Тимофей Ермолаев - Рассказы Страница 25

— Ну ладно, полезай наверх. Неужели ты думаешь, что я оставил бы здесь сына Фрица Штахеля? Дурачок! Будем считать это досадным недоразумением. И, надеюсь, о налогах разговора больше не будет?

Алекс Штахель был понятливым молодым человеком. Поэтому вопрос о налогах был отложен на самое малое — лет на десять. А еще — в тот день некий представитель налогового управления выпил-таки бутылку «Шеваль-бланш»…

Около полуночи в дом папаши Штахеля ввалился его сын. Алекс был пьян, его пиджак был чертовски грязен, глаза безумно сверкали, а его первыми словами были:

— Господин Фриц Штахель! Сейчас я буду разбираться с вашей налоговой декларацией! И с вашей, мамаша, тоже, поэтому готовьте валерьянку! Ведь у нас, черт меня возьми, демократия!

17 сентября 1999 г.

Поцелуй

Маленькая девочка Элиза сидела за столом и рисовала. Ее младшему братику было ужасно скучно, он пытался заглянуть в рисунок то с одной стороны, то с другой, но толком увидеть ему ничего не удавалось.

— Элиза, ну дай мне посмотреть! — пищал он, но сестра обращала на него внимания не больше, чем на назойливую муху.

Наконец, она вытерла испачканный углем носик, слезла с высокого стула и, сияя от радости, развернула плод своего долгого творчества перед Петером. На рисунке было изображено пучеглазое и жутко зубастое чудовище, а под ним лежал несчастный маленький человечек, разорванный пополам.

— А что это за пятна? — испуганно прошептал Петер, которому было всего пять лет и который боялся темноты и крыс.

— Это кровь! — возбужденно сверкая глазами, выкрикнула Элиза. — И на клыках тоже кровь!

Петеру стало страшно, он закрыл глаза, но Элиза еще больше обрадовалась.

— Он разодрал рыцаря пополам и съел все его кишки! — жутким голосом сказала она.

Петер побледнел, как мел, и прикрыл глаза еще и ладошками.

— Убери это, убери, — попросил мальчик.

Элиза расхохоталась.

— Ладно, если ты такой трусишка. Я поселю его со всеми. — И она засунула рисунок в свой тайник между столом и стеной, где собрался уже целый зоопарк различных уродов и монстров, созданных детской фантазией. — Эй, ты плачешь, Петер?

— Нет, — сказал мальчик с одним движением руки смахнул две крошечные слезинки.

Элизе стало неловко.

— Не плачь, я расскажу тебе сказку, дурачок!

Они залезли на кровать, Петер, уже забыв о своих страхах, улыбался в предвкушении сказки, Элиза пока же морщила носик и покусывала губки, она никогда не рассказывала одного и того же дважды, а это было нелегко. Наконец, она начала:

— В одном королевстве жила-была принцесса. Ее звали Тереза, и она была красива, как ангел.

Элиза спрыгнула с кровати и, описывая небесную красоту только что придуманной принцессы, помогала себе жестами и гримасками.

— Она была стройная, как колосок, и грациозная, как лань, — Элиза крутанулась на месте и украдкой бросила взгляд в зеркало. — У нее были красивые белокурые волосы, ясные голубые глаза, алые губки, в общем, любой принц готов был упасть к ее ногам!

Элиза фыркнула, вообразив, как бы рассердилась настоящая принцесса, Маргарита, услышав ее последние слова. Маргарита, единственная дочь короля, при дворе которого они жили, ну совсем (даже ни капельки) не походила на сказочную принцессу, и принцы не лежали у ее ног.

— А почему они падали? — поинтересовался Петер.

— Они умирали от любви к ней. И вскоре в ее королевском парке было девяносто девять золотых надгробий. Конечно, принцессе Терезе было очень жаль всех этих прекрасных и богатых молодых людей, лучших сынов ее страны, особенно страдала ее чистое и доброе сердце, но она ждала того единственного принца, который приедет к ней на белом коне, поцелует ее и будет любить ее всю жизнь.

— А зачем — целовать?

— Ты совсем глупый, Петер! Все взрослые так делают! Они целуются, обнимаются и радуются друг другу. А потом они лежат вместе и по очереди рассказывают сказки. А когда у них рождается ребёночек, они вспоминают эти сказки и пересказывают свои детям.

Петер кивнул, ему все было понятно. Все, кроме:

— А почему наш папа не рассказывает нам сказок?

Элиза вытянулась на кровати, напротив брата.

— Потому что он очень занят. Если он через три дня не получит из куриного помета хоть маленького кусочка золота, король выколет ему глаза и отрубит голову.

Тяжелый вздох вырвался из мальчишечьей впалой груди.

