Сесилия Ахерн - Как влюбиться без памяти Страница 26

И мы все трое умолкли. Потом Бренда откинула голову назад и расхохоталась. После чего, как водится, без всякого перехода сменила тему:

— Адам, у вас на дне рождения какой будет дресс-код?

— «Черный галстук».

— Прекрасно. Я как раз присмотрела идеальное платье в «Пейс». Думаю, что и туфли подобрать к нему сумею. Ладно, ребята. — Она встала из-за стола. — Пора мне заняться обедом для Джейдена. А вы бы двое лучше перепихнулись, не то я сама вам чего-нибудь в задницу запихну.

Адам посмотрел на меня с ухмылкой, в глазах его заплясали веселые огоньки. И мне было плевать, что он посмеивается над моими полоумными родственниками и странными способами радоваться жизни, главное, он цел и невредим.

А когда мы вышли из моей квартиры, куда заехали буквально на минуту, чтобы забрать лист кувшинки, то обнаружили, что лобовое стекло разбито в мелкое крошево.

Глава XII

Как решить проблему, если проблема в Марии

Мария работала на Гранд-Канале в современной офисной башне, издалека похожей на шахматную доску. Я взялась лично доставить ей лист кувшинки — Адам был уверен, что она спустится на ресепшен, узнав, что это от него. Ему твердо было велено оставаться снаружи, но, если угодно, найти такое место, откуда будет видно, что происходит. Учитывая, что здание состоит из стекла и стальных перегородок, это несложно. Главное, чтобы он ее видел, а она его нет. Я хотела, чтобы воссоединение Адама с Марией произошло, когда он будет к этому полностью готов. Пока что он весьма от этого далек.

У меня было странное чувство в связи с предстоящей встречей с Марией. С этой самой Марией. Женщиной, о которой я знала довольно многое, с которой уже дважды общалась по телефону и которая была не последней причиной его желания покончить с собой на мосту. Я шла по мраморным плитам роскошного холла, так громко цокая каблуками, что рецепционистки, выстроившиеся в ряд за длинной стойкой, отвлекались от дел, чтобы посмотреть на меня. Шла и все больше осознавала, что Мария меня раздражает. Самое время для такого открытия, нечего сказать. Но я не могла не осуждать ее за ту власть, которую она обрела над любящим ее мужчиной, а главное, за безответственность этой власти. У меня кровь закипала от ярости, когда я думала, на что он готов ради нее, притом что она и знать об этом не знает. Опять-таки неподходящий момент для подобных эмоций, да и не следует мне брать на себя роль его защитницы, я должна быть спокойна и непредвзята, но почему-то не получается.

Умом я понимала, что Мария не виновата. Если б она была моей подругой и рассказала о том, как вел себя Адам, я бы скорее всего поддержала ее, посоветовала: «Уходи, раз все другие средства ты перепробовала и ничего не помогло». И однако же эта женщина меня бесит. Я знаю, что должна сказать Адаму, чтобы он порвал с ней, а не пытался ее вернуть. Она уже с ним порвала, она ушла к другому, к его другу. Но не добьет ли его ее окончательный отказ? Да, добьет. Точнее, убьет. Я это уже поняла. И Мария сейчас нужна мне, чтобы Адам продолжал жить. Этот факт меня тоже возмущал.

— У меня пакет для Марии Харти из «Ред Липс-Продакшн».

— Кто отправитель?

— Адам Бэзил.

Я видела Адама, он стоял за углом. Шерстяная шапка низко надвинута на лоб, пальто наглухо застегнуто, лица почти не разглядеть, только торчит красный от мороза нос. Я удостоверилась, что у него хороший обзор и он сможет наблюдать за реакцией Марии. Надеюсь, она не вздумает бросать кувшинку на пол и топтать ее ногами. А то, боюсь, мне не успеть, если он побежит топиться в канале.

Двери лифта открылись, и оттуда вышла красотка в обтягивающих черных джинсах, байкерских ботинках и футболке с игривой обнаженной девицей. Густые черные как смоль блестящие волосы обрамляли хорошенькое кукольное личико. У нее была прямая челка, большие голубые глаза, точеный нос и ярко-красные губы. Я бы в жизни не подумала, что Мария может оказаться такой. Я ее себе представляла типичной офисной барышней в деловом костюме, но, как только увидела, сразу поняла — это она.

