Сирил Массаротто - Сто чистых страниц Страница 24

— Нет, я же получил наследство от Сильвио. Но это неважно, мы все равно будем жить вместе.

— Знаешь, меня удивляет, что ты встречаешься с такой девушкой, как она.

— То есть?

— Не знаю, не хочу сказать ничего плохого, но она совершенно обычная, таких, как она, полно…

— А вот и нет.

— Хочешь сказать, она такая же сексуальная, как я?

Джулия накрывает ладонью мою руку и, вертя бедрами, придвигается вплотную.

— Что ты задумала?

— Ничего… Только представь: я, ты и Шарлотта в твоей новой квартире. Втроем…

— Джулия, даже не думай.

— Да ладно, открой глаза… Эта девушка ничего из себя не представляет.

Она придвигается еще ближе. Я чувствую ее горячее дыхание и давно знакомый запах духов.

Эти духи…

Духи, которые я подарил ей на день рождения.

В тот вечер, когда она, не стесняясь, флиртовала с мужем моей сестры…

У меня перед глазами проносятся картинки из прошлого. Я вспоминаю все, что недавно пережил, все, что меня раздражает в ней. В одно мгновение передо мной предстает сущность Джулии. Ее ложь. Ее предательство.

— Нет, Джулия. Кларисса идеальна. В отличие от тебя…

Она бросает на меня убийственный взгляд. Кажется, она поняла, что не сможет разлучить нас. Наконец-то.

Секунду спустя я слышу, как открывается замок.

— Это она? Твоя мисс совершенство?

— Да. Отойди, пропусти меня, пожалуйста.

Джулия не отходит.

Мне уже ясно, что я ничего не успею сделать. Я превращаюсь в зрителя, как если бы сам двигался замедленно, а все вокруг продолжали жить с прежней скоростью.

Слишком быстро.

Пока ключ поворачивается в замке, Джулия снимает свитер, швыряет на пол и остается в одних джинсах.

Не успевает свитер приземлиться, как ее пальцы уже тянутся ко мне.

Ручка двери поворачивается.

Джулия обеими руками хватает рубашку и резким движением дергает в стороны.

Несколько пуговиц отрывается.

Кларисса входит и видит нас с Джулией.

Одна пуговица катится по полу.

— Дорогой, я…

Она замолкает в оцепенении. Ее взгляд скользит по полуголой Джулии, по моей расстегнутой рубашке.

Какие могут быть вопросы? Одного вида наших полуобнаженных тел достаточно, чтобы вынести приговор.

— Кларисса, подожди, я все объясню…

В ее глазах столько грусти, что я теряюсь и замолкаю. Два озера, полных скорби и разочарования.

Она разворачивается и убегает.

«Кларисса, я звоню уже десятый раз, ответь, пожалуйста! Она специально устроила это, чтобы разлучить нас, понимаешь? У меня с ней ничего не было, поверь».

Я звонил двадцать, тридцать раз.

Звонил ее родителям. Безрезультатно.

Звонил Мику. Он тоже не смог достучаться до нее.

Сходил к ней домой, зашел в нашу новую квартиру, вернулся в старую. Ее нигде нет.

Снова стал звонить — двадцать, тридцать раз…

Ничего.

Мик приехал, я все рассказал ему. Он остался со мной: ждал, слушал, убеждал, что Кларисса успокоится и поймет, кто все это подстроил. Не знаю, верил ли он сам тому, что говорил, но мне сейчас нужно было это услышать.

Так проходит вечер. Я постоянно звоню Клариссе, а комната тонет в звуках телевизора, на который мы даже не обращаем внимания.

Картинки тоже не зацепляются за мое сознание: я словно ослеп.

Мик только ушел, и тут наконец звонит телефон. Это Кларисса.

— Кларисса, что ты…

— Не утомляй себя лишними словами. Я звоню, чтобы попрощаться.

— Дай мне хотя бы объясниться, ты же не можешь просто бросить меня!

— Я не бросаю тебя, просто прощаюсь.

— Что это значит? Кларисса, ты пугаешь меня!

— С меня хватит. Я устала страдать. Мне кажется, я никогда не буду счастлива.

— Ты же ничего с собой не сделаешь?

— Уже сделала. И захотела в последний раз услышать твой голос…

— Кларисса, где ты? Я сейчас приеду!

— Думаю, уже поздно.

— Никогда не поздно, только скажи, где ты!

— Бесполезно… Но раз ты так хочешь… Я там, где все началось.

— Что? В ресторане?

— Нет. Там, где все началось на самом деле. Наша первая ночь. Мне хотелось, чтобы все закончилось в той же постели, где я впервые спала вместе с тобой, рядом с тобой. Я была так счастлива в тот вечер…

— Ты о гостинице? Но я не помню, где это произошло, я…

— Ну что ж, значит, нечего было запоминать. Прощай.