— Так, на чем я остановилась? Ага! Принцесса Тереза все ждала своего единственного принца, поливала из лейки цветы в палисаднике, кормила лесных птичек и пела им песни… А какой у нее был голосок! Хрустальный! Соловьи завидовали ее голосу. Но принц все не приезжал. И вот, однажды утром, в пятницу, Тереза опять пошла в цветник, чтобы поухаживать за своими розами. Она надела свои лучшие золотые башмачки и шелковое платье с серебряными пуговичками, которое ей привезли из-за границы…

Элиза одним глазом печально оглядела свой нехитрый наряд, но очень быстро, так что Петер ничего не заметил.

— А на страже возле цветника в тот день стоял один молодой гвардеец…

— Он был красивый?

— Он? — Элиза рассмеялась. — Нет! Он совсем не походил на мечту принцессы: у гвардейца был большой нос, одним ухом он ничего не слышал, он хромал, но самое главное — у него не было красивого белого коня. Он был беден, как церковная мышь. Принцесса посмотрела на гвардейца и сказала ему: «Я тебя раньше никогда не видела, гвардеец!» А он ответил: «Этот день — мой первый день службы вашему высочеству! И я запомню его на всю жизнь!» Она улыбнулась и сказала: «Неужели я тебе нравлюсь?» И гвардеец воскликнул: «Вы мне не просто нравитесь, милая принцесса, я люблю вас всем сердцем!» Она погрозила ему пальчиком: «Меня любили девяносто девять лучших, красивейших и богатейших сынов моей страны, и все они умерли от такой великой любви». А он храбро ответил: «И я бы умер от вашего поцелуя». И принцесса рассмеялась и сказала: «И я бы умер от одного вашего поцелуя». И принцесса рассмеялась и сказала: «Ну поцелуй же меня!» И гвардеец отбросил в сторону саблю, подошел к принцессе и нежно поцеловал ее прямо в алые губки. Но он не умер, только любовь в его сердце вспыхнула с новой силой. Принцесса, глядя на его счастливое некрасивое лицо, рассердилась и сказала: «Ты совсем не умеешь целоваться. Тебе бы поучится надобно на кухарках и крестьянских девках. И у тебя такие противные мерзкие губы. Я словно поцеловалась с лягушкой. В следующий раз целуй не принцесс, а свинью какую-нибудь». И принцесса ушла к розовым кустам, их давно следовало подрезать и полить.

— А гвардеец? — шепотом спросил Петер.

— А гвардеец был дурак. Он понял, что принцесса над ним издевается, что он никому не нужен, если не умеет целоваться, а он действительно не умел целоваться, потому что с самого рождения думал только о принцессе, — Элиза немного запуталась и замолчала. — И у него, конечно, не было белого коня.

— И что он тогда сделал?

— Он взвел курок у своего пистолета и выстрелил себе в голову, — равнодушно сообщила Элиза. — Кровь разлетелась во все стороны и окрасила листья деревьев в траурный черный цвет! Ведь он не должен был целовать принцессу, разве не так?

— У него не было белого коня, — повторил Петер.

— И в парке появилось новое надгробие, на этот раз из простого камня. Так или иначе, он поцеловал принцессу, а потом умер. Принцесса Тереза вскоре его забыла, а потом к ней приехал принц на белом коне, она сразу полюбила его, хотя у него была седая борода и он был толст, как пивная бочка. Они поженились и жили счастливо. И, наверное, умерли в один день.

— Бедный гвардеец, — вздохнул Петер.

— Дурак! — огрызнулась Элиза. — Если у тебя нет белого коня, не целуй принцесс. И это день, по крайней мере, был самым счастливым днем в жизни этого глупенького гвардейца. Просто он умер, и все. Побежали лучше посмотрим на новую виселицу!

27 января 2000 г.

Другие рассказы

Двое и шар

Посвящается А. М.

У моря лежал шар. Огромный прозрачный шар, неизменно привлекающий внимание прохожих. Но в то утро возле шара стоял только один человек. Он терпеливо ждал и изредка поеживался, когда с моря налетал холодный порыв ветра, смешанный с солеными каплями. Он ждал Ее. Он пришел задолго до намеченного срока, и хотя Она уже опаздывала, он продолжал упрямо прогуливаться вокруг шара. И Она пришла, но Он не узнал Ее, потому что Она закрыла лицо маской. Она же увидела Его издалека, медленно приблизилась к Нему… Он скользнул взглядом по маске, что-то внутри Его груди дрогнуло… но Он промолчал. Она, сделав вид, что интересуется только шаром, прошла мимо. Он продолжал ожидание, и ушел от моря только когда понял, что дальше ждать бесполезно.

Он вернулся домой, злой на себя, на Нее, на ни в чем не повинный шар. Он достал из груди свое сердце. Сердце почернело и выглядело испорченным. Он швырнул сердце в мусорную корзину и постарался обо всем забыть.