Енё Рейто - Невидимый Легион Страница 26

– По-моему… словом… мне кажется, нам надо бросить монету, – подал идею Польхон. – Если «орел» – пойдем сюда, а «решка» – туда.

– Неплохо придумано, – робко заметил Рено и посмотрел на Дюрье.

– Я не хотел бы мешать военному совету, – вступил в дискуссию наконец и сэр Йолланд, – но, может быть, было бы легче выбрать юго-восточное направление по компасу? Или нет?

– Вот именно, – улыбаясь, закивал головой маршал. У него был такой вид, будто он долго напрасно ожидал верного ответа, а сам-то экс-диктатор давно его знает, но хочет, чтобы догадался кто-нибудь еще. – Вот видите, стоит только, как это сделал сэр Йолланд, немного подумать. Господин капитан, достаньте компас, и установите юго-восточное направление.

Капитан потянулся к своему прекрасному красному кителю, украшенному золотыми эполетами, и неуверенно достал из кармана кусок бисквитного рулета, строго и немного испуганно посмотрел на него, затем снова положил в карман кителя.

– Компас? – сказал он затем. – Мне кажется, я его где-то выложил. Господин старший лейтенант, будьте любезны, одолжите мне ваш…

– Прошу прощения, у меня нет компаса, – быстро ответил Рено. – Среди выданного мне снаряжения компаса не было.

– Ну вот, прекрасно! – возмущенно сказал маршал. – Офицеры без компаса. Такого еще свет не видывал!

Граф посмотрел на мистера Вильке, но тот опустил глаза и поджал губы.

– Теперь я вижу, – презрительно сказал Польхон в сторону Рено и Дюрье, – что среди нас нет ни одного порядочного человека. Душа нашего войска – маршал. Мы будем вынуждены, к нашему стыду, попросить компас у него.

Последовала мучительная пауза.

Маршал надулся как индюк и погладил свои погоны. Затем коротко сказал:

– Маршал существует не для того, чтобы следить за компасом. Я не могу думать обо всем!

– Тем не менее, – вслух размышлял граф, – нам вряд ли помогут патентованные зажимы для галстуков… С их помощью мы не определим стороны света…

После чего во внезапно наступившей тишине граф встал, установил в глазу свой монокль, закурил новую сигару и вышел из палатки, оставив свой штаб внутри. Была тихая ночь. Большинство солдат спало, лишь кое-где слышались тихие разговоры. В свете лампы, подвешенной к коляске, сидел герр Штрудль и что-то читал.

Издалека приближалась завернутая в бурнус фигура. Человек ехал на верблюде, укутавшись в загадочную белую накидку жителей пустыни, голова его была опущена. Когда граф подошел к коляске, одинокий бедуин проезжал мимо.

– Смотрите, – сказал граф извозчику. – Я удивляюсь этим людям. Им не нужны ни компас, ни карта. Передвигаются в пустыне, как мы по улицам большого города.

– И не платят штрафов, если нарушают правила уличного движения, – ответил герр Штрудль.

– Интересно, о чем может думать бедуин, когда он вот так, один в пустыне, едет на верблюде? – размышлял граф. Кочевник развернулся в седле и ответил:

– О том, что бывают несносные попутчики.

Герр Штрудль встал и от изумления выронил кнут. Граф Йолланд вздрогнул.

Бедуином, путешествующим на верблюде, оказалась… мисс Анна Моргенстерн, Эльсворт, Лорье… Короче, это была Аннета.

3

Автомобилист и женщина в букете имен – всегда эти двое! Очевидно, едва ли случайно они крутятся вокруг легиона. Открыто ни один из них не может присоединиться к экспедиции, поэтому время от времени кто-нибудь из этой пары появляется под любым предлогом.

Женщина что-то крикнула, верблюд опустился на колени, и она выпрыгнула из седла.

– Я не хотела останавливаться здесь, дабы избежать вашего общества, но раз уж окликнули вы меня, могу позволить себе небольшой отдых.

– Может быть, выпьете чашечку чаю? – предложил граф.

– Благодарю. От вас мне ничего не надо, сэр. Вы ясно дали мне понять, насколько я вам в тягость.

– Глубоко заблуждаетесь! Мне только хотелось бы прояснить некоторые туманные обстоятельства.

– Я знаю, сейчас вы снова будете обвинять меня во лжи! Попрошу не обижаться, сэр, но у вас идея фикс! Я так открыта и простодушна, что ничего подобного мне и в голову не придет. Поверьте, я не умею лгать.

– Это точно, – согласился граф, – беда в том, что вы все равно это делаете на каждом шагу. Я искренне сожалею, если вас обидело мое мнение…

– Что вы! Не стоит оправдываться, – махнула рукой Анна.

Граф хотел заверить, что ничего подобного у него и в мыслях не было, но девушка уже принялась что-то насвистывать.

