Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 23. Лесные жители Страница 26

В три года коаленок становится взрослым и находит себе жилплощадь где-нибудь на краю материнских эвкалиптовых зарослей. Коалы ведут одиночную жизнь на территории, где каждое дерево и каждый сук на нем хорошо им известны. Самцы метят свои участки пахучим выделением специальных желёз, и никому из соседей в голову не придет нарушить пахнущую границу. А если это случится нечаянно, то довольно ворчанья хозяина, похожего на звуки пилы лесоруба, чтобы нарушитель границы опомнился. Для брачных состязаний самцы коалы встречаются на территориях, перекрывающих друг друга. Никаких кровопролитий тут не случается — попугали друг друга, выявили сильнейшего и разошлись… Самки и малыши колонии общаются между собой тихими мирными звуками.

Обитают коалы на юго-восточном побережье Австралии, где времена года разнятся. Спасаясь от холодов, «медвежата» свертываются в шарообразный ком и спят по шестнадцать — двадцать часов в сутки. В летнее время (это наши зимние месяцы) коалы путешествуют по деревьям своих владений. Исчезновение хотя бы одного эвкалипта порождает беспокойное возбужденье. А если пожар либо что-то иное уничтожает участок леса, вся колония «медвежат» погибает.

Считают, что живут коалы в Австралии уже около пятнадцати миллионов лет. Численность их была когда-то очень большой. Сейчас этих милых существ осталось около ста тысяч.

Врагами коалы в природе являются одичавшие в Австралии собаки динго. Обаятельные аборигены материка хорошо собак знают и понимают, что неуязвимыми могут остаться только на любимых своих эвкалиптах. Но опасность главная для них, как и везде, — люди, ведущие освоение новых земель, строительство и прокладку дорог. Все это связано с вырубкой эвкалиптовых лесов. И для австралийских «медвежат» остается все меньше жизненного пространства.

Своеобразные животные Австралии стали символом обособленного континента земли.

К числу исключительно интересных относится утконос — существо, покрытое шерстью, но имеющее нечто подобное плоскому клюву, существо, несущее яйца, но выкармливающее малышей молоком; интересны большие и малые кенгуру; птица кукабарра, с крика которой начинаются утренние передачи австралийского радио. «Медвежата» коалы тоже входят в число символов континента. Опасность исчезновения этих всеобщих любимцев побудила создать «Союз охраны коала», и он делает очень много, чтобы эти старожилы Австралии на земле сохранились.

Фото из архива В. Пескова. 20 марта 2008 г.

Родня Байкала

(Окно в природу)

На земле много разных озер. На равнинах с течением лет они стареют — зарастают, превращаясь в болота. Обычно они не глубокие, благодаря растительности богаты всякого рода живностью. В горах есть озера, образованные завалами скал. Они живописны в обрамлении гор и лесов, но пугающе безжизненны. И есть еще озера очень глубокие, с на тысячи лет запасами пресной воды.

Эти озера образованы разломами земной коры. Толща воды холодна, у поверхности летом она прогревается, но не сильно — купальщиков сюда не тянет. К числу таких озер относится Танганьика в рифтовой африканской долине, а у нас — Байкал (самое глубокое озеро в мире — без малого две тысячи метров). И там же, в Сибири, но западней, в Горном Алтае, есть у Байкала родня — Телецкое озеро. Оно во многом схоже с Байкалом — образовано теми же силами, тоже глубокое, в него так же, как и в Байкал, впадает много речек, а вытекает так же, как Ангара из Байкала, всего одна — быстрая живописная Бия.

Вид у обоих озер величественно-суровый. Берега крутые, местами обрывистые. Байкал называют иногда морем. Телецкое озеро в сравнении с ним на карте выглядит малозаметным голубым червячком. Но когда видишь перекрывающие друг друга, уходящие вдаль горы, понимаешь, почему так много легенд и много рассказов об алтайской жемчужине. Местные народы издревле называют озеро Алтынколем, что означает «Золотое озеро». Это названье — не только романтический образ обрамленной горами глубокой воды, в окрестностях Алтынколя добывали когда-то золото, тут найден самородок металла весом в двадцать пять килограммов.

Озеро в январе.

Русские казаки впервые увидели озеро в 1633 году. С тех давних времен люди, узнавая географию своей страны, мечтают побывать на Байкале и этом алтайском озере. Я впервые увидел Алтынколь в 70-х годах — снимали сюжеты для телепрограммы «В мире животных». Озеро, огромным зеркалом лежавшее между суровыми берегами, показалось мне малоприветливым. Силуэты приводных гор, теряя синеву, теснились одна за другой — и так все семьдесят семь километров пути от северного конца озера с поселением Артыбаш до южного конца, где втекает в него большая река Чулышман.

