Лаура Эскивель - Шоколад на крутом кипятке Страница 24

Истоки дурного запаха — в желудке, а причин, способствующих этому, несколько. Чтобы избавиться от него, надо начать с полосканий горла соленой водой с несколькими каплями камфарного уксуса, втягивая ее также через нос. Кроме того, надо постоянно жевать листки мяты. Придерживаясь этого, можно избавиться даже от самого неприятного запаха.

Росаура горячо поблагодарила сестру за доброе участие и со всех ног бросилась в сад нарвать листьев мяты, не забыв прежде попросить Титу держать все это в секрете. На лице Росауры было написано большое облегчение. А Тита, наоборот, чувствовала себя разбитой. Что она натворила! Как она искупит вину перед Росаурой, Педро, Джоном, ею самой? С каким лицом она встретит жениха, когда он через несколько дней вернется из своей поездки, — Джона, к которому она должна испытывать одно только чувство благодарности, Джона, который вернул ей рассудок, Джона, который показал ей путь к ее освобождению!

Джон — само спокойствие, выдержка, здравомыслие… Вот уж, действительно, кто не заслужил такого! Что сказать ему? Что ей надлежит делать? Как бы там ни было, надо было заняться Королевским кренделем: дрожжевое тесто, подходившее все то время, что она разговаривала с Росаурой, было готово для дальнейших манипуляций.

Килограмм муки высыпается в центре стола, и на нее выкладывают все ингредиенты, которые мало-помалу замешивают, начиная с центра и прихватывая муку, пока она вся не замесится. Когда ком дрожжевого теста увеличится вдвое, его надо снова как следует вымесить с только что приготовленной заправкой, пока оно не станет легко отлипать от ладоней. Скребком отдирается и тесто, прилипшее к столу; оно также добавляется к общей массе. Все это выкладывается в круглую смазанную маслом посуду, накрывается салфеткой и оставляется, пока тесто вновь не увеличится вдвое. При этом надо учитывать, что тесто удваивает свой объем не раньше чем через два часа, а перед тем, как ставить его в печь, надо, чтобы это произошло трижды.

Когда Тита накрыла салфеткой посуду, в которой она оставила тесто, сильный порыв ветра ударил в дверь, распахнув ее настежь и наполнив кухню холодом. Салфетка улетела, и по спине Титы пробежали мурашки. Она резко повернулась и ужаснулась, увидев перед собой Матушку Елену, мрачно сверлившую ее взглядом.

— Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не приближалась к Педро! Почему ты сделала это?

— Я… не хотела, мамочка… Но…

— Но что? То, что ты сотворила, не имеет названия! Ты забыла, что такое мораль, уважение, хорошее поведение! Грош тебе цена, если ты сама себя ни во что не ставишь! Ты запятнала позором весь наш род от самых давних предков до этого несчастного существа, которое ты вынашиваешь в своей утробе!

— Нет! Не проклинай моего ребенка!

— Я проклинаю его! Будь он проклят! И он, и ты, на веки вечные!

— Нет, умоляю, пожалуйста… Появление Ченчи заставило Матушку Елену метнуться к двери, через которую она за несколько мгновений до этого проникла в кухню.

— Затвори дверь, голубка, — сказала Ченча Тите. — Такая холодина на дворе. В последнее время, гляжу, ты уж совсем рассеянная стала. Может, чего не так, а?

Ничего особенного. Просто месяц, как у нее нет менструаций, похоже, она забеременела. То ли сказать про все Джону, когда он вернется, чтобы жениться на ней, то ли отложить замужество, то ли покинуть ранчо, чтобы родить ребенка без огласки, то ли навсегда отступиться от Педро, — сколько можно шкодничать за спиной Росауры! Только это, что же еще, всего ничего!..

Но разве она могла это сказать! Сделай она такое, весь городок тут же узнал бы об этом — такая уж Ченча сплетница. Она предпочла не откровенничать и переменила тему, как это обычно делала сама Ченча, когда Тита заставала ее врасплох или ловила на какой-нибудь промашке.

— Надо же! Тесто убежало! Дай мне хоть крендель испечь, а то до самой ночи не управимся.

Тесто из посуды, куда его поместила Тита, вовсе не убегало, просто это был безотказный способ отвлечь внимание Ченчи на что-нибудь постороннее.

Когда тесто во второй раз удваивается в размерах, его вываливают на стол и растягивают в длинную кишку. По желанию внутрь кладут куски фруктов. Или одну только фарфоровую фигурку на удачу. Кишка свивается, ее концы пропускают в кольца. Потом укладывают на смазанный маслом и присыпанный мукой противень, подвернув концы кишки под нее самое. Затем ей придают вид кренделя, оставляя достаточно места между ним и краем противня, так как пирог этот еще раз увеличится вдвое. Печь разжигают заранее, чтобы в кухне нагрелся воздух, что необходимо для последнего разбухания теста.

