Раймон Кено - Упражнения в стиле Страница 26

— Вам это, наверно, покажется странным, — несмело обратился Габриель к туристам.

Одна элегантная франкофонная дама выразила общее пожелание:

— А Сент-Шапель?

— О! — промолвил Габриель и повел рукой.

— Сейчас расскажет, — объявила полиглотическая дама своим компатриотам на их родимом наречии.

Кое-кого это подстрекнуло даже встать на сиденья, дабы не упустить ничего ни из мимики, ни из слов.

Габриель, чтобы придать себе уверенности, откашлялся. Но тут опять выступила Зази.

— Ой-ёй, — совершенно явственно произнес Габриель.

— Бедняжечка! — воскликнула дама.

— Скотина, — пробормотал Габриель, потирая бедро.

— Я смываюсь отсюда у первого же светофора, — шепнула ему Зази прямо в ушную раковину. — Ты, дядь, усек, что тебе нужно сделать?

— Но как же мы тогда вернемся домой? — простонал Габриель.

— У меня нет никакого желания возвращаться домой.

— Но они же не отпустят нас...

— Если мы не выходим, — пообещала Зази, — я им скажу, что ты — гормосенсуалист.

— Во-первых, — примирительно произнес Габриель, — это неправда, а во-вторых, они не поймут.

— А если это неправда, почему сатир так тебя назвал?

— Прошу прощения (жест). Но ведь никем не доказано, что он сатир.

— А каких тебе доказательств надо?

— Каких? Фактов!

И он с вдохновенным видом вновь широко повел рукой, что произвело неизгладимое впечатление на туристов, загипнотизированных таинственностью беседы, в которой с непонятной лексикой сочетались многочисленные ассоциации с экзотическими идеями.

— Между прочим, — заметил Габриель, — когда ты его привела, то заявила, что он мусор.

— А теперь заявляю, что он сатир. И потом, ты в этом ничего не понимаешь.

— Прошу прощения (жест), я тоже знаю, что это такое.

— Знаешь?

— И очень даже хорошо, — отвечал задетый Габриель. — Мне часто приходилось отражать приступы подобных людей. Тебя это удивляет?

Зази прыснула от смеха.

— А меня нисколько не удивляет, — объявила франкофонная дама, смутно догадываясь, что речь идет о чем-то из области комплексов. — Ничуть! Ну вот ни чуточки!

И она бросила томный взгляд на Габриеля.

Габриель зарделся и подтянул узел галстука, но предварительно одним пальцем быстро и незаметно проверил, застегнута ли у него ширинка.

— Ух ты. — сказала Зази, прекратившая смеяться, — да ты, дядь, прямо настоящий примерный муж. Ну что, смываемся?

И она опять свирепо ущипнула его. Габриель подскочил и возвопил ой-ёй. Разумеется, он мог бы отвесить этой соплячке оплеуху, чтоб у нее зубы на пол повыскакивали, но что скажут на это его почитатели? Нет уж, лучше он просто исчезнет из их поля зрения, но не останется в их воспоминаниях гнусным и беззаконным истязателем малолетних. Тут как раз подвернулась подходящая пробка, и Габриель, за которым следовала Зази, беспрепятственно вылез из автобуса, с таинственным видом делая ничего не понимающим туристам успокоительные знаки, то есть прибегнул к отвлекающему обманному маневру, дабы сбить их с толку. Что же касается Федора Балвановича, его совершенно не интересовали перемещения Габриеллы; у него была одна забота: довезти своих овечек до назначенного места, прежде чем стражи музея отправятся на винопой, ибо образовавшееся зияние в программе восполнить впоследствии не удастся, так как завтра туристам предстояло отправиться в Гибралтар, к седым камням[*]. Таков был их маршрут.

Полюбовавшись отъезжающим автобусом, Зази хихикнула, после чего по уже установившей привычке ухватила когтями вместе с тканью брюк толику плоти дядюшкиного бедра и завернула ее по спирали.

— Черт тебя подери! — возвопил Габриель. — Ты что, не понимаешь, что эти твои шуточки вовсе не смешны?

— Дядь Габриель, — спокойно ответствовала ему Зази. — Ты мне до сих пор не сказал, primo[19], гормосенсуалист ты или нет, авафторых, где ты нахватался всех этих слов на заграничном, которыми ты только что сыпал? Отвечай.

— Странные у тебя какие-то мысли для девочки твоего возраста, — убитым голосом промолвил Габриель.

— Отвечай! — И она от души пнула его по лодыжке.

Габриель запрыгал на одной ноге, изображая, как ему больно.

— Ой, — сказал он, — ой-ёй-ёй.

