Рыжая Марика - Повелительница зеркал Страница 25

Миг — и Ника уже стояла в комнате у Дашки Песковой.

— Ника-а-а-а? — завопила Дашка и, уронив мобильник, хлопнулась в обмо-рок. Ника с любопытством огляделась по сторонам. На стене висело большое зеркало в деревянной раме. В нем девочка увидела часть своей комнаты: кровать, верная коняжка-вешалка, прислоненная к шкафу.

— Дашка! Эй, Дашка! — слабо доносился из телефона удивленный голос Оле-га. Ника взяла мобильный.

— Извини, Олег, но Даша сейчас не может говорить, — ласково сказала она.

— Ника? — еще больше удивился Олег. Ника отключила мобильник и, щедро полив Пескову на прощание водой из графина, шагнула в зеркало. Снова перед глазами заплясали искры, и вот она уж стоит посреди собственной комнаты, уставившись в зеркало. Отражение так же удивленно смотрело на нее.

— Ну, ни фига себе! — вырвалось у Ники.

— Вот это точно, — отозвался кто-то в ответ.

Ника резко обернулась и подозрительно оглядела комнату. Все было, как прежде.

— Похоже, мы с тобой потихоньку сходим с ума, — улыбнулась Ника своему отражению. Зазеркальная Акин нахмурилась и выразительно повертела пальцем у виска.

— Я серьезно. У меня в голове слышатся какие-то голоса!

— Тебе не мерещится, — снова сказал кто-то. Ника задумалась. Голос был явно мальчишечьим.

— Кто здесь? Алик! Брайан! Павел! — крикнула Ника сердито. — Хватит шу-тить, все уже посмеялись!

Тишина. Только раскаты грома за окном.

— Я не Алик и не Брайан, — печально произнес голос. — И уж тем более — не Павел.

— Тогда кто же ты? — спросила Ника, озираясь по сторонам. В комнате по-прежнему никого не было.

— Начнем с того, что я — ведун, как и ты, — спокойно продолжал голос.

— Я тебе не верю! — вдруг перебила Ника и крикнула:

— Тсиченьо! Тсиченьо!

Ничего не произошло.

— Видишь? — так же спокойно спорил неведомый голос. — Я не нечисть! Я — ведун. Меня зовут Аскольт Пологов.

Ника все еще не могла поверить.

— Если ты ведун, то скажи: какой у тебя дар?

— Я повелеваю водой, — ответил голос.

Тотчас прямо из воздуха возник небольшой фонтан, разлетевшийся на тысячи разноцветных искорок. Затем каждая искра превратилась в водяную бабочку. Бабочки сложили в воздухе в слово, вернее, имя: «Вероника».

— Ух ты! — восхитилась Ника. — Ты действительно ведун. Но как же…

— Меня прокляли, — ответил Аскольт на невысказанный вопрос. Ника замети-ла, что кровать слегка прогнулась: невидимка сел.

— Но я вполне реален. Дай руку!

Ника послушно протянула руку, почувствовав, как ее сжала чья-то ладонь. Девочка глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она вдруг ясно увидела без-брежную водную гладь, темно-синие волны с пенными шапками и красное, за-катное небо. Ей почудились крики чаек и соленый запах моря.

— Кто проклял тебя? — спросила Ника, не открывая глаз и не отпуская теплые пальцы Аскольта из своей ладони.

— Это долгая история, — грустно ответил невидимка.

— Расскажи мне, пожалуйста! — попросила Ника, и Аскольт начал свой рас-сказ.

Глава 7

Добро пожаловать в нашу компашку!

Аскольт родился в Санкт-Петербурге. Его мать работала экскурсоводом, отец — обычным учителем биологии. А еще мама Аскольта была Светлой ворожеей, правда, обладающей совсем простеньким даром: она могла по своему желанию менять цвет окружающих предметов. Когда у нее родился Аскольт, она сразу поняла, что он будет ведуном, и с младенчества учила его заклинаниям. Позже она узнала, что у ее сына дар управлять водой и всем, что с ней связано. Амулетом Силы мальчику служила бирюза.

Аскольт рос. Ходил в школу, как и другие ребята, играл с мальчишками во дворе, брал уроки игры на скрипке. Они с мамой никому не рассказывали о даре мальчика, даже отец ничего не знал.

Все было бы хорошо, если бы не случай, приключившийся с Аскольтом в его десятый день рождения. Мальчик играл с ребятами во дворе и случайно наткнулся на женщину в черном плаще с корзиной фруктов в руках. Женщина упала, выронив корзину. Оттуда посыпались гнилые фрукты и овощи, пре-вращающиеся на глазах у изумленных мальчишек в дохлых ворон и крыс. Аскольт испугался и попытался убежать, но страшная женщина с криком схватила его за шею корявыми пальцами:

— Ах ты, щенок! Да чтоб тебя белый свет не видел!