Какая невоспитанность!

– Как продвигается дело? – непринужденно спросила Анна.

– Спасибо. Медленно, но верно.

– Это верно, что медленно, – поправила девушка.

– Армия не может бежать вприпрыжку. Главное, чтобы она продвигалась равномерно и постоянно.

– Вот именно. Вы себе отдаете отчет в том, что ваше положение безотрадно, безрадостно, безвыходно, опасно для жизни, смешно и бесцельно?

Сэр Йолланд в течение нескольких секунд грустно протирал монокль.

– А в остальном… удовлетворительно, – наконец сказал он.

– Не шутите, сэр. Я поехала вслед за вами, потому что вы в опасности.

– Хм… И насколько же мне угрожает опасность?

– В данный момент вы очутились почти в центре ужаснейшей пустыни мира вместе с толпой подозрительных личностей. Среди них нет ни одного человека, который хоть немного бы понимал, что такое Сахара, что такое марш-бросок и куда надо идти…

– Прошу прощения… у нас есть капитан колониальных войск!

– Но, сэр! – воскликнула девушка и всплеснула руками. – Вы все еще не видите того, что единственный человек в этой «армии», которого хоть немного можно считать солдатом, это вы?!

– Ведь есть еще маршал, капитан…

– И вы до сих пор не подумали о том, что, возможно, рядом с вами находятся обыкновенные мошенники?

Граф в замешательстве часто заморгал глазами. Затем сказал:

– Нечто подобное несколько раз приходило мне в голову. – Граф не заметил, что непроизвольно глотнул чая из чашки, которую налила ему девушка. – Почему вы не сказали этого мне вовремя? Когда еще не поздно было повернуть назад?

– Что? – быстро спросила Анна фальшивым тоном. Так спрашивают не для того, чтобы снова услышать вопрос, а чтобы выиграть время и успеть придумать какую-нибудь небылицу.

– Почему вы не сказали этого раньше?

– Как это раньше?.. О!.. Да зачем мне было это говорить? Вы вели себя так, что было ясно: вы не поверите ни одному моему слову. Но сейчас я предупреждаю: вернитесь в Аин-Шефра и наймите проводника, потому что…

– Благодарю, мисс Эльсворт-Лорье. Возможно, вы и правы, и все это пустая затея. Но граф Оливер Йолланд не повернет назад даже в том случае, если ему набрали вместо солдат банду проходимцев.

– И вы не чувствуете брезгливости от того, что общаетесь с мошенниками?

– Я начинаю верить в то, что приличному человеку иногда может не хватать общества мошенника.

К ним подошел мистер Вильке.

– Сэр, ваши офицеры не могут решить, в каком направлении двигаться дальше.

– Это абсолютно все равно, дорогой Вильке. Важно лишь одно: идти вперед!

Анна-Анетта посмотрела на графа долгим изучающим взглядом. Так смотрят на человека, который сделал что-то неожиданное и оказался не тем, кем казался до этого.

Когда отряд вновь отправился в путь, солдаты с удивлением увидели, что в коляске рядом с графом сидит бедуин и красит губы.

4

Когда легион и на рассвете не добрался до оазиса, стало ясно, что все-таки идти надо было по другой дороге. Но и здесь было много придорожных столбов, следовательно, они указывали какое-то направление. Может, оазис должен был быть немного дальше.

Но и дальше не было ничего.

И был полдень. В Сахаре, где слова «температура воздуха в тени» не имеют смысла из-за отсутствия последней.

– Послушайте, – сказала ефрейтор Изабелла очкарику Кратохвилю (обойщику, который писал роман), – не нравится мне все это.

– Командиры чего-то недоговаривают.

– Они ни черта не смыслят в командовании.

– И напрасно пытаются это скрыть, все всё и так знают. В моем романе есть один герой, который, будучи шофером, выдает себя за пилота и только на высоте птичьего полета убеждается, что между современным истребителем и старым такси существует громадная разница.

Изабелла поправила на плече ружье и тупо, непонимающе уставилась на писателя.

– Кратохвиль, со мной в такую жару шутить нельзя. Нам надо знать, куда мы идем!

– От этого станет прохладней?

– Одно верно, – размышлял вслух Тоутон, – подозрительно все это. Есть здесь какая-то неясность. Нечисто дело! Уж кому как не мне знать, коли не все в порядке.

– Они могли бы сказать, чего им надо! – закричала Изабелла. – Мы все будем просто идиотами, если и дальше позволим водить себя за нос в Сахаре! Я хочу знать – куда мы идем! В конце-то концов, я же мать… – Изабелла запнулась и быстро продолжала: – Я же материально заинтересован! Ведь не из идейных же соображений я иду здесь, а за деньги, и имею право знать, куда нас ведут!