Артур Кангин - Запах денег Страница 25

Ровно в 19:00 наутюженный, одетый с иголочки, входил в № 118 “люкс”.

Свет был потушен, а когда Ваня стал щелкать выключателем, оказалось вырублено электричество.

Ощупью нашел огромную кровать. На ней, еле различимое в темноте, угадывалось упоительное женское тело.

— Мэри? — спросил Иван, а дива вместо ответа, страстно обняла его, запечатлев на устах жаркий поцелуй.

Трясущимися руками Иван содрал с себя рубашку, штаны.

Волна душистых волос окатила Ванино тело.

Потом был секс.

О, сладостное безумие!

О, лобзания и нега!

Мэри стенала и царапала его спину ногтями.

Потом Иван пошел в туалет. Увидел в прихожей стенд с электропробками. Одна из них была выбита. Как это он раньше не догадался?

Ваня нажал кнопку и гостиничный номер озарился ослепительным светом.

— Ну, здравствуй, медовый! — произнесла Мэри до странности знакомым голосом.

От испуга Ваня даже не взглянул на Мэри, а, справив малую нужду, долго стоял под ледяным душем.

Замерзший до пупырышек, с перекошенными от изумления очами, Ваня вошел в спальню.

На кровати, улыбаясь, сидела его первая жена, Ксюшочек. С ней он развелся лет десять назад.

Ксения снимала золотистый парик.

— А как же Мэри? — прохрипел Иван.

— Она была с тобой.

— А динамит?

— Подделка. Ловко, да?

— Но казино?

— Простая случайность.

— А скрещенный тигр со львом?

— Он уже старенький. Все зубки выпали.

— Но зачем?

— Я просто, Ваня, по тебе очень соскучилась.

Ксюшочек обняла Ваню. Кожа ее была тепла и бархатиста.

Вожделение сотрясло Ивана. Он сграбастал красотку и отправился в страну грез и лобзаний.

…Вот уже несколько лет, как Ваня живет с супругой Кларой, а так же с обворожительной любовницей Мэри-Ксюшок.

Капсула 26. ДЕМОН ВАСИЛЬЕВ И ДЕМОН ПЕТРОВ

Ангел Васильев проштрафился и был сослан из рая в демоны. Жить ему было приказано в Москве, у станции метро Академическая. Злачное место! Несмотря на засилье институтов и студентов, повальное пьянство, дикий разврат, мордобой и прочие человеческие прелести.

Ангел Васильев привык покровительствовать людям. Пусть они плохенькие и чумазенькие, других нету. А теперь, извольте, он демон и ему необходимо вместо помощи всемерно гадить хомо сапиенсам.

Для начала, чтобы особо не отличаться от других демонов, Васильев завернул шуточную поганку. Наслал метеоритный дождь на Академическую. Камни величиной с кулак скосили пару-тройку тысяч человек.

Высший демон Петров ликовал. Он вызвал Васильева в ставку ада и сулил ему повышение.

Однако потом, неожиданно для самого Васильева, выяснилось, что камни истребили исключительно бандитов, алкоголиков, коррупционеров и проституток.

Высший демон Петров зло сплюнул, а на Академической настало просто райское житье. Никто квартиры не грабит. Пьяницы на газонах не валяются. Ночные бабочки не развратничают. А коррупционеры принципиально не берут взяток.

Зачумленный уголок Москвы заиграл янтарными всполохами.

Демон Васильев опять был вызван к Петрову.

— Ты что же это?! — перекатил желваки высший демон Петров.

— Так получилось, — потупился Васильев.

— Ты мне матерью Терезой не прикидывайся. Обещаешь гадить?

— Обещаю.

— Пшел вон!

На самом деле Васильеву все это было на руку. Из демонов куда дорога? Только в ангелы!

Но гадить он обещал. Как же быть?

Васильев покумекал и пособил фирме, строящей роскошный небоскреб для миллионеров. “Приют олигарха” название.

“Соберу всю нечисть в одном месте, — решил Васильев, да и накрою скопом”.

Строительная фирма “Вечнозеленый бакс” развернула деятельность с поразительным энтузиазмом. Было нагнано море техники. Привлечены лучшие спецы из Турции. Архитектором же согласился стать сам блистательный маэстро Зураб Церителли.

Домину отгрохали на загляденье. Полированный кирпич, хрустальные окна, медные ручки подъезда. А чего стоил скоростной лифт? До сотого этажа за две минуты! А зимний сад в мансарде? Цветущая сакура, миниатюрные баобабы, секвойя…

Словно рыжие бойкие тараканы жилище быстренько заселили олигархи. Морды у всех мерзкие, алчные, глаза налиты кровью.