По пути егерь показывал нам места, где к озерной воде подходят медведи, маралы, рыси, зайцы, косули, волки, где весной токуют глухари, тетерева, куропатки, где кедровую дань с тайги собирают бурундуки и кедровки и где весной отдыхают пролетные птицы. Людей по берегам мы не видели, лишь несколько селений, помеченных картой, стоят над озером, в том числе Яйлю — центр обширного Алтайского заповедника. А на северной оконечности озера дома громоздятся по склонам, почти касаясь друг друга. Живописная привлекательность из разных мест собирает сюда на отдых много людей — кто селится в бревенчатых теремах, кто снимает комнату с раскладушкой, кто ставит палатку.

Золотое озеро большинство видят летом. В июле тут то же столпотворение, как и в Сочи, — катера, лодки, прогулки в тайгу, рыбная ловля. Воздух тут чист, вода здоровая, чуть от озера вглубь тайги — тишина, грибы, ягоды и еще не растоптанная красота таежных целебных растений. Купанье, увы, на озере возможно лишь на отмелях, где вода все-таки прогревается, обычно же температура ее у поверхности плюс десять градусов. Как ни странно, купаются тут зимой, но в прорубях, люди, которых везде называют моржами.

В этот раз я увидел озеро в конце января. Дома на противоположных берегах подпирали небо столбами дыма из труб. Лед был ровным, как зеркало, присыпанное снежком, — идеальное место для катания на коньках, для сидения с удочкой возле лунок в ожидании ночных поклевок хладолюбивых налимов.

Отдыхающих с лыжами и коньками зимой немного. Некоторые берут в аренду лохматых сибирских лошадок и едут вдоль берега в снежных разрезах, достигающих иногда глубины в полтора метра. В замерзшую воду до весны впаяны катера, берега соединяются друг с другом людскими тропами, ночными следами лисиц и зайцев.

Озеро не везде замерзает. В южной части мы проскочили на вертолете над черной по контрасту со снегом водой, а на севере у А рты баша любовались елкой на льду, где встречен был Новый год, а теперь звенели коньки. В этом месте трехкилометровая ширина озера резко сужается и дальше из-под моста течет уже неширокой, но быстрой рекою. Живописная дорога бежит тайгою вдоль Бии на много километров, где видишь ее то замерзшей, то покрытой паром, оседающим на прибрежных деревьях иглами белого инея. По пути до Бийска уже в лесостепной зоне у реки немало селений. Одно, с названием Сростки, прославлено именем Василия Шукшина — он тут родился и вырастал.

Сюда теперь летом, как в пушкинское Михайловское, собираются поклонники писателя почтить его память. С пологой горы Пикет хорошо видно большое приречное село и реку с протоками, окруженную пойменным лесом. Дальше на север, сливаясь с другими реками, Бия образует текущую в океан Обь.

У истока Бии в Артыбаше я дожидался вертолета — добраться к убежищу Агафьи Лыковой. Это самое близкое к ней жилое место — восемь суток пешего хода тайгою или сорок минут полета.

В ожидании поискал встречи с кем-нибудь из старожилов на озере и познакомился с сорокалетним Айваром Геннадьевичем Лошкиным. Тут, у озера, он родился, и все интересное в жизни у него связано с этой водою и подступающей к ней тайгой. На охоту отец стал брать его пятилетним, в двенадцать лет Айвар убил медведя (теперь на счету их восемь). Не раз охотник подвергался смертельному риску — мог утонуть, мог быть растерзан медведем. Охотится Айвар на разных зверей, знает таежные их повадки, не раз с близкого расстояния наблюдал за ними около озера. «Волки всегда стараются гнать маралов к воде. Летом жертва в ней от холода коченеет, и ее легко волкам взять. Гонят волки маралов на озеро и зимой. Копытному животному по льду бежать трудно, и марала почти всегда волки легко тут валят».

И, конечно, каждый мужик — рыбак у воды. Минувшую ночь Айвар провел на льду с удочкой, караулил налимов — эта родня трески зимой нерестится. Опыт и отчасти везенье вознаградили ловца — показал мне налима весом в семь килограммов. «Вообще же Алтынколь рыбою не богат — большая холодная глубина и мало кормной растительности. Все же ловим тут щук, окуней, хариусов, иногда (редко) на мышку идет таймень. Я поймал однажды немаленького — на двадцать кило. Но, рассказывают, есть таймени и в семьдесят килограммов. О таких в Сибири у нас говорят: «Однажды бабушку съел». Айвар улыбается — важно, мол, верить, что есть чего ждать рыболову.