Перед тем как засунуть фарфоровую фигурку в тесто, Тита внимательно ее разглядела. По традиции в ночь на шестое января крендель разламывают, и тот, кому достанется спрятанная внутри фигурка, обязан устроить праздник второго февраля, в день Канделарии (Народное название праздника Сретения Господня), день принесения младенца Иисуса в храм. С самого раннего их детства это обыкновение превратилось в своего рода соревнование между ней и ее сестрами. Считалась удачливой та из них, которой выпадало счастье заполучить фигурку. На сон грядущий счастливица могла загадать любое желание, как можно крепче сжимая ее в руках. Внимательно вглядываясь в нежные очертания фигурки, Тита думала о том, насколько просто загадывать желания в детстве. В эту радостную пору нет ничего невозможного. А когда ребенок подрастает, он узнает про вещи, о которых не имеет смысла мечтать, так как вещи эти либо недосягаемые, либо греховные, либо бесчестные.

Но что такое честность? Отвержение всего, что по-настоящему любишь? Вот бы она никогда не выросла, никогда не узнала Педро, не роптала на то, что беременна от него! Вот бы мать перестала ее терзать, настигать везде и всюду, корить за непристойное поведение! Вот бы Эсперанса, как Росаура ни пыталась бы этому воспрепятствовать, вышла замуж, не познав печали и тягот безмужней жизни! Вот бы ей, подобно Гертрудис, достало сил бежать из дому, если это потребуется! Вот бы Гертрудис вернулась домой, чтобы поддержать Титу, в чем она так сейчас нуждалась!.. Мысленно прося Бога обо всем этом, она сунула фарфоровую фигурку в крендель и поставила его на стол, чтобы он подошел еще больше.

Когда тесто удвоится в объеме в третий раз, его украшают неочищенными фруктами, мажут взбитым яйцом и обсыпают сахаром. После чего ставят на двадцать минут в печь и затем остужают.

Когда крендель был готов, Тита попросила Педро помочь ей отнести его к столу. Она могла бы обратиться с этой просьбой к кому-нибудь другому, но решила побеседовать с Педро с глазу на глаз,

— Педро, мне надо поговорить с Вами.

— Чего проще, почему бы не сделать это в темной комнате? Там нам никто не помешает. Я жду не дождусь, когда Вы наконец туда придете.

— Вот об этих-то встречах я и хочу поговорить.

Их беседу прервал приход Ченчи, сообщившей о прибытии на торжество семьи Лобо, так что только их и ждут, чтобы, значит, почать крендель. Тите и Педро не оставалось ничего другого, как прервать разговор и понести в столовую печеное чудо, ожидаемое всеми с великим нетерпением.

Когда они шли по коридору, в дверях столовой Тита увидела мать, бросавшую на нее злобные взгляды. Тита застыла как вкопанная. Пес Пульке залаял на Матушку Елену, которая грозно двинулась в сторону Титы. От страха шерсть на холке пса поднялась дыбом и он, оскалив зубы, начал пятиться. Его замешательство привело к тому, что он попал задней лапой в низкую жестяную урну с налитой туда водой. Урна находилась в конце коридорчика рядом с папоротником, и, пытаясь убежать, Пульке стал колошматить этой посудиной по полу, разбрызгивая по сторонам содержимое урны. Шумное происшествие привлекло внимание всех двенадцати приглашенных, которые собрались в гостиной. Крайне обеспокоенные, они выглянули в коридор, и Педро вынужден был им объяснить, что Пульке, скорее всего по старости, позволяет себе в последнее время необъяснимые выходки, но, право, опасаться нечего. Как бы там ни было, Пакита Лобо заметила, что Тита вот-вот упадет в обморок. Она попросила, чтобы кто-нибудь вместо Титы помог Педро отнести крендель в столовую, так как девушка, на ее взгляд, сделать это не могла. Она взяла ее под руку и увела в гостиную. Тите дали понюхать ароматическую соль, и через некоторое время она полностью пришла в себя. Тогда все прошли в столовую. Прежде чем двинуться туда, Пакита на миг задержала Титу и спросила ее:

— Ты хорошо себя чувствуешь? Мне кажется, что ты еще не пришла в себя, а уж взгляд у тебя!.. Если бы я не знала, что ты девушка порядочная, я бы поклялась, что ты беременна.

Рассмеявшись, чтобы скрыть замешательство, Тита ответила:

— Беременна? Только Вам такое при-мнится! И какое отношение к этому имеет взгляд?

— Я по глазам сразу определяю, когда женщина беременна.