А когда расквартировались со скарбом, со всеми длинноногими гувернантками и карманными собачонками, демон Васильев устроил точечное землетрясение. И небоскреб “Приют олигарха” провалился в разлом коры, как будто и не было.

Поглощение недрами олигархов жителями на Академической было расценено, как знамение сверху. Малоимущие граждане и вдохновленные ими середняки взялись за топоры и срочно отправились добивать оставшихся поблизости богачей.

Расправа оказалась жестокой и спорой. Реки крови и половодье искреннего народного веселья.

Напуганный мэр Москвы станцию метро Академическая незамедлительно закрыл. Электропоездам было предписано проскакивать её как чумной барак.

Демон Васильев был срочно вызван в ставку высшего демона Петрова для представления к высшей награде “Черный крест 4-й степени”. Крест был выполнен в виде черта с оскаленной рожей. Глаза наградного беса сверкали алмазами.

— Справился! — демон Петров обнял Васильева по-мужицки крепко, пахнув добротным адским зловонием.

Васильев щелкнул каблуками желтых ботинок.

— Так держать! — демон Петров смахнул скупую слезу.

Из ставки Васильев шел горбясь и шаркая ногами. Разве об этом мечтал?

Когда спустился на Землю, на Академическую, решил исправлять человеческие нравы. Конечно, не форсировать. Тут ювелирная работа. Как по лезвию бритвы.

Первым он посетил участкового милиционера Ибрагима Измайлова. После задушевной беседы с демоном Ибрагим выкинул в Москва-реку свой револьвер и ушел в монахи, в Оптинскую пустынь. От милиционера Васильев отправился к охраннику Вахрамееву, потом к парикмахеру Зилькедееву, затем к массажистке Кругликовой…

Через пару месяцев нравы совершенно исправились. Полностью искоренилось пьянство. Мужья перестали изменять женам. Детишки прекратили нюхать кокаиновый порошок. Банкиры перечисляли свои недюжинные средства в сиротские дома.

Высший демон Петров был в яром бешенстве. Он вызвал к себе Васильева, топал на него ногами, и сообщил об окончательном переводе его в ангелы.

Он добился всего, чего он мечтал. Куда ему двигать дальше?

Ангел Васильев сел на кухонный табурет, сложил белоснежные крылышки и загрустил.

А вокруг осень. Золото листы. Ясное небушко.

Из меланхолии его вызвала случайность. Обходя своих подопечных, он вдруг, сам не ожидая того, посоветовал потенциальному схимнику Семену Парамонову испытать себя. Запить горькую, захороводить для сексуально-разнузданного разврата путану, слегка грабануть какого-нибудь хмыря в переулочке.

Парамонов послушался совета голубоглазого Васильева и ему понравилось. Принялся пить без просыха, просто лошадиными дозами. Стал дико блудить и обирать прохожих. В конце концов, был принят в гильдию московских сутенеров, почетным членом.

Ангел Васильев вновь под ногами почувствовал твердую почву. И через несколько месяцев регион Академической пришел в свое нормальное состояние. Жутко было даже на рожи сограждан взглянуть. Хищные, развратные, пустоглазые…

Ангел Васильев был вызван в высшую ангельскую ставку и переведен в человеческий сан. Теперь он работает машинистом электропоезда сокольнической ветки метро. Вы его можете увидеть почти каждый день. Он с рыжими бакенбардами, слегка потрепанный и грустный на вид. Зовут его Тимур. Фамилия Васильев. От роду 27 лет.

Капсула 27. ТЕЛЕГНОМИКИ

В детстве его сильно обидели. Не купили гномиков. А у них были такие рожицы! Не купили…Мама сказала, что на эти деньги лучше возьмет кило докторской колбасы.

Мальчик Генрих вырос. Стал генеральным продюсером ведущего телеканала. Седина и лысина, брюхо и туго набитый кошелек. И тут, словно бес в ребро, — поиграй. Добери то, что не додали в младенчестве.

Генрих Свистунов встряхнулся, озорно сверкнул зелеными глазами и принялся играть в гномиков. Они, конечно, размером побольше, чем игрушечные в магазине, зато числом их точно не меньше.

Сначала гномиков надо приучить. Пусть смело и радостно едят хлеб с ладони. И Генрих раздавал должности, повышение оклада, престижные поездки на зарубежные фестивали.

И приручил. Гномики, ну, просто терлись о его колени, мурлыкая благодарственные песни.

А потом вдруг почувствовал, всё, баста, пора приниматься за основную игру. И с яростным наслаждением начал стравливать одну команду гномиков с другой. Срубал оклады. Под дых влеплял выговора. Распускал такую славу, от коей и хлорочкой не отмоешься. Да и незамысловато гнал с работы. Если человек был единственным кормильцем в семье, тем с большей сладостью.