Пол Мюррей - Скиппи умирает Страница 25

Дверь распахивается, и в комнату шумно входит Рупрехт. Не дожидаясь ответа, он садится за свой компьютер и, пока тот загружается, нетерпеливо барабанит пальцами по ноге.

— Тебя разыскивал отец Грин, — говорит он через плечо.

— Знаю.

— Что ему нужно было?

— Просто узнать, стало ли мне лучше.

— А… — Рупрехт уже перестал слушать — он хмурится, глядя, как загружается страница с его входящими сообщениями.

В начале месяца Рупрехт написал электронное письмо, которое затем передал с помощью спутника в космос:

Здравствуйте, неизвестные разумные существа! Я — Рупрехт Ван Дорен, 14-летний мальчик, человек с планеты Земля. Мое любимое блюдо — пицца. Мое любимое большое животное — гиппопотам. Гиппопотамы отлично плавают, несмотря на свою величину и вес. Однако они могут оказаться гораздо агрессивнее, чем можно подумать, если судить по их сонному поведению. Приближаться к ним нужно с осторожностью! Когда я окончу школу, то собираюсь учиться в Стэнфордском университете. Я заядлый спортсмен, среди моих хобби — компьютерное программирование и покер на костях — игра, требующая ловкости и везения.

Зарегистрировавшись на сайте СВЗР, можно следить за продвижением этого сообщения. Пока оно не дошло даже до Марса; но все равно Рупрехт каждый вечер включает компьютер и проверяет, не написал ли ему ответ какой-нибудь инопланетянин.

— Да какой идиот станет отвечать на такое? Это самое дурацкое послание, какое я видел, — говорит Деннис. — Кроме того, это полные враки: какой из тебя “заядлый спортсмен”? Разве что поедание пончиков — это вид спорта!

— Вполне возможно, что в каких-нибудь отдаленных галактиках поедание пончиков считается видом спорта, — отвечает Рупрехт.

— Ну ладно, допустим, даже так. И даже если где-то там и существует кучка толстых и хромых инопланетян, играющих в покер на костях, все равно это твое письмо будет идти до них лет сто! Ты уже давно умрешь, когда они тебе ответ напишут.

— Может, умру, а может, и нет, — так, довольно загадочно, отвечает на это Рупрехт.

СВЗР расшифровывается как “Сообщения для Внеземного Разума”, это ответвление сайта “Поиск Внеземного Разума”, ПВЗР. Этот Поиск — совместный плод усилий множества “ботанов” со всего мира, он сосредоточен в основном на стихийных сигналах, которые каждый день бомбардируют Землю из космоса. Эти сигналы улавливает радиоастрономическая обсерватория ПВЗР в Пуэрто-Рико, а потом они разделяются на множество пакетов данных и рассылаются на разные компьютеры — Рупрехту и другим ботанам вроде него, а затем те просеивают эту информацию, силясь найти в массе невразумительных помех, излучаемых звездами, хоть какую-то последовательность, какой-то алгоритм или систему, которая могла бы указать на присутствие в космосе разумных существ, способных на общение.

За появлением СВЗР стоит не кто иной, как профессор Хидео Тамаси, прославленный спец по теории струн и космолог. Это он придумал космическую почту; а однажды он вместе с группой школьников при помощи радиовещания передал в космос звукозапись Канона ре-мажор Пахельбеля. Если верить профессору Тамаси, в пользу существования внеземной жизни имеется больше доводов, чем против; кроме того, будущее человечества может зависеть от того, удастся ли установить контакт с инопланетянами. “Еще через тридцать или сорок лет из-за экологических катастроф Земля вполне может стать непригодной для жизни, — объясняет Рупрехт. — А если это произойдет, то у нас один шанс выжить — колонизировать новую планету, а это, если рассуждать реалистически, возможно только при условии, что мы научимся путешествовать по гиперпространству”. Чтобы научиться путешествовать по гиперпространству, необходимо найти разгадку тайны Большого взрыва; впрочем, десятимерная теория, которой придерживается профессор, уже заключает в себе ключ — но настолько сложный, что, по его мнению, единственный способ решить загадку вовремя откроется, если какая-нибудь более высокоразвитая, и при этом добрая, внеземная цивилизация возьмет нас под свое крыло.

Однако сегодня инопланетяне молчат. Рупрехт, тихонько вздохнув, захлопывает компьютер и встает со стула.

— Ничего?

— Нет.

— А ты все-таки думаешь, они когда-нибудь прилетят? Ну, к нам, на Землю?

— Обязательно, — угрюмо отвечает Рупрехт. — Куда они денутся.

Он делает кое-какие поправки на своей Глобальной карте наблюдений за НЛО, а потом достает зубную щетку и шлепает в ванную.