Именно красные губы выдавали ее, даром что косметическая компания, где она работает, так и называется. Да, я ее узнала, но что-то мешало мне ее окликнуть, когда она торопливо шла к стойке ресепшена. Несомненно, они с Адамом были потрясающей парой, наверняка люди оборачивались им вслед, и это взбесило меня еще больше. Добрая старая женская ревность. Я злилась на себя, ведь раньше у меня никогда подобных чувств не возникало. Это не по моей части. Но, с другой стороны, раньше у меня все было о'кей, я была вполне себе устроена в этой жизни, а теперь все разладилось, и каждый, у кого дела идут хорошо, вызывал раздражение и зависть. Любой благополучный человек разрушал мою и без того шаткую уверенность в себе, и она рассыпалась, как кегли под ударом мяча.

Девушка на ресепшене указала Марии на меня, и она обернулась. Когда Питер с Полом еще со мной разговаривали, то нередко вместо: «Привет, Кристина» — говорили мне: «Привет, Вольная Пятница».[5] Да, я люблю ходить в джинсах. Но не просто в заурядных синих портках, а в джинсах самых причудливых расцветок. Они у меня всех цветов радуги, так же как и остальной гардероб. Цель проста — пусть хоть что-то у меня будет ярким и радостным. Хотя бы одежда, раз уж все остальное, увы, пока довольно серое и унылое. Я сменила черные и серо-бежевые тона на сочное многообразие красок и стала одеваться, как в юности. Из книжки «Как с помощью гардероба сделать свою жизнь более насыщенной» я узнала, что и физически, и психологически мы зависимы от того, какие носим вещи. Например, черные высасывают нашу энергию. Организм нуждается в ярких красках так же, как в солнечном свете. И однако же — вот Мария, вся в черном, супермодная, как будто только что вышла из дорогущего бутика, и я, больше всего похожая на пакетик с конфетками «скитлс». Длинные вьющиеся волосы песочного цвета выбиваются из-под полосатой шерстяной шапочки, которая выглядит так, словно я стянула ее у одной из мартышек музыкальной группы «ЗингЗиллы». Моя нарочито небрежная, растрепанная прическа на самом деле требует тщательного ухода — только еженедельное посещение салона и позволяет добиться эффекта небрежности. Мои волосы хихикают и флиртуют, развеваются на ветру, а у Марии… ее ультрамодная аккуратная короткая стрижка с прямой челкой смеется в лицо опасности, она бросает вызов.

Как только Мария заметила лист кувшинки у меня в руках, что было несложно, лицо ее просияло. Я подавила вздох облегчения и с трудом удержалась от того, чтобы обернуться и посмотреть, видел ли Адам ее улыбку, — боялась выдать, что он здесь. Она всплеснула руками и прижала их к губам, потом начала смеяться, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Впрочем, готова поспорить, что очень скоро весь офис будет знать — Марии Харти кто-то прислал лист кувшинки.

— О боже мой! — Она утерла повлажневшие глаза. Расплакалась и от радости, и от нахлынувших воспоминаний. Протянула руку и осторожно взяла кувшинку. — Это, наверное, самая странная посылка, какую вы когда-либо доставляли, — с улыбкой заметила она. — Господи, я поверить не могу, что он это сделал. Я думала, он забыл. Это было так давно. — Она бережно держала лист обеими руками. Потом вдруг застеснялась и пробормотала: — Простите, вас, конечно, не интересуют чужие истории. Вам, наверное, надо еще в несколько мест. Где мне расписаться?

— Мария, я Кристина. Мы говорили с вами по телефону.

— Кристина… — Она наморщила лоб, а потом до нее дошло. — О, Кристина. Вас так зовут? Это вы отвечали на мои последние звонки Адаму?

— Да, это я.

— Ох. — Мария оглядела меня с ног до головы, ей хватило пары секунд, чтобы составить обо мне исчерпывающее мнение. — Я не думала, что вы так молоды. В смысле голос у вас по телефону казался гораздо старше.

— Ох. — Откуда-то изнутри поднялась теплая волна удовольствия, мне очень понравилась ее реакция, хотя я знала, что это нехорошо.

Последовало неловкое молчание.

— Он действительно сорвал ее для меня?

— Безусловно. Полез в ледяную воду. Промок насквозь. Губы посинели, и все такое.

Она потрясла головой.

— Он с ума сошел.

— Да, из-за вас.

— Это то, что он хотел мне сказать? Что он меня еще любит?

Я кивнула.

— Да, на самом деле любит. — Почему-то мне трудно было говорить, горло сдавило как тисками. Точно, заболеваю все-таки. Я откашлялась. — Я думала, надо добавить еще и цветов, но он настоял, чтобы был только лист. Не знаю, может, это что-то значит и вы поймете.

Мария посмотрела на лист кувшинки и только теперь заметила крошечные шоколадки в форме губ, завернутые в красную фольгу. Адам решил добавить их в последнюю минуту, и неожиданно я все поняла. Теперь я вспомнила шоколадки, которые были разбросаны по кровати в отеле «Грэшем».