Некая особа буржуазного вида, которая от не фиг делать шастала там, приблизилась к девочке, дабы изложить ей следующие слова:

— Милое дитя, ты сделала больно этому бедному мосье. Нельзя так жестоко обращаться со взрослыми.

— В жопе я видела взрослых, — объяснила Зази. — Он не хочет отвечать на мои вопросы.

— Но это не может быть уважительной причиной. Запомни, милое дитя, во взаимоотношениях с людьми следует избегать насилия. Оно достойно всяческого порицания.

— В жопе я видела порицание, — отвечала Зази. — И вообще я вроде как не спрашивала у вас, который час.

— Шестнадцать часов пятнадцать минут, — сообщила особа.

— Оставьте девчонку в покое, — потребовал Габриель, севший уже на скамейку.

— У меня создается впечатление, что вы крайне своеобразный воспитатель, — сказала особа.

— В жопе я видела воспитателей, — оповестила Зази.

— И доказательство этому то, что вы спокойно слушаете, как она произносит гадкие слова, — продолжала особа, демонстративно выказывая живейшее отвращение.

— А не занялись бы вы своей задницей? — поинтересовался Габриель. — У меня свои представления о воспитании.

— И каковы же они? — осведомилась особа, опустив свою задницу на скамейку рядом с Габриелем.

— Ну, прежде всего, primo, относиться с пониманием.

Зази села рядом с Габриелем с другого бока и чуточку ущипнула его.

— А как насчет моего вопроса? — жеманно осведомилась она.

— Ну не могу же я утопить ее в Сене, — пробурчал Габриель, потирая ногу.

— Проявите же понимание, — обратилась к нему особа с самой очаровательной улыбкой из своего арсенала.

Зази наклонилась и сказала ей:

— Может, хватит подбивать клинья моему дяде? Он, к вашему сведению, женат.

— Мадмуазель, инсинуации подобного рода оскорбительны для женщины во вдовствующем состоянии.

— Куда бы сбежать? — вздохнул Габриель.

— Но сперва ты мне ответишь, — объявила Зази.

Габриель возвел глаза к небесной лазури, всем своим видом изображая полнейшую отрешенность.

— Судя по его виду, он не хочет, — вполне объективно отметила вдовствующая особа.

— Придется.

И Зази сделала вид, будто собирается ущипнуть Габриеля. Тот подскочил, хотя она даже не успела дотронуться до него. Это страшно развеселило обеих представительниц слабого пола. Старшая, справившись с сотрясавшим ее смехом, выдала нижеследующий вопрос:

— А чего ты хочешь, чтоб он тебе сказал?

— Гормосенсуалист он или нет?

— Он? — переспросила особа (пауза). — Ни малейших сомнений.

— В чем ни малейших сомнений? — со вполне угрожающим видом полюбопытствовал Габриель.

— В том, что да.

Видимо, вдове это показалось до того забавным, что она чуть не подавилась от смеха.

— Да что вы несете! — сказал Габриель, слегка шлепнув ее по спине, отчего сумочка вылетела у нее из рук.

— С вами невозможно говорить, — заявила вдова, собирая с асфальта принадлежащую ей разную мелкую собственность.

— Ты не слишком учтив с дамой, — заметила Зази.

— Уклоняться от ответов на вопросы ребенка — это не метод воспитания, — высказала свое мнение дама, вновь усаживаясь рядом с Габриелем.

— Надо проявлять больше понимания, — лицемерным голосом объявила Зази.

Габриель скрипнул зубами.

— Скажите же ей, вы да или нет.

— Нет, нет и еще раз нет, — твердо заявил Габриель.

— Все они так говорят, — заметила особа, отнюдь не убежденная ответом.

— Вообще-то я хотела бы знать, что это такое, — сказала Зази.

— Что?

— Что такое гормонсенсуалист.

— А ты, значит, не знаешь?

— Догадываюсь, но хотела бы, чтобы мне точно сказали.

— И что же ты догадываешься?

— Дядь, вытащи из кармана.

Габриель со вздохом подчинился. По улице разнеслось благоухание.

— Теперь понятно? — с хитрым видом осведомилась Зази у вдовы, которая вполголоса отметила:

— «Топтун» от Дристиана Киора.

— Совершенно верно, — подтвердил Габриель, отправляя платок обратно в карман. — Мужской одеколон.

— Точно, — в свой черед подтвердила вдова.

И обратилась к Зази:

— Ничего ты не догадываешься.

Смертельно оскорбленная Зази повернулась к Габриелю:

— Тогда почему тебя в этом обвинял субчик?

— Какой субчик? — заинтересовалась вдова.

— Но ведь он и тебя обвинял в том, что ты промышляешь на панели, — парировал Габриель.