Валерий Варзацкий - Пьяная жизнь Страница 24

таки непотопляемым авианосцем в океане пьянки! Мое «хобби»,

коварно культивируемое под носом у официальных и тайных

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

блюстителей коммунистической морали не только не помешало

моей каръере а, наоборот, стало основным достоинством при

назначении на новую должность. Об этом чуть ниже.

Особняком в райкомовском не святом «житии» стоят

выезды на свою зону. Район был разделен между инструкторами

орготдела. Мне досталась зона с центром в большом, красивом

селе Мостовое, в 25 километрах от Доманевки, по дороге на

Одессу. Село упоминается Лениным в работе «Развитие

капитализма в России». До сих пор сохранилась усадьба

дворянского

рода

Эрдели,

церковь,

больница,

аптека

построенные ними. Радует глаза проезжающих через село

старинный парк, созданный помещиками.

Секретари парторганизаций колхозов и совхозов, как я уже

отмечал, были люди простые, хлебосольные. Потому обеды часто

переходили в «вечери» а беседы заканчивались с утренней зарей,

когда уже надо было ехать на дойку. Филипп Богуславец, Виктор

Физильченко, Валера Колпаков… Никогда не забыть мне тех

настоящих мужиков, старших по возрасту, но ставших друзьями,

учителями сельского хазяйства.

Было много необычной, по напряжению и новизне

впечатлений, «полевой» работы. Ночные вахты во время

уборочной, многодневные, непрерывные конкурсы по вспашке,

выборы в Верховный Совет СССР, стоившие мне нескольких лет

жизни.

Работали много, да и пили немало. В Мостовом со мной

произошли две, связанные с пьянкой истории, одна из которых

могла закончиться трагически, а объяснить другую не могу.

Первая случилась в конце уборочной страды. Завтра в

колхозе ожидались официальные «обжынкы» с речами,

наградами, концертом, обильным праздничным столом прямо на

Валерий Варзацкий

току. Но то будет завтра, а сегодня, в теплую, совершенно

черную ночь, когда комбайны «добивали» последнее поле,

родилась идея «затянуть волок», по другому говоря, заняться

браконьерством, с целью сварить уху.

Над небольшим прудом дремало маленькое село, жители

которого очень болезненно относились к посягательствам на их

рыбу. Всю операцию необходимо было проделать, не проронив

ни слова, так как даже шепот был слышен на другом конце пруда.

По расчетам «спецов», сетки должно было хватить на всю

ширину пруда. С каждой стороны тянули по три человека.

Вначале, пока шли по колени в воде, двигались достаточно

быстро. Когда вода достигла пояса, появилась тревога,

ощущение, что те, с другой стороны, стягивают нас на глубину, к

центру пруда. Так в конечном итоге и оказалось, но по-

настоящему я испугался, когда вдруг не ощутил ногами дна и с

головой ушел под воду, все еще держась за палку,

прикрепленную к краю сетки. Вынырнул, оттолкнув от себя

палку, прохрипел: « Хлопци!».

Из черноты никто не отозвался. Инстинктивно развернулся

вокруг оси и… потерял ориентацию. Запаниковал. Где село?! Где

противоположный берег?! В зловещей тишине ни одного лучика

света, ни лая собаки. Куда плыть?! Хорошо, что был трезвый,

иначе – каюк. Вспомнил, что пруд, уверяли «спецы», в самом

глубоком месте не более 3-х метров. Смена мыслей успокоила.

Решил проверить, достану ли ногами дна. Набрал воздуха,

опустился под воду. Достал. Оттолкнулся. Вынырнул. Проплыл

немного и опять опустился. Вроде достал быстрее. Третья

попытка – еще быстрее. Значит, плыву к берегу. Живем! Очень

скоро я уже шел, проваливаясь в прибрежном иле.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Выбрался на сухое, продумал дальнейшие действия. Решил

двигаться вдоль берега, правой ногой ступая в воду. Расчет мой

понятен: даже если прийдется обойти вокруг пруда, объязательно

наткнусь на своих.