В то же мгновение Аскольт исчез. Народ на площади ахнул от ужаса, а ведьма завернулась в плащ и тоже исчезла с громким хлопком. Аскольт не сразу понял, что с ним произошло, но, когда случайно глянул на свои руки, то ничего не увидел.

К несчастью, страшная весть долетела до дома раньше, чем он сам смог туда добраться и все объяснить. Мать бросилась в реку, едва ей сообщили о смерти сына. Аскольт был ей очень дорог…

В доме остался безутешный отец, который не смог справиться с горем и на-чал пить. Когда Аскольт, наконец, перестал прятаться и вернулся домой, он пытался поговорить с отцом, кричал ему: «Папа, я здесь! Я живой, папа!» Но от этого стало еще хуже… Через полгода Аскольт остался совсем один. Дом Пологовых стали обходить стороной, поговаривая, что там обитает призрак мальчика, убитого ведьмой. Аскольт покинул родные стены, как только обрел свой собственный летательный предмет — скрипку.

Пологов не знал, куда ему деваться. Он решил странствовать по миру на своей скрипке. Мальчику приходилось воровать одежду и еду, чтобы хоть как-то выжить в этом мире, ставшим для него чужим.

Аскольт был где-то на горах Кавказа, когда впервые услышал Зов. Он прилетел в Баб-Ёжкино, поселившись в заброшенном домике на конце Первой улицы. Он стал присматриваться к ребятам — таким же ведунам, как и он сам, и постепенно стал везде ходить вместе с ними. Он решил пока не заявлять открыто о своем присутствии, и только сегодня решился на это, потому что узнал о смертельной опасности, грозящей всем ведунам и ворожеям…

Аскольт умолк. Ника смотрела в окно, за которым гремела гроза и хлестал ливень. Она думала о женщине в черном плаще, о которой говорил Аскольт. «Обязательно ли тот, кто отнимает у ведунов их силу, должен быть мужчиной? — размышляла она.

Ника вздохнула и вытерла слезы с глаз.

— Почему ты плачешь? — спросил Аскольт.

— Я… Понимаешь… Моя мать недавно развелась с папой… То есть, с моим родным отцом, понимаешь? Я думала, нет ничего хуже, чем расстаться с отцом… А ты… А у тебя…

— Не надо плакать, — мягко сказал мальчик, и Ника услышала его шаги совсем рядом. Ника вновь услышала шум моря и крики чаек. В лицо пахнуло свежим морским бризом.

— Повелители зеркал… — протянул Аскольт задумчиво, подходя к зеркалу. — Я что-то читал о них…

Ника прищурилась, пытаясь разглядеть ауру Аскольта, и ей это удалось. Она была размытой и нечеткой, ярко-голубого, переходящего в синий, цвета.

— Ага, вспомнил! — Ника услышала звук, как будто щелкнули пальцами. — Ты можешь использовать зеркала, как помощников в делах и как порталы, отправляющие тебя куда угодно, даже в другие миры!

Ника почти не слушала его, думая о своем. Она вдруг поняла кое-что:

— Так вот почему Управляющий сегодня ночью сказал, что нас семеро! Ты тоже был там! Управляющий тебя видел, а мы — нет!

— Мне же тоже нужен лунный свет! — рассмеялся невидимый Аскольт.

Внезапно гром на улице ударил особенно сильно. Ника подскочила и услышала, как Горелко глухо заворчал в своей коробке.

— Тише, тише, маленький, — шепнул Пологов. Ника грустно улыбнулась. На-звать дракона маленьким примерно означало то же, что сказать, что крокодилы умеют вязать крючком. Даже сейчас, когда он спал, свернувшись калачиком, из коробки высовывались его голова, лапы и хвост. Горелко был уже выше самой Ники, а своей тушей занимал добрую четверть комнаты.

Девочка переименовала Горелко в Горелыча. Существовала одна проблема: что делать с драконом, когда он вымахает так, что не поместится в комнате?

Последнюю фразу Ника незаметно для себя произнесла вслух.

— А что, если передать его в руки Управляющего? — предложил Аскольт. — Может, он там, у себя, в Потусторонних мирах, придумает, что с ним делать?

— Это мысль, — кивнула Ника. Они немного помолчали.

— Где твоя скрипка? — вдруг спросила Ника.

— Что?

— Скрипка. Ты же сюда на скрипке прилетел?

— А, ну да, — очнулся Аскольт, — сейчас, я только сниму с нее заклинание невидимости…

Прямо из воздуха появились небольшая скрипка и смычок.

«Скрипка как скрипка, — подумала Ника. — Не похоже, чтобы она летала».

— Полетаем? — предложил Пологов. Ника посмотрела в окно. Гроза все еще бушевала, лишь дождь немного утих.

— Полетаем, — согласилась девочка, ища глазами вешалку. — Заглянем к Красновым…

Как здорово лететь под ливнем, когда гром грохочет над головой!