Она кладет трубку. Я тут же перезваниваю, но она не отвечает.

Надо спешить.

Гостиница, где мы ночевали, гостиница, где мы ночевали… Я тогда так напился, что ничего не помнил! Чертов алкоголь!

Надеюсь, это неправда и Кларисса не станет умирать из-за такой глупости! Мы же не упустим наше счастье из-за одной ошибки…

Как несправедливо!

Давай, давай вспоминай… В какую сторону мы поехали, когда вышли из клуба? Я даже не помню, как мы оттуда выходили…

Давай быстрее, постарайся…

Точно! Я ведь могу вспомнить обратную дорогу! Утром я сел в такси и доехал до дома, а потом…

А потом…

О нет! Меня так мутило, что я даже не смотрел в окно и совершенно не помню, по каким улицам мы ехали или хотя бы через какие районы…

Не могу вспомнить… вспомнить…

Ну конечно, вот что ее спасет!

Мое последнее воспоминание.

Блокнот в шкафу!

Какого черта я заклеил скотчем коробку? Я теряю бесценные секунды, раздирая картон, секунды, которые могли бы спасти ее.

Ура! Достал.

Быстро, где ручка?..

- 100 -

От клуба до гостиничного номера

Впервые наступающая темнота не сулит ни наслаждений, ни положительных эмоций.

Впервые для меня главное не прошлое, а будущее.

Орнелла была права.

Мы едем долго, очень долго. Я даю указания шоферу такси, недоумевающему, что это за странный пассажир и куда ему надо, и пытаюсь сосредоточиться, чтобы вспомнить важные детали только что пережитого воспоминания.

— Здесь направо, поверните направо!

Несемся прямо до перекрестка, где была…

— Туда, где аптека! Поверните на улицу с аптекой! Быстрее, черт возьми!

Переезжаем мост, проскакиваем несколько светофоров… Я слышу слова Клариссы: «Я бы переночевала здесь, но, думаю, это слишком дорого для нас…»

— Сюда, где роскошная гостиница!

— Вас высадить рядом с ней, месье?

— Нет, конечно! Езжайте прямо, только быстрее, мы почти приехали!

Вот и поворот. Я узнаю улицу, ресторан, сияющий голубыми огнями.

— Остановите здесь! Сдачи не надо!

Я бегу по улице.

Наконец вижу красную вывеску гостиницы. Это она.

Распахиваю дверь и влетаю в лифт.

Вижу, как кнопка с номером четыре загорается под пальцем Клариссы, а потом она поворачивается и целует меня.

Вслед за ней нажимаю кнопку. Всего четыре этажа.

Несколько секунд в лифте тянутся бесконечно. Кларисса, я иду. Я уже рядом.

Я люблю тебя, Кларисса, я напишу эти слова, я буду повторять их сотни, тысячи раз.

Поднимаю глаза к светящемуся табло. Единица превращается в двойку.

Не я разбил тебе сердце, а Джулия. Такого больше не повторится, обещаю. Я люблю тебя так сильно, что смогу защитить от всего.

Двойка превращается в тройку.

Мне не нужна эта девушка, мне нужна ты. Я не люблю ее, клянусь. Ей не сравниться с тобой.

Тройка превращается в четверку. Лифт открывается.

Я бегу к номеру сорок два. Дверь не заперта.

— Кларисса?

Она лежит неподвижно, закрыв глаза.

Рядом с кроватью десятки упаковок от лекарств. Все коробочки и баночки пустые. На тумбочке большой стакан и бутылка воды. Тоже пустые.

В левой руке Кларисса держит блокнот. Точь в-точь как мой.

Кларисса мертвенно-бледная.

Я подхожу к ней.

Я глажу ее лицо.

Я целую ее.

Я звоню в «скорую».

Слишком поздно.

Я кричу.

В белом больничном коридоре раздаются рыдания мамы Клариссы. Я издалека слышу слова врача:

— Еще бы несколько минут…

Она плачет громче. Муж протягивает ей платок, она берет его и закрывает лицо.

Несколько минут.

Не напейся я в тот вечер, я бы обязательно вспомнил. Не потерял бы лишние две минуты, открывая обувную коробку, не искал бы ручку, чтобы написать две строчки в блокноте…

И потом, сколько времени длилось воспоминание? Я до сих пор не знаю. Но даже если три-четыре минуты…

Я виноват в смерти Клариссы. Я был виноват с самой первой ночи.

Ее родители идут ко мне. Они плачут и поддерживают друг друга. Не выдержав этого зрелища, я встаю, нахожу пустой коридор и сажусь на пол в темном углу.

Я ничего не сказал им о блокноте, который она держала в руке, просто сунул в карман, пока ждал «скорую».

Пришло время прочитать его: пусть мне будет стыдно, я заслужил страдание. А потом я во всем признаюсь. Скажу, что это моя вина.