.

– С классиками не поспоришь, – ухмыльнулся Дойл. Он взял стакан и выпил, чувствуя, как немеют конечности.

Капитан Пит вернулся с большим подносом отборных вассатигских устриц поверх слоя колотого льда. Сбоку лежал комплект щипцов и полдюжины лимонных долек, стояла тарелочка со свежим хреном, баночка с приправой «Олд Бэй» и бутылка кетчупа.

– Ешьте, господа, – сказал он. – Это самые лучшие устрицы, давно таких не было.

Капитан Пит смешал хрен с кетчупом, выдавил в эту смесь лимонный сок, добавив туда же приправу, и они стали жадно есть, запивая все это холодным домашним пивом. Наевшись, они почувствовали приятное опьянение. Тоби громко, противно рыгнул.

– А теперь мне предстоит кое-что сказать, – выдавил он. – Если вы позволите, старина, мы все же вернемся к делу, ради которого собрались.

– Я думал, мы собрались, чтобы поесть устриц и выпить пива, – сказал Дойл.

– Это была лишь часть вечерних развлечений, посвященная еде и выпивке, – сказал Тоби. – А теперь очередь огнестрельного оружия. – Он обратился к капитану Питу: – Приступайте.

Капитан Пит кивнул, вытащил из-под стойки плоский деревянный ящик и погладил блестящую крышку. Ящик был сделан из прекрасно отполированной вишни, с медными петлями и замком, которые сияли, как золотые. Он отпер его маленьким ключиком и откинул крышку. Внутри оказался тяжелый револьвер девятнадцатого века: вороненая, начищенная до блеска сталь, изящная роговая рукоятка, восьмигранный ствол длиной не меньше десяти дюймов. В других бархатных отделениях были удобно устроены принадлежности: латунная пороховница с выгравированным на ней американским орлом, круглая картонная коробочка с ярлыком «Капсюли Эли», дюжина пуль, аккуратная кучка белых хлопковых салфеток для чистки и похожая на щипцы форма для отливки пуль.

– Выпивка и оружие, – помотал головой Дойл.

– Не волнуйся, братишка, – сказал Тоби. – Мы не делаем это каждый субботний вечер. – Его глаза сверкали. Он взял револьвер из ящика и навел ствол на закопченное, потускневшее зеркало над стойкой. – Ты видишь перед собой известный кольт-драгун «уитниуилл-уокер» тысяча восемьсот сорок седьмого года, выпущенный самим Сэмюэлем Кольтом для техасских рейнджеров во времена мексиканской войны.

– Или очень хорошую копию, – добавил капитан Пит. – У меня в коллекции есть один настоящий. Чертова штука стоит больше, чем «Вождь Похатан». Этот же просто для веселья. Точная копия, сделанная в Италии.