Давид Малкин - Король Шломо Страница 23

– Поэтому я так хочу увидеть драгоценную утварь в Храме и во дворце Шломо.

«На следующий день после появления в Ерушалаиме, – пометил писец царицы Шевы, – пришла она к Шломо и говорила с ним обо всём, что было у неё на сердце. И отвечал ей Шломо на все её слова, и не было для короля слова сокрытого, чего не поведал бы ей…»

– Когда я был маленьким, – рассказывал король Шломо Тимне, – я однажды случайно услышал, как отец мой Давид долго говорил с Богом. Я испугался и убежал на женскую половину к Бат-Шеве, моей матери. Я спросил её, как же отец не боится сам, а не через пророка, говорить с Господом, который повелевает звёздами, морями, горами – всем, что есть на свете? Ведь отец не пророк. И мать моя Бат-Шева объяснила мне раз и на всю жизнь: «Это – мой Бог. И твой Бог. Всегда помни, что записано в Законе: “Я – Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства”. Поэтому не бойся говорить с Ним». Постепенно я тоже одолел страх и начал обращаться к моему Богу. Такие обращения отец мой называл «Псалмами».

Тимна перестала улыбаться.

– Я могу послушать эти псалмы?

– Можешь. Их читают каждый вечер. Ты их услышишь на женской половине Дома леса ливанского. Я велю, чтобы их перевели для тебя.

В тот вечер Тимна щедро заплатила писцам и велела, чтобы перевод на арамейский был готов к её возвращению домой.

Так и повелось: первые пол дня Тимна гуляла по Ерушалаиму, потом приходила в Дом леса ливанского, Шломо откладывал государственные дела, приказывал принести еду и напитки и беседовал с царицей Шевы.

В первую встречу со Шломо Тимна подарила ему серую пушистую кошку, совсем не похожую на высокомерных и капризных египетских кошек, которых знали до сих пор иврим. Эта кошка приехала в корзине под животом верблюда. На стоянках ей давали пить холодное верблюжье молоко, а в пути она всё время спала.

– Она будет мурлыкать у тебя на коленях. Ты будешь её гладить и вспоминать меня, потому что у нас с ней похожие голоса, – сказала Тимна.

Она сидела на толстой шкуре в середине зала, ела виноград и рассказывала.

На следующий день, когда Тимна гуляла по городу, ей показали Школу Мудрости, и она вспомнила рассказ короля Шломо о том, как он каждый день изучает Закон.

– Мне нельзя там побывать? – спросила Тимна у Завуда.

– Нет, царица. Школа Мудрости находится во дворе Храма, а туда иноверцам входить нельзя. Но ты не огорчайся, я провожу тебя к пророку Натану в селение Манахат, и он расскажет тебе, о чём рассуждают и спорят в Школе Мудрости, как решают трудные вопросы. В доме пророка Натана ты, может, застанешь наших знаменитых учителей и послушаешь их.

Вечером Тимна сказала Шломо:

– Теперь я знаю, почему слава Ерушалаима дошла даже до моей Шевы. Дело не в богатстве, не в красоте города и не в Храме, куда иноверцев всё равно не пускают. Купцы слышат учёные споры даже у вас на базаре и удивляются тому, что их ведёт простой народ. А ведь это – всего лишь отголоски того, о чём говорят в Школе Мудрости! Сегодня я побывала в доме пророка Натана, и он познакомил меня с тремя законоучителями. Шломо, сколько всего мудрецов обучают молодёжь в Школе Мудрости?

– Десять.

– Расскажи мне о них. Я хочу понять, какие они, ваши учителя мудрости, и чем отличаются от жрецов Вавилона, с которыми я встречалась.

– Какие они? – повторил король Шломо. – Я вижу два типа законоучителей. Одни обращаются к уму учеников, обучают их буквам Закона, тайне соединения букв в слова, слов – в целые фразы и стихи. Такие учителя выступают только перед небольшой группой учеников.

Другой тип законоучителей – те, кто обращаются к сердцу учеников, обучают очищению от греховных желаний. Они учат, как вести себя, когда Всемогущий добр к человеку, и как пережить печаль и горе, когда Всемогущий «сокрыл своё лицо». При всей их мудрости, это – самые простодушные люди, и, встречаясь с несправедливостью, они удивляются ей, как младенцы, и упрекают грешника, как любящая мать – озорного ребёнка.

– У нас в Шеве мудрости обучают по-другому. В моём дворце в Марибе я, мои родители, братья и сёстры часто встречаемся со жрецами и, играя в загадки, познаём мудрость. Хочешь, я загадаю тебе самые трудные, которые никто в Шеве отгадать не смог?

– Загадывай, – улыбнулся Шломо.

Тимна приказала принести букет живых цветов и положить рядом с изготовленным к её отъезду мастерами в Марибе.

