Ян-Филипп Зендкер - Искусство слышать стук сердца Страница 26

Но жажда знаний пересилила страх. Тин Вин решил для начала задать один вопрос, а дальше все будет зависеть от ее ответа.

— Слышишь звук, похожий на капанье воды? — осторожно спросил он.

— Нет.

— Возможно, это и не вода. Это больше похоже на удары маленького молоточка. Вот так. — Он слегка постучал ногтем по посоху.

— Ничего не слышу.

— Может, сходишь за пагоду и взглянешь?

— Там одни кусты и больше ничего.

— А в кустах?

Тин Вин с трудом скрывал волнение. Только бы Ми Ми согласилась помочь. Тогда одной загадкой станет меньше.

Ми Ми обогнула пагоду. Жесткие, колючие кустарники, которые росли позади храма, оцарапали ей лицо. Она добросовестно пыталась найти источник звука, о котором говорил Тин Вин, но безуспешно. Птичье гнездо, да и то, наверное, пустое.

— Здесь ничего нет, — крикнула она Тину.

— Расскажи подробно, что ты видишь, — попросил он.

— Ветки. Листья. Старое гнездо.

— А в нем что?

— Не знаю. Оно заброшенное.

— Но звук идет из того гнезда. Можешь осмотреть его повнимательнее?

— Нет. Оно слишком высоко. Мне не дотянуться.

Слова Ми Ми удивили Тина. Как это? Гнездо должно находиться вровень с ее лицом. Достаточно лишь заглянуть туда. А ему это очень важно. Ведь если уши его обманывают…

— Думаешь, в гнезде кто-то есть? — спросила вернувшаяся Ми Ми.

Тин Вин молчал. Поверит ли она его словам? А вдруг поднимет на смех? Но выбора не было.

— Там лежит яйцо. А звук, который я слышу, — удары сердца невылупившегося птенца.

— Ты шутишь? — засмеялась Ми Ми. — Такое невозможно услышать.

Тин Вин молчал. Она ему не поверила.

— А хочешь, я проверю? — вдруг предложила Ми Ми. — Ты можешь посадить меня на спину и отнести к гнезду?

Тин Вин пригнулся. Ми Ми заползла на него и обвила руками шею. Тин Вин осторожно выпрямился. Он стоял, неуверенно покачиваясь.

— Я что, такая тяжелая? — спросила Ми Ми.

— Нет. Ты совсем легкая.

Тин Вин еще никогда никого не носил на спине. Ми Ми обвила ногами его бедра, а он отвел руки назад, поддерживая ее. Но теперь он остался без посоха и растерялся. У него подгибались колени.

— Не бойся. Я буду тебя направлять, — сказала Ми Ми, почувствовав его волнение.

Тин Вин сделал шажок вперед.

— Хорошо. Теперь еще шаг. Но осторожно: впереди камень. Не наступи.

Тин Вин почувствовал препятствие ногой и ступил левее. Так они обогнули маленькую пагоду и оказались в кустах. Одной рукой Ми Ми отводила ветки, чтобы они не ударяли ее носильщика по лицу.

— Сюда. Еще шаг. Еще.

Руки Ми Ми уперлись ему в плечи. Она вытянулась и наклонилась над гнездом. Сердце Тина Вина бешено колотилось, а сам он с большим трудом сохранял равновесие.

— Ты был прав. Яйцо. Маленькое.

— Ты уверена? — зачем-то спросил он.

Они вернулись к стене пагоды. Тин не скрывал ликования. Ему не сиделось на месте. Сегодня Ми Ми приоткрыла щелочку, и в мир темноты прорвался лучик света. Тину хотелось снова посадить ее на спину и броситься навстречу миру, проверяя каждый звук, шум и шорох. Он узнал первое слово. И теперь ему известно, как под скорлупой бьется сердечко невылупившегося птенца. Со временем он научится опознавать взмахи крыльев бабочек, порхающих вокруг, и поймет, почему даже в мертвой тишине он слышит шелест. С помощью Ми Ми он постепенно разгадает все загадки и тогда, быть может, найдет свой путь в мире. Путь, на котором мир его не отринет.

Но как и чем ему отблагодарить Ми Ми? Она не стала насмехаться. Наоборот, поверила и доверилась ему. Вот только почему ей понадобилась его помощь? Может, захотела прокатиться на его спине?

— Ми Ми, а почему ты сама не заглянула в гнездо, когда ходила туда?

Вместо ответа, она взяла его руки и опустила на свои икры. У Ми Ми была удивительно мягкая, бархатистая кожа. Даже мягче, чем лесной мох, к которому Тин Вин любил прижиматься щекой. Его пальцы медленно спустились ниже, к ступням. И тогда Тин Вин все понял. Искривленные, повернутые внутрь ступни Ми Ми не держали тело. Ходить на таких ногах невозможно.