На улице в холодном воздухе носятся лавровые листья, темнота разбавлена розовым отсветом неоновой вывески пончикового кафе, ночь как будто засахарена. Скиппи, оставшись один в комнате, бежит в укрытие: зомби уже прорываются из-под половиц и тянут к нему свои жилистые руки с расщепленными ногтями. Когда-то они тоже были людьми, может быть даже это была целая семья, и когда глядишь в их разлагающиеся лица, еще можно уловить какой-то печальный отблеск, говорящий о том, кем они были…

Позже, когда уже погашен свет:

— Эй, Рупрехт!

— Что?

— А вот если б можно было путешествовать во времени…

Слышно, как на соседней кровати Рупрехт привстает на локтях.

— Это вполне согласуется с теориями профессора Тамаси, — говорит он. — Тут, на самом деле, вопрос лишь в том, чтобы хватило энергии.

— Ну ладно, — а значит ли это, что можно остановить будущее?

— Остановить будущее?

— Ну вот, скажем, если мы прямо сегодня начнем путешествовать во времени, то можно ли нам просто двигаться назад сколько хочется? Так, чтобы никогда не попасть в завтра?

— Пожалуй, да, — подумав, отвечает Рупрехт. — Или, если будешь двигаться со скоростью света, тогда время вообще остановится и будет всегда только сегодня.

— А-а, — задумчиво говорит Скиппи.

— И в том, и в другом случае проблема одна — энергия. Чтобы путешествовать во времени, нужно получить доступ к гиперпространству, а для этого требуется невероятное количество энергии. А чем больше ты приближаешься к скорости света, тем больше твой вес увеличивается и мешает тебе достичь этой скорости.

— Ого! Значит, Вселенная как бы сама за тебя цепляется?

— Ну да, можно и так сказать. А что? Неужели тебе хочется остановить время прямо сейчас, когда на носу середина семестра?

— Ха-ха, правда…

В спальне вновь воцаряется тишина — будто выпал снег. Вскоре дыхание Рупрехта переходит в приглушенный храп, перемежающийся не то с хрупаньем, не то с чавканьем; ему снится, что он получает Нобелевскую премию, которая видится ему в виде большущего серебряного кубка, набитого сливочными помадками… Через окно в комнату прокрадывается призрачный серо-черный лунный свет; Скиппи наблюдает, как в этом свете проблескивает его собственный трофей пловца-победителя — фотография мамы с папой.

Убедившись, что он уснул, они гуськом пробираются в спальню и окружают его кровать, их длинные никчемные руки вяло болтаются по бокам, слышно их гнилостное дыхание и свист: МЫ — МЕРТВЕЦЫ… Они хватают его за руку и тащат вверх по лестнице, в какую-то комнату, а Привидение в кровати поднимает голову и отдергивает простыню, чтобы показать свое тело; тусклая кожа сравнялась цветом с постельным бельем, оно тянет к нему руки, впивающиеся в него ледяной хваткой, а губы приникают к нему в поцелуе, так что он даже не может ни крикнуть, ни вдохнуть, ни разбудить Рупрехта; он сует руку под подушку, к таблеткам, — но их нет! Наверно, кто-то входил сюда и украл их! Вот уже комната наполняется водой, и он начинает тонуть, а руки утаскивают его вниз, под воду…

Он открывает глаза. Никакой воды нет, в комнате нет никого, кроме него и Рупрехта. Таблетки лежат на прежнем месте. Только призрачный полусвет остается в комнате, как будто тут есть кто-то невидимый. Скиппи отворачивается от него, зажав в руке маленькую светло-желтую трубочку.

Отец Грин спускается из Башни поздно вечером. Свет в зале Святой Марии уже погашен, но в окна смотрит луна, и ее света достаточно, чтобы разбирать дорогу; хотя, пожалуй, он бы и во сне здесь не заблудился, если бы только к нему шел сон. Это его любимое время суток, когда вся школа засыпает и он наконец-то может приняться за работу! Бедняки всегда среди нас, говорит Господь, а значит, и работы всегда хватает; пускай отец Грин уже немолод, но он отнюдь не собирается отлынивать от своих обязанностей — и вот сегодня ночью, впервые после долгого перерыва, он чувствует в себе трепетный прилив былых сил! Жизненные соки, бегущие по его…

Что?

Ему слышатся чьи-то шаги. Он оборачивается — но зал пуст. Конечно же пуст! Кому тут быть — в такой-то час? Что-то в последнее время ему часто что-нибудь мерещится — то чьи-то фигуры выходят из теней, то слышатся странные отголоски, будто кто-то идет вслед за ним. Может быть, стоит сходить к медсестре, пройти осмотр… Да, но это как раз придется очень по вкусу “Грегу”! Нет уж, лучше подождать, все со временем пройдет, Deo volente[12].