– Различи их, король Шломо.

Король иврим велел принести пчёл. Они опускались только на настоящие цветы.

Когда прощались, царица сказала королю Шломо:

– Я не верила рассказам купцов, приводивших в Шеву караваны из Ерушалаима, о богатстве этого города и о великой мудрости короля иврим. Мне хотелось всё увидеть самой. Теперь я могу сказать любому, что мудрости и богатства у короля Шломо ещё больше, чем рассказывают. Наверное, Господь очень любит иврим, если дал им такого короля.

Они говорили по-арамейски. Окружающие и слуги понимали каждое слово, но смысл загадок и ответов на них был понятен только им двоим.

Тимна подарила Шломо перстень с фиолетовым аметистом.

– Этот перстень приведёт тебя домой, как бы далеко ты ни ушёл. В твоих блужданиях без охраны он защитит тебя от диких зверей и злых людей. Он не даст тебя одурманить ни вину, ни хитрым приближённым. И обязательно надевай его, когда идёшь судить твоих подданных.

А в последний перед отъездом день Тимна сказала:

– Шломо, вот что говорят о тебе гадания, которым меня научили наши звездочёты. Ты родился под Синим созвездием, твой знак – вода и две плывущие в разные стороны рыбы. Твой символ – жемчуг, поэтому я привезла тебе много жемчужин. Но хранить тебя будет перстень с аметистом. Твой несчастливый день недели – четвёртый. Будь осторожен в этот день и не доверяй никому. Удачные для тебя дни недели – второй и пятый. Ты родился усталым, Шломо. Как кошка, – добавила она и засмеялась.

– Как котика?

– Да, – ответила Тимна. – После того как кошки умирают, их души ещё долго бродят по небу.

– Ты так думаешь, потому что облака бывают похожими на кошек?

– Нет, не поэтому. На новый круг жизни кошки возвращаются такими усталыми, что всё время спят и никак не могут отоспаться. А жизнь им отпущена короткая. Я думаю, моя кошка завидует мне и мечтает: «Когда-нибудь боги дадут и нам такую же длинную жизнь, как у людей. Сколько прекрасных снов мы тогда сможем увидеть!»

Перед тем как караван двинулся в обратный путь, Тимна ещё раз зашла в Дом леса ливанского погладить свою кошку, остававшуюся в Ерушалаиме.

Царицу Шевы провожал весь город.

Один из придворных, сопровождавших царицу Шевы, рассказывал по возвращении домой:

– В порту Эцион-Гевер на обратном пути из Ерушалаима мы увидели цорский торговый караван из пяти кораблей. Это были большие суда с треугольными парусами и двумя рядами гребцов. Они привезли ветки камедного дерева, слоновую кость, зелёное золото из земли Аму, корицу, бальзам, сурьму, обезьян, пятнистые шкуры пантер и рабов из страны Пунт с их детьми. Проводник-идумей восхищался богатством нашего каравана. Он сказал, что кочевники поднялись со своих становищ в пустыне и рыщут повсюду, но не смеют напасть на наш караван, потому что его охраняют воины Шломо.

– Иврим пользуются ароматическими травами? – спросили придворного. – Стоит их везти туда на продажу?

– Стоит, – ответил придворный. – Во-первых, священнослужители иврим каждый день сжигают ароматические растения у себя в Храме, во-вторых их добавляют к маслу для растирания, а листики майорана ерушалаимские женщины кладут себе в постель.

– И какими же подарками обменялись на прощание наша царица и король иврим? – спросили его.

– Тимна подарила Шломо сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценных камней. А король иврим, мне кажется, дал царице всё, чего она пожелала.

Глава 22[25]

Через две недели после праздника Дарования Закона, после того как иврим, паломничавшие в Ерушалаим, успевали вернуться домой, по всей Эрец-Исраэль начинались жертвоприношения с просьбами к Господу дать потомкам Авраама в обетованной Им земле зимние дожди. Уже заканчивался Восьмой месяц, роса по утрам была обильной, но дожди всё не начинались. Природа остывала, было холодно и ясно, на бесцветном небе набухли редкие рыхлые облака. Зима приближалась, и нарастал страх, что она окажется сухой, и земля не сможет запастись влагой к Девятому месяцу – к началу сева.

Всё-таки иврим надеялись, что жертвоприношения умилостивят Бога, и дожди вот-вот начнутся. Жители заделывали щели в домах и в цистернах для воды, чинили крыши, собирали хворост, перебирали зерно для зимнего сева ячменя, посыпали чистым песком полы в комнатах. Женщины спешили собрать одежду всей семьи, отнести её за стены Ерушалаима и передать Эйкеру, сыну Азувы из Весёлого дома. Этот Эйкер знал какой-то травяной настой, в котором достаточно было одну ночь подержать одежду, чтобы потом на ней не выступили пятна плесени.