7

Ядана помнила рождение дочери так ясно, словно это было вчера. Она часто говорила, что появление Ми Ми на свет — самое прекрасное событие в ее жизни, хотя на тот момент уже была матерью пятерых сыновей. Она всегда мечтала о дочери, но рождались только мальчики. Забеременев снова, Ядана очень удивилась: возраст ведь уже не тот. Ей было тридцать восемь, и ребенок, которого она ждала, воспринимался ею совсем иначе, нежели в юности. Для нее это был редкий и удивительный подарок. Беременность приносила только счастье и никаких страданий. Каждый день, закончив работу на поле, Ядана разгибала спину, закрывала глаза, гладила растущий живот и радовалась. Ночью, когда не спалось, она наслаждалась ощущениями, которые ей дарил растущий в чреве младенец. Ей нравилось чувствовать, как дитя ворочается и стучит ручками и ножками в стенки ее живота. Это были самые прекрасные минуты ее жизни. Другая, более сентиментальная женщина, наверное, плакала бы от радости. Ядана радовалась тихо, без слов и слез.

Она и сейчас помнила, как крохотная дочка впервые взглянула на нее большими темно-карими, почти черными, глазами. Разве такое забудешь? А какой красивой родилась маленькая Ми Ми! Ее смуглая кожа была намного мягче, чем у других детей Яданы. Круглая головка ничуть не пострадала, проходя через узкий таз матери. Девочка с такими правильными чертами лица, конечно же, была подарком небес. Даже повитуха призналась, что еще не держала на руках более прекрасного ребенка. Едва открыв глазки, Ми Ми сразу же улыбнулась матери. Такой улыбки Ядана не видела ни у своих детей, ни у чужих.

Ядана словно не замечала, что дочь родилась с повернутыми внутрь ступнями. Зато Моэ, ее муж, сразу это увидел и даже вскрикнул от ужаса.

— У каждого ребенка — свои особенности, — невозмутимо ответила Ядана.

Врожденное уродство ног Ми Ми ее ничуть не испугало и не огорчило. Да и что значат искривленные ступни по сравнению с чудом, которое она сейчас держала у своей груди?

Не поколебали спокойствие Яданы и слухи, что поползли по окрестным дворам и за несколько недель захватили весь город. Поговаривали, будто ее дочка — воплощение… осла одного шотландца. За два или три месяца до рождения Ми Ми осел сломал передние ноги, и хозяин его пристрелил. Говорили также, что Ми Ми — не жилица на этом свете. Кое-кто из соседей считал рождение увечной девочки платой за обильные урожаи, которые несколько лет подряд собирала семья Ми Ми. Ишь как разбогатели! Дом построили на сваях, деревянный и с металлической крышей. А ведь всякому известно: большое богатство обязательно притянет беду. Находились и те, кто в рождении Ми Ми видел знак грядущих несчастий. Ядане даже советовали не гневить судьбу, а отнести новорожденную в лес, и пусть небеса решают ее дальнейшую участь. Родные мужа требовали, чтобы она сходила к астрологу. Тот наверняка расскажет, какой будет жизнь увечного ребенка; а если Ми Ми впереди ждут сплошные страдания, может, и впрямь избавиться от нее пораньше. Ядана не желала слушать ничьих советов. Она всегда больше полагалась на интуицию, чем на звезды, и материнское чутье безошибочно говорило, что она родила удивительного ребенка, наделенного необыкновенными способностями.

Зато Моэ далеко не сразу согласился с женой. Поначалу он старался не прикасаться к дочери, а если и приходилось, то держал ее на вытянутых руках, подальше от себя. Сыновьям запретил подходить к сестре. Как-то вечером, не выдержав, Ядана резко бросила мужу:

— Увечные ноги не заразны!

— Знаю, — буркнул он, не желая затевать неприятный разговор.

— Она не только моя дочь, но и твоя. Ей скоро год, а ты даже не смотришь на нее. Почему? — сердито крикнула Ядана, порывисто развернув одеяльце, в которое была завернута Ми Ми.

— Почему? — переспросил Моэ.

Он глядел то на жену, то на голенькое тельце Ми Ми. Малышка дрожала от холода, но не плакала. Она смотрела на отца и, казалось, задавала тот же вопрос.

— Да, почему? — повторила Ядана.

Моэ протянул руки и робко дотронулся до животика Ми Ми. Затем провел пальцами по маленьким бедрам, коленкам и так — пока не коснулся увечных ступней. Ми Ми весело улыбалась отцу.

Взгляд дочери напомнил ему глаза жены, когда они с Яданой впервые встретились. И улыбка несла в себе такое же волшебство, как губы Яданы. Моэ до сих пор не мог противиться чарам этой улыбки. Ему вдруг стало по-настоящему стыдно.

Ядана молча запеленала дочь, обнажила грудь и принялась кормить Ми Ми.

Вскоре Моэ убедился: его дочь унаследовала от матери не только красивые глаза, но и спокойный, неунывающий характер. Ми Ми никогда не плакала, редко кричала и спала всю ночь напролет. Словом, находилась в полном ладу с собой и окружающим миром.