Вначале услышал оправдывающийся, негромкий голос:

- Мы ж договарювалысь, если нэ зможэм тягнуть, кыдаем

и тыхо выходым на бэрэг. Мы покынулы и пишлы до бэрэга.

Можэ вин нэ поняв? Но если б топывся, то крычав бы…

- Шо, сукы, ужэ зибралысь пыть за упокой утопленика?! -

ехидно прошипел я из темноты. – Нэ дождэтэсь!

-О, та цеж наче вин! Дмытровыч, цэ ты? А ну включить

фары! Дэж ты був?! Мы думалы шо ты втопывся! - радостно

завопили невидимые собутыльники.

Включили фары «пирожка», на котором приехали,

набившись в будку. Под стрэссом, наплевав на маскировку,

разожгли костер, сварили уху из нескольких рыбешек, случаймо

попавших в сеть-«путанку», выпили много водки. Я, видимо от

пережитого, совершенно не опьянел.

Вторая история произошла в последний день перед

пленумом райкома партии.

Старые «орговики» знают, как важны для докладчика –

секретаря райкома, свеженькие, вчерашние, «жареные» факты из

жизни парторганизаций. Доклад ведь верстался нами,

инструкторами, заворгом долго, порой месяцами. Бывало, что

герои первого варианта уходили в мир иной, не дождавшись

похвалы или хулы. Поэтому необходимо было показать, что

райком все видит и знает, оперативно реагирует и направляет. Да,

позарез нужен был самый свежий материал.

«Рабы» (так «уважительно» величал инструкторов один из

секретарей райкома) мгновенно став помесью опричника и

Валерий Варзацкий

Шерлока Холмса выдвинулись «на передовую» - в свои зоны. Я

поехал в Мостовое на «газике» райкома комсомола. За водителя

был сам первый комсомольский секретарь.

На свою беду, очень быстро управился с заданием. До

вечера была уйма времени. Решили заехать к знакомым

секретаря. Хлопцы крепкие, настойчивые угощали с украинской

неторопливостью

и

неопровергаемой

убедительностью.

Последнее воспоминание той пьянки – где-то в поле, под. полной

Луной, возле «газика» пью «из горла». Бутылку запрокинул, но

самогонка в рот не потекла. Подсветили спичкой – в бутылке

мышь.

Пришел в себя на лестничном пролете. Больно давило

между ребрами. Сел. Руки, брюки, рубашка – в крови. Левый глаз

заплыл, приоткрыл с помощью пальцев. Первое, что ударило в

голову: «Я в Одессе?!». Затем, присмотревшись, понял, что это не

многоэтажка, так как бетонные ступеньки, ведущие вверх,

упирались в такую же бетонную площадку, на которую выходила

оббитая кожей дверь. Выше двери был потолок: «Значит всего

два этажа. На весь второй только одна квартира. Черт возьми! Я

был тут когда-то! Вон, внизу, знакомый вход, справа от

лестницы…». Причиняя боль, змеиным клубком зашевелились

под. черепом мысли.

Пытаясь встать на ноги, неглядя уперся ладонью в то, что

давило под ребра. Круглое, упругое заскрипело и мозг в доли

секунды воспроизвел цепочку сюжетов из прошлого: «Пружина –

Старый диван без спинки – Аптека – Валентин – Боярышник».

На том продавленном диване, много лет назад, я с другом

Вовкой Диденком по кличке «Грузин», сидели в ожиданки

хозяина квартиры на втором этаже, аптекаря Валентина. Он был

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

не местный, приехал по направлению с молодой женой и ему

дали ведомственное жилье в помещении аптеки. Мы моложе его,

но разве это препятствие для любителей спиртовой настойки из

боярышника? Тем более, что компанейская натура аптекаря

требовала постоянных слушателей. Дальше – дело техники.

В рабочее время заходили к нему. Валентин открывал

дверь, ведущую на второй этаж, где была его квартира,

заговорщицким кивком указывал на диван. Мы – вверх. Он, для

конспирации, по рабочим местам подчиненных, с заходом на

склад и быстрым возвращением к нам уже с боярышником,

сияющий в предвкушении телесного и духовного наслаждения.

Сейчас я долго перевожу на слова то, что мелькнуло